Майский указ президента России Владимира Путина должен реализовываться с помощью Внешэкономбанка (ВЭБ), заявил премьер-министр и председатель Наблюдательного совета банка Дмитрий Медведев. Банк предполагается сделать платформы для координации работы российских институтов развития, пишет газета «Ведомости». Эксперт комментирует ситуацию.
О том, что при Игоре Шувалове, который возглавил ВЭБ по предложению президента России Владимира Путина 23 мая 2018 года, банк ожидают изменения, сообщили сразу несколько СМИ со ссылкой на свои источники. В частности, источники информационного агентства РБК утверждали, что ВЭБ станет платформы для координации основных институтов развития. Эту информацию подтвердил журналистам источник в самом банке.
По неофициальным сведениям банк будет координировать, в частности работу Российского экспортного центра, Фонда развития моногородов, Российского фонда прямых инвестиций, Российской венчурной компании, Корпорации МСП и агентства Дом РФ. По сообщению источников в банке, о планах относительно ВЭБа Шувалов говорил на встрече с менеджером кредитного учреждения 28 мая. Детали при этом не приводились.
Перечисленные источниками агентства, корпорации и фонды комментариев не дали. По сведениям близкого к банку источника издания, юридических изменений в статусе институтов развития при этом не произойдет. Однако пожелавший остаться неназванным представитель Корпорация МСП не исключил, что речь может идти и о юридическом объединение. Он отмечал, что с таким процессом не все будут согласны.
Напомним, ВЭБ в нынешнем своем виде был создан в 2007 году, когда президент России Владимир Путин подписал закон «О банке развития». ВЭБ получил статус госкорпорации и должен был заниматься развитием инфраструктуры, инноваций, особых экономических зон, поддержкой экспорта российских товаров, поддержкой малого и среднего предпринимательства.
Однако в кризис 2008-2009 годов он взял на санацию коммерческие банк «Глобэкс» и Связь-банк, а затем начал проводить интервенции на фондовом рынке. Позже Внешэкономбанк кредитовал не окупавшиеся проекты, включая Олимпиаду в Сочи. Это привело к серьезным проблемам с его кредитным портфелем. К тому же с 2014 года ВЭБ находится под санкциями Евросоюза и США.
По оценке опрошенных РБК политологов, назначение руководителем ВЭБ и новая роль банка соответствует амбициям Игоря Шувалова. Добавим, что по данным РБК по данным источников РБК штаб-квартира Внешэкономбанка теперь может переехать в офисный комплекс «Воздвиженка-центр» на Воздвиженке, в полукилометре от Кремля (здание Военторга). До сих пор штаб-квартира ВЭБа находилась на проспекте Сахарова.
Поговорить с «Полит.ру» роли Внешэкономбанка, его особенностях и новых функциях согласился Сергей Хестанов, доцент кафедры фондовых рынков и финансового инжиниринга факультета финансов и банковского дела РАНХиГС, советник по макроэкономике гендиректора компании «Открытие брокер». По его мнению, вне зависимости от состояния собственного кредитного портфеля Внешэкономбанк способен стать ключевым элементом для реализации майского указа президента.
«ВЭБ действительно похож на место для накапливания проблем, которые пока не могут быть решены. Это достаточно близко к истине. Дело в том, что любой проект, который нацелен на развитие, особенно долгосрочный, обычно вначале генерирует убытки. Для того, чтобы он начал приносить прибыль, должно пройти достаточно много времени.
Причем это характерно не только для России — это, видимо, глобальная закономерность. Долгосрочные проекты на то и долгосрочные, что первое время они не приносят прибыли. И спустя некоторое время некоторые из таких проектов начинают ее приносить. Проблема в том, что объективно оценить, какие проекты принесут прибыль, а какие останутся убыточными, совершенно невозможно.
Понятно, что когда проект инициируется, все надеются на прибыль. Но довольно часто эти надежды не оправдываются. Соответственно, очень тонким является вопрос: те, кто инициировал проект, изначально хотели получить какие-то преференции и надеялись на то, что прибыль в конце будет получена, или тут подействовали какие-то рыночные причины — изменилась конъюнктура, расчет не оправдался и так далее? К сожалению, точного ответа на этот вопрос нет и быть не может.
Венчурные инвесторы, которые вкладываются в рискованные проекты, зарабатывают менее чем на 1% таких проектов. Другой вопрос — что если стартап, в который вкладывали, становится Гуглом, то тот, кто в него вложился, мягко говоря, хорошо зарабатывает. На Западе существует целый класс капиталистов, которые вкладывают деньги (обычно небольшие для себя) перспективные проекты. Они делают это в надежде, что рано или поздно какой-нибудь из таких проектов в будущем окажется новым Гуглом. В общем-то, такая стратегия имеет право на жизнь.
У нас хотят сделать нечто подобное на базе ВЭБа. Но проблема в том, что венчурные инвесторы рискуют своим собственным капиталом. Если проект не оправдывает себя, то это грустно для конкретных инвесторов, но мало затрагивает интересы общества в целом. А ВЭБ — стопроцентно государственное учреждение. Соответственно, возникает вопрос: насколько в принципе корректен подход, при котором чиновники рискуют общественными деньгами, чтобы достичь каких-то положительных результатов? Чем грозит руководству ВЭБа получение убытков? В общем, ничем. Максимум увольнениями.
Поэтому, с одной стороны что-то позитивное в этой идее есть. Кто знает, может быть, в будущем ВЭБу удастся профинансировать какой-то перспективный проект, который принесет на большую прибыль. Но, с другой стороны, важно понимать, что по статистике большая часть таких проектов является убыточным. Причем самая яркая иллюстрация этого — финансирование ВЭБом многих олимпийских объектов в Сочи. Да, у отдельных из них есть какой-то локальный успех, но в общем эти инвестиции остаются убыточными. И государству пришлось выделить в ВЭБу средства для компенсации этих убытков.
Словом, все упрется в то, насколько эффективно ВЭБ будет что-то финансировать. Но аналитически это предсказать невозможно, можно только дождаться результатов и посмотреть на них.
А что касается реализации майского указа Путина через ВЭБ, то технически в этом нет никаких трудностей. Просто государство выделяет деньги ВЭБу, а он выделит эти деньги на проекты, которые предусмотрены указом. Это легче легкого. Но это никоим образом не гарантирует, что проекты в конечном итоге принесут прибыль. Допустим, построят какую-то платную дорогу, по которой никто не будет ездить, и затраты на ее содержание будут превышать доходы от этой дороги. Объект вроде бы построен, задача выполнена. Но целесообразно ли это было сделать?
То есть, проблема не в том, что ВЭБ не может что-то профинансировать. Нет, он может, но проблема в том, насколько то, что будет в рамках этих проектов делается, принесет пользу. А с этим все достаточно непросто. Как показывает опыт, и не только российский, когда в проекты инвестирует государство, эти проекты в лучшем случае являются малоприбыльными. А чаще являются просто убыточными, поскольку чиновник рискует не своими деньгами, и цель его — не столько получить прибыль, сколько отчитаться перед вышестоящим начальством.
Сказали построить к сроку олимпийский объект — да, построили. Вот он, объект, есть. Олимпиаду провели, а что с ним дальше будет — неизвестно. Всякое бывает. То есть вроде бы есть и рациональное зерно в этом, но шансы, что это действительно будет сделано рациональным образом, не очень велики.
А если говорить о новой функции ВЭБа как платформы для координации работы российских институтов развития, то это, по сути, только название. Словосочетание "институты развития" красиво звучит, но на суть дела не влияет совершенно. Это просто говорит о том, что те проекты, которые пройдут какие-то министерские проверки и будут отнесены к проектам, направленным на развитие, получат финансирование транзитом через ВЭБ. Технически сделать так ничто не мешает, но это никак не повлияет на реальную полезность, прибыльность, экономическую эффективность этих проектов», — сказал Сергей Хестанов.
