Жалко губернаторов и администраторов поменьше, которым приходится готовиться к воскресным выборам. Всегда тяжело делать бессмысленную работу. Сценарий интересной предвыборной президентской кампании никому не понадобился. Наступило время технического президента.
Наблюдение, что Михаил Фрадков на сантиметр ниже Владимира Путина, ознаменовало восхождение политического анализа к советским высотам стиля. Пока данное наблюдение целомудренно формулируется на птичьем языке: мол, у нас теперь совсем технический премьер. Но вывод – один. Правда, неверный.
Источник ошибки – в увлечении деталями, которые вязнут в ежедневной информационной текучке. Для осмысленности нужны большие интервалы времени. И вообще-то – история.
В прошлый раз Владимир Путин фактически стал президентом тоже задолго до голосования. Заключалась ли в этом сила его позиции? Нет. Власть была передана смешанным путем: немного наследования с добавлением «маленькой победоносной войны» и голосования.
Со всем этим коктейлем президент унаследовал обязательства, которые в некоторых технических деталях завершились в конце 2003 – начале 2004 года. Окончание действия договора с «семьей» от 1999 года могло сопровождаться усилением президента и легитимной, легальной, открытой власти в его лице.
Чего, однако, не произошло. И это единственный важный итог воскресных выборов. Если коротко – проигрыш. Страны и президента.
В этом проигрыше есть доля ответственности и самого Владимира Путина. И это, кажется, единственная претензия, которая может быть предъявлена лично к президенту. Он не смог надстроиться над тактическими схватками, иметь позицию того же порядка, что тиски политической необходимости, в которые его сейчас зажали.
В 1999 году Владимир Путин смог персонифицировать всенародную тоску по сильной власти и по государству, за которое не стыдно. Это пик осознания гибельности национальной зависимости и безвластия. Все довершил дефолт с намеренно несерьезным премьером и с политически недееспособным президентом.
Выборы 1999 года в парламент и в меньшей степени президентские выборы 2000 года были содержательными. Народ проголосовал за сильную страну против безволия, бессилия и безвластия. За то, чтобы в России была власть, причем не внешняя.
На месте Владимира Путина мог оказаться и другой политик, способный удовлетворить ожидания страны в части усиления власти. Сами по себе общественные ожидания не были созданы ни Путиным, ни Березовским, ни «семьей», ни эфэсбэшниками. Они были следствием гораздо более мощной необходимости: Россия дошла до пределов собственного распада, и должна была сработать обратная пружина национального самосохранения.
Сейчас эта пружина продолжает разжиматься, ускорение растет, и оно все больше принимает гибельные формы реванша, который неминуемо толкнет пружину обратно – в сторону нового унижения страны. Президента, естественно, со страшной силой толкают в реваншизм, и (надо отдать ему должное) он ее сдерживает, как может. Второй вопрос, как оформлено это движение пружины и ее сдержки в форме номенклатурных влияний: где там ГБ, где Запад, где олигархи.
14 марта народ проголосует не за Путина. За Владимира Путина, как бы ни хотелось, нельзя проголосовать - он не заявил никакой политической позиции. Народ проголосует за сильную власть и сильную страну, не имея возможности увидеть, что нынешняя номенклатура так же зависима от внешних факторов и так же мелка, как и предыдущая. Вместо разговора с обществом о будущем страны, на основании которого президент и выборная власть могла бы усилиться, Путину навязали кампанию, заключающуюся в номенклатурных действиях.
Таким образом группа административного влияния на президента показала: на пике разжатия пружины национального реванша народ одобрит и презрение к его гражданским правам, и уголовные разборки с политическими конкурентами, и даже неприметного премьера с подозрительной фамилией. То есть все, что угодно. В том числе, если понадобится, и смещение Путина.
