Политолог Дмитрий Орешкин полагает, что новая политическая повестка будет предъявлена в рамках прежних фундаментальных задач власти – сохранения контроля над страной и элитами в прежнем объеме. Те же послабления для оппозиции, что мы видим – это лишь эксперимент. Если компромисс не поможет, власть может перейти к репрессиям.
Дмитрий Борисович, сейчас политиками готовится, а экспертами обсуждается новая политическая повестка. Как по-вашему, чего нам стоит от этой грядущей повестки ждать? Чем она будет отличаться и в чем повторять старую?
Похожей она останется в том, что будет исходить из главного и вчера, и сегодня приоритета – сохранения нынешней властью силового и политического контроля над территорией, населением и бюрократией. Это незыблемая вещь, фундаментальная основа вертикали.
А основным инструментом этой вертикали является механизм коррупционной скупки лояльности. Лояльности элит, прежде всего. Элитам предоставляется возможность делать свои сомнительные дела, а взамен они демонстрируют лояльность сами и обеспечивают лояльность подконтрольных им народных масс. Как они это делают – это [согласно действующим правилам] их проблема. Решается она при этом почти везде одинаково – с помощью фальсификаций.
В итоге мы имеем и будем иметь ситуацию, когда все в общем понимают, что выборы сфальсифицированы, но раз цифры правильные есть, социальных протестов нет, то власть совершенно не волнует, каким образом эти цифры получены. Ведь власти гораздо важнее, что территория и население под контролем.
Но тогда получается - у власти нет проблем, и менять повестку не нужно, а тем не менее, она очевидно меняется.
Да, проблемы есть. И в этом состоит ответ на вопрос, почему им сейчас приходится несколько менять ситуацию. Рассуждая как географ, могу сказать, что одна из ключевых проблем в том, что страна территориально и, что гораздо важнее, культурно (социокультурно даже) очень сильно дифференцирована.
У нас есть территории, которые находятся на уровне зрелого феодализма, например Чеченская республика. А есть территории, которые соответствую среднеевропейскому мегаполису, например, Москва. И то, что годится для Чеченской республики, для Москвы совершенно не подходит.
Так, например, господин Абдурахманов, который является, как вы знаете, спикером республиканского парламента, сказал, что надо бы на выборах получить 120%. И никто там собственно не удивился и не протестовал. Потому, что дураков нет и голова у всех одна. Так вот, если 120% это уж слишком, то 99% там получить – пожалуйста. Но в других субъектах так не получается, вот и приходится повестку немного менять.
То есть тренд, показанный целым рядом демонстративных заявлений власти в виде резонансных законов, не сохранится?
Есть такое понятие – внутренняя периферия. Власть, опираясь на внутреннюю периферию, состоящую в основном из мало продвинутых людей, пытается подавить то, что называется креативным классом, обзывая хомячками и так далее.
Называть их можно как угодно, но ведь они все равно остаются квалифицированными людьми с хорошим образованием, которые всегда найдут себе работу, если не здесь, то там. И власть это, кажется, уже понимает.
Наступление на меньшинство власть попыталась было начать. Силовым структурам была дана команда действовать жестко. И они действовали жестко: кого-то посадили, кого-то выдавили за границу. Но благополучного успокоения не наступило, что самое интересное.
И почему?
Да потому, что поколение этих самых креаклов – оно просто не умеет бояться, как бы это сказать, по-советски. И если в этой ситуации сохранять курс на реставрацию советской системы, то и действовать нужно, в самом плохом смысле, советскими методами. То есть нужно устраивать чистку, грубо говоря - террор. Нужно не просто кого-то посадить, нужно кого-то расстрелять. И не одного, несколько десятков. Так, чтобы все всё поняли.
А стрелять в своих граждан власть, по-видимому, не совсем готова. По крайней мере, если судить по текущим событиям, не похоже, чтобы власть была готова на это пойти.
Не понятно даже, готова ли власть повторить путь Лукашенко, где не расстрелы, но люди по-настоящему исчезали. Просто исчезали и всё. И все понимали, что этих людей убили. Но там это работает, потому, что выходит 5 тысяч людей на улицы, а не 50-100 тысяч, как в Москве.
То есть, как вы говорите, «путь Лукашенко» для нас пока не исключен?
Перед властью сейчас стоит вопрос, как я понимаю, либо действовать лукашенковскими методами, либо искать модель с компромиссом.
Смотрите, они попробовали силовую модель. Но ощущение такое, что силовая модель ожидаемых результатов не принесла. Сейчас они пробуют компромисс: выпустили Навального, в Москве проводят как бы конкурентные выборы… Обратите внимание – именно в Москве, больше нигде таких масштабно ярких выборов нет. Строго говоря, уж точно их нет на Кавказе.
То есть только там, где власть встречает сопротивление, только там она и будет идти на компромисс. Там же, где власть сопротивления социокультурных групп не встречает, она предпочитает все, как и прежде, отдавать на откуп местным властям: «Пусть они сами разбираются».
Но в целом, можно сказать, что сегодня власть находится в очень узком коридоре возможностей.
Но это уже получается не вертикаль тогда, это что-то иное?
Здесь, пожалуй, не стоит рассуждать в парадигме вертикалестроения. Страна очень разная – в одном регионе так, в другом совершенно иначе.
То, что мы сейчас наблюдаем как условное "помягшание" – это только Москва. И только потому, что Москва этого заслужила, поставив власть перед вопросом, хочет ли она продолжения уличных манифестаций.
А как думаете, оппозиция предложит нам что-то новое в новом, скажем так, политическом сезоне?
Все новое, что оппозиция могла дать, она уже предложила – это Навальный. Это всё. Больше пока ничего не жду.
