Мне казалось, что поражение на выборах в Госдуму отрезвит “большие” партии, будь то коммунисты или либералы, что они повернутся лицом к гражданам, что они наконец-то прервут свой затянувшийся танец с кремлевской властью, тем более что власть уже и сама выказывает все признаки нежелания танцевать партнершу - ужинать ее, во всяком случае, вроде бы уже перестали.
В старом году еще казалось: вдруг они все-таки решатся на бойкот? Они - это, конечно, проигравшие партии: КПРФ, "Яблоко", СПС. Чем был хорош бойкот, кроме того, что в очень гипотетическом случае мог бы привести к реальному срыву выборов президента? Тем, что призвавшие к нему партии вынуждены были бы обратиться к иным, непарламентским методам, они вынуждены были бы идти "в народ", обращаться к гражданам, к каким-то их низовым организациям и группам - это дало бы политической активности снизу новый толчок, это, возможно, выдвинуло бы новое поколение активистов - подобно тому, как это было в годы перестройки.
Вместо этого практически все проигравшие думские выборы силы продолжают заигрывание с властью. Все приняли и правильно расшифровали кремлёвский сигнал - последовали примеру ЛДПР, выдвинули не альтернативу Путину, а каких-то несерьезных спарринг-партнеров. Даже Ирина Хакамада не выглядит как вполне настоящий кандидат в президенты. Единственное, за что хочется высказать ей респект, так это за то, что косвенно внедряет феминизм в общественное сознание. В факте половой принадлежности кандидата Хакамады присутствует освободительный смысл.
Главной внутриполитической проблемой уже девять лет является Чечня. Что сделали партии для прекращения войны на Северном Кавказе или хотя бы для смягчения ее последствий? КПРФ этот вопрос, видимо, изначально не интересовал, слишком уж силён в её партийной линии национал-державный элемент. Но либералы-то? Да, они не составляли большинства в Думе, да, имели ограниченное влияние на правительство и почти никакого - на президента, но организовать большую гражданскую антивоенную кампанию они могли?
То же самое – реформы. Сколько бы ни кричала о своей оппозиционности КПРФ, она пропустила, например, новый Трудовой Кодекс с его легализованной 56-часовой рабочей неделей. Либералы, "подарив" власти свою идеологию, долгое время соглашались ставить на многочисленные меры отечественной бюрократии штамп либерализма. При этом ни существенной реформы судебной системы, ни отмены армейского призыва, ни какой-либо (хоть какой-либо!) реальной реформы органов госбезопасности и внутренних дел, то есть решения задач, которые стояли перед демократическими силами еще со времен перестройки, либералы своим соучастием во власти не добились.
Одним из главных козырей демократов всегда была свобода слова. Что сталось со свободой слова в нынешней России и когда, собственно, сталось – сейчас или уже давно? Как минимум со времен президентских выборов 1996 года, когда свобода слова подменялась тотальной пропагандой. Помните все эти "Голосуй или проиграешь" и "Купи еды в последний раз"? Осуществление свободы слова в масштабах страны невозможно без того, чтобы существовал массовый слой проводников этой свободы слова, тех, кто будут стоять за неё горой, тех, для кого свобода слова находится во главе угла.
Взамен опоры на население либералы обратились к опоре на денежные мешки. Сейчас, когда хозяев этих мешков либо "деполитизируют", либо нейтрализуют иными способами, либералам, возможно, захочется снова опереться на граждан. Да вот беда - чтобы обратиться к ним, опять нужна свобода слова в масштабах страны.
Рост ксенофобии в стране трудно поставить напрямую в вину либералам, зато тут постаралась КПРФ со своей националал-державной пропагандой. В этом смысле КПРФники вообще выглядят как исторические предатели. Толкуя везде об успехах СССР как государства, в котором компартия стояла у власти, они забывают о том, что если чем и был хорош СССР, так это официально пропагандируемой дружбой народов. Да, за фасадом были и высылки народов, и государственный антисемитизм, однако средний советский человек не был до такой степени заражен ненавистью к другому, как нынешний средний российский. Эту ненависть вовсю разжигал целый спектр организаций, большой национал-патриотический лагерь, во главе которого до недавних пор стояла именно КПРФ.
Приводить французский синоним соглашательства - "коллаборационизм", как и тянуть к суду коллаборационистов вроде бы пока рано. Хотя, если посмотреть из Чечни, - то, может быть, самое время?
Но лидеры - это не тоже самое, что рядовые участники, и не то же самое, что (не)избиратели. И в этом - гарантия того, что политика в России не умрет. Просто она примет другие формы. И это хорошо.
