Система выборности губернаторов вновь подвергается критике экспертов. На этот раз со стороны «либеральной» части экспертного сообщества. Комитет гражданских инициатив под руководством бывшего министра финансов Алексея Кудрина подготовил пространный доклад, в котором попытался ответить на вопрос: какая система выборов или не выборов глав исполнительной власти в России могла бы быть оптимальной.
В России действовало несколько систем избрания/назначения глав регионов. С 1991 года по 1995 их де-факто назначал президент по согласованию с местным советом народных депутатов. Выборы (как отмечается и в докладе КГИ) проводились, но были редкостью, и Кремль далеко не всегда признавал их результаты. С середины 1996 года в Россию пришли полноценные выборы губернаторов и существовали до 2004 года, когда схема была изменена на практически назначение — с оговорками — губернаторов президентом и его администрацией.
Однако в 2012 году под давлением уличных протестов Кремль пошел на возвращение почти прямых выборов губернаторов. И осенью 2012 года они прошли - первые с 2005 года. Правда, с учетом введенных Москвой «муниципальных фильтров» для оппозиционных кандидатов принять участие в этих выборах было затруднительно. И закономерный результат: сразу в пяти регионах кандидаты Кремля добились успеха и почти везде без особых проблем.
Но Кремлю муниципального фильтра показалось мало, и сначала близкие к власти эксперты из ИСЭПИ (структуры под руководством бывшего замглавы управления по внутренней политике администрации президента Дмитрия Бадовского), а затем и сам президент заговорили о необходимости возвращения к практике назначения губернаторов. Официально не везде, а только в непростых кавказских республиках, но закон позволяет отменить прямые выборы и в иных субъектах — зависит от того, как сам регион в лице его парламента решит. А если с языка закона на конкретно политический перевести: от того, захочет ли действующий губернатор избираться, и удастся ли ему на этот счет оговориться с Кремлем.
Впрочем, пока речь и впрямь идет об отмене губернаторских выборов только в нескольких регионах Северного Кавказа и введении вместо них прежней схемы, при которой губернатора выбирает президент из нескольких кандидатур. Тут, конечно, кризис идей на тему управления нацавтономиями налицо. Но речь не об этом.
Экспертам Комитета гражданских инициатив (и не только им) «нововведение» кажется связанным с рядом рисков. Во-первых, этот механизм — переход на режим ручного управления, что ведет к политической деградации и разрушению институтов. Во-вторых, это чревато разочарованием «активной части общества» в политике федерального центра, который обещал одно, а на деле тут же сдал назад и пытается все переиграть. И, наконец, увеличиваются риски сохранения у власти неэффективных руководителей, которые смогут пролоббировать свое переназначение. То есть: задуманная как рецепт от межнациональных конфликтов практика распространится и на иные части страны в силу причин сугубо конъюнктурных.
Авторы доклада предлагают три варианта избавления от возможных негативных последствий поправок в законодательство о выборах губернаторов. Первый: законодательно ограничить назначаемость губернаторов только республиками Северного Кавказа и прочими, интересными федеральному центру нацавтономиями. Второй: позволить регионам, где доля титульного этноса не превышает 40-50 процентов, вводить специальный «коллегиальный орган управления» с условием обязательной его ротации.
И третий вариант, который авторы полагают наиболее перспективным: переводить «непростые» регионы с президентской формы управления на парламентскую. Тогда этнические группы в элитах в том же Дагестане смогут договариваться в рамках коалиционного правительства, подотчетного парламенту.
Надо обождать
Идея недурная, но только в Кремле вряд ли прислушаются. Кремль последовательно отказывался от всяких экспериментов именно с управленческой схемой. Должен быть один глава, вне зависимости от того, сколько у Кремля рычагов давления на него. Простая иерархия, в середине 2000-х именуемая «вертикалью власти», наследие де-факто еще советской и царской системы управления. Ответственный должен быть один, и отвечать он должен перед центральной властью. Параллельно должны существовать механизмы контроля (в новой России это федеральные силовики, инспектора, кураторы в АП, полпреды президента), но главным должен быть один.
Как справедливо отмечают те же авторы доклада, Ельцин не спешил с внедрением выборности губернаторов в середине 90-х, полагая, что лояльные ему, а не коммунистам губернаторы смогут обеспечить нужный результат на выборах президента. Если внедрить коалиционные кабинеты, то так недолго и до неправильных с точки зрения Кремля результатов на выборах.
Есть и еще одно обстоятельство, не слишком благоприятствующее предложениям кудринского комитета. Кремль полагал и полагает, что в плане определения текущих правил политической игры (как в плане законодательном, так и в чисто практическом) советы ему не особо нужны. Чаще требуются обоснования уже принятых или готовящихся к принятию решений. Советы сторонних экспертов обычно становятся востребованы властью только в ситуации острого политического кризиса, а сейчас власть не ощущает большой потребности во внешней экспертизе своих решений.
Потому ответ на инициативу КГИ с большой вероятностью будет в духе «надо посмотреть, как эта система заработает, а раньше времени принимать решение бессмысленно». Типа «вы ребята умные, мы все к сведению приняли, но поглядим через пару лет, как дело повернется». Если и впрямь случится нечто экстраординарное, какой-нибудь региональный коллапс или многомиллионные митинги по всей стране с требованиями свобод, тогда-то из шкафа и можно будет извлечь предложения независимых экспертов и, суммировав их, выдать как свою идею и движение навстречу народным чаяниям. С возвращением выборов губернаторов была в принципе похожая история: готовили в качестве варианта заранее, но запустили только после скандальных думских выборов.
Ненужные выборы
Вообще схема избрания или назначения конкретных региональных руководителей — вопрос сугубо прикладной и управленческий. Россияне же в целом традиционно выступают за выборность местных глав, центру, напротив, выборы неудобны. Согласно январскому опросу «Левада-центра», 68 процентов россиян выступают за выборность глав регионов, на Северном Кавказе их поменьше, но тоже больше половины — там за выборность 59 процентов.
Начальство видит в прямых выборах и демократических процедурах вообще если не дурную блажь и ненужную моду, то точно обременение. И всячески старается от таких рисков застраховаться. Тут тебе и фильтр муниципальных депутатов на губернаторских выборах (выборы будут, но выберут все равно кого-то из наших ребят), и меняющаяся система формирования парламента (то с одномандатниками, чтобы была возможность провести по одномандатным округам популярных лоялистов, то по партийным спискам, дабы заполнить парламент никакими управляемыми заднескамеечниками), и фактическое устранение независимости ограничивающих исполнительную власть институтов (судов, парламента, прокуратуры и так далее). Начальству от выборов одна головная боль: надо вроде бы и проводить, и сделать так, чтобы бразды правления не потерять.
Но это противоречие между желанием граждан избирать начальство и нежеланием начальства такую возможность им предоставлять не приводит к конфликту и не создает проблемного поля. До столичных протестов конца 2011-2012 годов власти вообще творили с процедурами что хотели, и никто особо не возмущался. Запрос граждан остается на протяжении многих лет пассивным и в вопрос политической значимости не превращается.
А экспертные рекомендации и властные реформы остаются почти исключительно уделом немногих избранных. Например, иллюстрация: в начале марта в телеэфире «России-1» Сергей Миронов расписывал плюсы и минусы законопроекта по возвращению одномандатников в Госдуму. «Второй плюс: нет той «системы Империале», которая существует сейчас на многих региональных выборах», - «разъяснял» телезрителям суть закона Миронов, употребляя слова вроде «мажоритарный» и «пропорциональный». Иными словами: все преобразования на выборах касаются преимущественно лиц, в них участвующих, среднестатистический избиратель тут как бы и ни при чем.
Избиратель на все «системы Империале» и прочие меняющиеся условия при неизменной власти смотрит довольно просто — он слабо ходит на выборы. Явка ниже 20 процентов на выборах городской думы или даже областного парламента не является сегодня нонсенсом. Еще пара федеральных кампаний с массовыми зафиксированными фальсификациями - и как бы не увидеть и на думских и президентских выборах явку процентов в 30. Постоянные манипуляции власти с процедурой, ясное дело, популярности процедуре тоже не прибавляют.
Если тема выборов и впрямь станет вопросом политическим, то все эти манипуляции, скорее всего, властям не очень помогут. Если, вдруг, избиратель массово проголосует ногами или откажется признавать результаты выборов, то вся глубоко эшелонированная оборона «как сделать выборы без риска для власти» будет, скорее всего, бесполезна. Как и ссылки «обращайтесь в суд». Пока же все, в общем, неплохо, и Кремль волен выбирать — как проводить выборы и слушать ли ему в этой связи Бадовского, Кынева с Максимовым (авторы доклада КГИ) или, прости Господи, Проханова с Дугиным.
