Прошедшие парламентские выборы главным своим итогом имеют формирование конституционного большинства, лояльного Путину и его окружению. Образовалась такая конфигурация власти, которая может изменять основания общественной жизни в России. В Российскую историю возвращается фигура суверена – лица, полностью ответственного за политическое целое и способного принимать в этом поле решения.
Чего следует ожидать от сложившейся ситуации в смысле стратегии для страны? Напомним речь президента перед Федеральным собранием и цели, которые были заявлены как основные: удвоение ВВП, борьба с бедностью, реформа армии etc. И то, и другое, и третье было сформулировано недостаточно конкретно и оставляло люфт для политического обсуждения. Однако все, кто отнеслись серьезно к путинским тезисам, в политическую полемику не вступили – поспешили объявить себя опорой президента, заняв откровенно обслуживающую позицию. Мало кто из партий опротестовал формирующуюся суверенную позицию в части войны и арестов, в отношении же задачи социально-экономической модернизации страны этого не сделал никто.
Заявление Анатолия Чубайса, которое считается стратегическим (вокруг «либеральной империи»), можно понять и как описание роли крупного бизнеса в модернизации (мы проводим экономическое экспансию, а суверен ее поддерживает). Риторика выигравших маргиналов сводится к заявленной президентской властью теме борьбы с олигархами и тезису «природную ренту отнять и поделить между нормальными русскими людьми». Это простое обслуживание суверенной позиции с развитием темы «поделить». Причем никаких обещаний относительно того, между какими «нормальными людьми» делить, суверен не давал.
Но задача модернизации не имеет отношения к теме произвола властей или политиков. И ни сюжет экономической экспансии, ни сюжет отъема ренты (это уже вовсе не стратегия, а временный популизм) к нему прямо не относится. Вроде бы задача модернизации стоит для любой власти как задача капитального ремонта перед любым владельцем ветхого жилья. И сейчас такую политику будет проводить суверен. Вопрос в том, какой будет эта политика.
Модернизация всегда проводится, во-первых, путем постановки амбициозных задач, причем срок реализации этих задач должен превышать жизнь одного поколения. Только так появляется собственно политическое и идеальное в общественной жизни («следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме»). Во-вторых, за счет принуждения, которое втягивает в проект ту часть населения, которая не мобилизуется идеологией.
Роль принуждения в организации общественной жизни нельзя преуменьшать, в том числе и на Западе, где оно просто значительно более экранировано, чем в России, и реже выражается в форме грубого насилия против граждан. Вопрос в том, как оно будет осуществляться у нас. Есть два пути: за счет угроз жизни населению или за счет введения жизненных стандартов и прав, объем которых будет пропорционален степени вовлечения человека в развитие страны.
Путь угроз жизни мы проходили при Советах, путь экономического принуждения (свойственный Западу) мы не проходили никогда. Для осуществления первого типа модернизации нужно, чтобы человек дорожил жизнью, что бывает почти всегда. Для второго нужно, чтобы он дорожил собственностью, но это требует наделения населения этой собственностью.
Модернизация «несталинскими», экономическими методами будет возможна только в случае появления большого слоя собственников, а это значит, в конечном счете, существенную налоговую и административную либерализацию, которая и позволит мелкому и среднему собственнику прорасти.
