Вот идёт Тиглатпаласар,
Вот идёт Тиглатпаласар,
Ранше был началник, тепер стал цар,
Вот идёт Тиглатпаласар.
Б. Г.
Похоже, все желали бы происходить от древних месопотамских царей - даже сами древние месопотамские цари.
Тиглатпаласар, некто с непроизносимым именем, проходит перед Б. Г. в авторском бредовом видении, и упомянут в песне в двух словах - промеж сидевшего на берёзе "зайца в алюминевых клешах" и Ивана с Данилою, "персонажей собственных книг", - но описан предельно точно. Военачальник захватил в 745 году до новой эры ассирийский престол и, дабы узаконить и возвысить себя в глазах подданных и врагов, принял имя древнего, - конца века двенадцатого но всё ещё великого и памятного в народе, - царя Тиглатпаласара Первого, вместе с именем как бы наследуя и его славу.
Впрочем, он не был оригинален - все самозванцы делают это: вот, на имя Саргона Древнего тоже нашлись наследники.
С тех пор мало что изменилось. История нужна неуверенным в себе правителям лишь для самооправдания. Под шатающиеся ножки трона подкладывают прошлое величие - неважно, своё или чужое, подлинное или мнимое. Наполеон Третий - как звучит!
А Третий Рим? Тоже неплохо... Идея и формула, между прочим, была подброшена в Москву из Рима Первого, для вполне конкретной цели, мобилизации на борьбу с общим врагом, Турцией, - но зажила своей собственною жизнью, и, не помня родства, здравствует до сего дня...
А вообще-то вопрос этот - "Кто мы?" (или конкретнее: "Я царь или не царь?") - много веков был весьма злободневен на Руси, хотя государственность наша не прерывалась уже более полутысячи лет. Разыгранный Иваном Грозным спектакль с Симеоном Бекбулатовичем, посаженным на престол, а затем казнённым, был отнюдь не только кровавой трагикомедией. Здесь присутствовал тот же смысл, что и в письмах Годунова к Кучуму, вроде бы побеждённому и откочевавшему под натиском казаков в Барабинские степи. Царь Борис призывал немолодого уже хана на Русь, и удел ему обещал немаленький - Рязань или что-то в этом роде. Оба московских государя были озабочены одним вопросом: "цар", или всё-таки "великий кнезе"? Равны ли они европейским монархам, или Московия пока ещё остаётся на картах провинцией "Татарии"? А вот если получить в вассалы наследника Чингисхана, то всё встаёт на свои места в ряду: "царь", "кесарь", "цезарь"...
И, кстати, "кайзер". Не только государи ваяют родословие "от Энея". Народы, становясь нациями, тоже выбирают себе историю - своего рода детская болезнь. Немецкие романтики закладывали фундамент для будущего объединения Германии. А ставшие государствами в веке двадцатом Грузия, Украина, или, скажем, страны Балтии, сначала создавались - или воссоздавались - в сознании национальной интеллигенции. Иногда это приобретало комический оттенок... Это отразил Давид Самойлов в хрониках воспетой им Курзюпии: династия Ябайлов, изобретший местную письменность просветитель, добрый пастор Долбар Йобис, и прочие милые личности с полными смысла именами - но сегодня весёлая придумка Давида Самойловича вряд ли будет воспринята братьями-прибалтами в качестве зеркала, хотя бы и кривого. А подчас и в пародиях нету никакой нужды: фраза "Иисус Христос был украинцем" - не шутка, а на полном серьёзе...
"К корням" обращались, кажется, все "возрождающиеся" нации, и каждая выстраивала себе древнюю историю. Если летописи и археологии не хватало, дописывали и додумывали. Всегда так было: когда-то очень давно, поглядев на окрестных христиан и мусульман, хазары приняли в качестве "государствообразующей религии" более древний и солидный иудаизм...
А в наше время на Северном Кавказе у горцев принято производить себя от алан. На такое происхождение претендуют не только осетины, приписавшие к названию "Республика Северная Осетия" слово "Алания". Впрочем, подобные претензии не лишены оснований: аланы частенько совершали набеги на горцев, а через девять месяцев, действительно, рождались потомки алан...
Но дальше всех пошли, кажется, чеченцы. Шутейное четверостишие одного грузинского поэта малых форм: "ШУмер - умер, чЕчен - вечен" оказалось пророческим. В некоторых современных книгах по истории чеченского народа первые несколько десятков страниц весьма научны и изобилуют сносками, поскольку содержат добросовестно переписанные из книг сведения об истории почти что допотопной: авторы производят вайнахов от хурритов...
Да, похоже, все желали бы происходить от древних месопотамских царей, но только у некоторых хватает на это понтов...
Как-то незаметно повествование вернулось к своему началу, в долину Тигра и Евфрата, к дате 23 февраля и в чеченские горы. Речь не о том, что именно в этот день в 1944 году началась депортация чеченцев и ингушей, не о том, случайное ли это совпадение, или же дата была выбрана со смыслом: о той депортации, в конце концов, было уже немало написано.
Речь идёт о том смысловом ряде, в который отнюдь не стремятся поставить события года 1944-го. "День защитника Отечества" символизирует преемственность: "Есть такая профессия - Родину защищать" - говорит в фильме "Офицеры" персонаж, призванный по наследству передать эту профессию героям Юматова и Ланового. "Защищать", заметим, а не "зачищать" – это две большие разницы...
Знаменитая эта фраза старого "военспеца" из фильма конца шестидесятых вряд ли могла появиться в годы двадцатые или тридцатые. Ведь с 23-м февраля такая вот петрушка приключилась...
Речь даже не о привязке даты к событию: о "победоносных" для Красной Армии боях 1918-го под Псковом и Нарвою написано достаточно. Похоже, и сам Лев Троцкий, создатель Рабоче-Крестьянской Красной Армии, не относился к дате-факту слишком серьёзно. 23 февраля - символ, в нём важно другое: рубеж, разрыв, переход от старого к новому, от царской армии к советской! Среди "старого" была, кстати, оставлена и череда полководцев княжеского звания - простые, великие, светлейшие... Но Лев Давидович определённо лукавил. Костяк командного состава новой Красной армии составляли офицеры армии старой, "военспецы"... разумеется, находившиеся под пристальным надзором комиссаров и с полным сознанием того, что их семьи остаются в заложниках.
То есть, рубеж с самого начала был условным - разрыва со старой армией не было, имело место продолжение традиции, о которой, впрочем, предлагалось забыть.
А к концу двадцатых со скрижалей было вымарано имя Троцкого. На рубеже тридцатых поизвели "военспецов", а в годы "большого террора" - и новое поколение "краскомов". Тогда, двадцать лет спустя, дата оставалась - но те, кто эту дату мог с полным правом отмечать, были уже "отправлены на свалку истории". Теперь иллюзией была преемственность, которую символизировало празднование 23 февраля: юбилей маскировал явный разрыв с традицией.
Но всё это нестроение перекрыла Великая Отечественная...
И тут на помощь были призваны Александр Невский, Дмитрий Донской, Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, Александр Суворов, Михаил Кутузов: потребовалась разорванная революцией преемственность.
Наследование, впрочем, было избирательным.
Фильм про Невского перед этим пару лет пролежал на полке - с наследниками "псов-рыцарей" у нас был "Договор о дружбе и границе". Но ни до, ни после никто не вспоминал о многолетней верной службе Ярославича Золотой Орде...
Дмитрий же Иванович вряд ли осознавал свою победу на Куликовом поле как "освобождение Руси от монголо-татарского ига". Как верноподданный "полпред в Западном федеральном округе", он, скорее, "восстанавливал конституционный порядок" - выступил против узурпатора Мамая на стороне законного наследника Тохтамыша... При этом, разумеется, князь московский поднимал свое значение и вес своей "сатрапии" в Орде. Тохтамыш, кстати, это отлично чувствовал, пару лет спустя и Москву сжёг - дабы не возомнили о себе...
Согласитесь, в патриотическом ряду наблюдаются шатания - но "историков на государственной службе" это не смущало: "Был ты ликом весьма противен, / Сердцем подл - но не в этом суть: / Исторически прогрессивен / Оказался твой жизненный путь", как писал Наум Коржавин о другом московском князе.
Остальных военно-патриотических персонажей тоже приходилось изрядно редактировать. Ну, например, образ Александра Васильевича Суворова был для историка-визажиста куда сложнее: усмирял он ведь и "прогрессивного" Емельку Пугачёва. Каково было служилому Нестору развести этих двоих на страницах учебника? Сложно... А был среди требований заказчика ещё разный интернационализм, "тюрьма народов" и всё такое...
Но, согласитесь, череда полководцев до сего дня верой и правдой служит державе в "бригаде мёртвых-но-незабвенных" - лишь потому, что в них по привычке не вглядываются пристально.
Доказывать непрерывность традиции в последние шесть десятков лет - занятие ещё более неблагодарное. Можно пытаться поставить в один ряд Великую Отечественную, и Будапешт 56-го, Прагу 68-го, Кабул 79-го - а далее везде, вплоть до Грозного последних десяти лет... или, точнее, наоборот: подпирать Победой 1945-го нынешнюю кавказскую кампанию, а заодно и всё "мирное время", а всех сомневающихся обвинять в предательстве. Что ж, у последнего слова есть антоним, вполне уместный в данном случае: самозванство. В нашем случае это диагноз.
...Когда речь заходит о "защитниках отечества", я обычно вспоминаю одного симпатичного мне человека. В 1914-м пошёл добровольцем, служил на передовой, в разведке, попал в плен. С 1918-го - на фронтах Гражданской, в казачьих частях, воевал отчаянно и быстро пошёл в рост. Как-то, инспектируя полк, похитил жену командира - посадил на коня и ускакал с нею в ночь (тот комполка гнался следом, стреляя из "Маузера" - непонятно, в него или в неё, поскольку не попал) - так вот женился. В петлицах были ромбы комдива, он гусарствовал, осваивал Арктику, "ежовщину" пересидел на самой дальней полярной станции. С 1941-го - вновь в армейской разведке, залезал чёрту в задницу. После 1945-го преподавал, затем началась борьба с космополитизмом, и его уволили, поскольку еврей. Умер в шестидесятых в госпитале - сказались десятилетия неспокойной жизни. Про таких говорят: "шило в заднице".
Был он несдержан на язык, и при случае посылал начальство матом - устно или "морзянкой". Что бы сказал он теперь? Боюсь, нечто опять-таки непечатное. А всякое потакание нынешним самозванцам счёл бы за предательство.
