В Ставропольском крае полиция поймала Владимира Амбарцумова — насильника и убийцу десятилетней Ани Прокопенко. Мужчину, очевидно, ждет суровое наказание. Однако судить его будут вовсе не за то, что по-настоящему важно - убийство и насилие, а за отклонение от нормы. Собственно, за то что он педофил, представитель неуважаемого сексуального меньшинства.
23 июля 2012 года в одном из дворов города Пятигорска 40-летний Владимир Амбарцумов подошел к 10-летней девочке Ане Прокопенко и предложил ей работу промоутера. Девочка охотно согласилась, мужчина отвел ее в рощу, изнасиловал, задушил, а труп спрятал на ближайшей стройке.
Тело нашли только на второй день после убийства. Полиция подозревала в совершении преступления сторожа стройки, однако было принято решение взять анализы ДНК у всех живущих неподалеку бывших заключенных, и именно это привело следователей к Амбарцумову, который был задержан 1 августа и во всем сознался.
Оказалось, что Владимир Амбарцумов ранее сидел за грабеж и вышел на свободу лишь месяц назад. Мужчина не сопротивлялся проведению генетической экспертизы, а после задержания во всем сознался и подробно рассказал о совершенном преступлении.
Отдельного упоминания заслуживает то, как провел Амбарцумов свой месяц свободной жизни. Он подозревается в том, что 3 июля, когда был в гостях со своим племянником у его знакомой, изнасиловал молодую женщину. Потерпевшая пришла с заявлением в полицию, однако стражи порядка не обратили на нее особого внимания.
Нет ничего удивительного, что полицейские Пятигорска не стали задерживать Амбарцумова после заявления женщины, а через 3 недели вся полиция Ставропольского края была поставлена на уши — изнасилование в глазах многих россиян не является сколько-нибудь ужасным преступлением. «Да она сама пригласила его, спуталась, а теперь посадить хочет», — подумал, наверное, дежурный во время. «Красится как проститутка и удивляется, что изнасиловали, сама виновата», — говорили, наверное, на следующий день бабушки у подъезда.
Настоящие корни зла не в педофилии — это не более, чем соус. Общество, для которого непримлемо какое бы то ни было насилие над личностью, отринет и насильника-педофила. Общество, для которого насилие допустимо, будет терпеть насильника, пока ему под руку не попадется ребенок.
Изнасилование — способ сильного добиться внимания слабого — не очень отличается от того, что мы встречаем каждый день. Это и намекающий на взятку постовой. Это и плевок в лицо посетителю жилконторы или паспортного стола. Это, конечно, и хамство в магазинах. Сегодня человека поимели в ЖЭКе, завтра — в лесу. Во всех случаях сильный плюет на право собственности слабого — собственности на деньги, на время, на личное достоинство, на тело.
Дети при этом оказываются как бы исключены из общей схемы. В российских дворах может быть только грязь и парковка для машин — но где-нибудь обязательно найдется место для детской площадки. Не важно, что ребенку уже в 12 лет станет там скучно и он пойдет пить пиво, до какого-то возраста ему предоставляются относительно нормальные условия жизни. Родители могут проводить часы и дни в различных очередях на получение государственных пособий, но как только вопрос заходит о детских садах и школах, общественность начинает возмущаться.
Если бы Амбарцумов убил жертву своего насилия 3 июля, то о нем, наверное, рассказали бы в местной криминальной хронике и забыли на следующий день. Через несколько недель он совершил преступление в отношении ребенка и об этом сразу заговорили федеральные телеканалы. Заговорили о нем не потому что он совершил действительно ужасное преступление — изнасиловал и убил человека, а потому, что этим человеком оказалась десятилетняя девочка. То есть потому, что он является тем, кого осуждает общественная мораль — «извращенцем», педофилом.
Любопытно посмотреть, как этот частный случай встраивается в контекст международного опыта. Есть целое облако связанных с этим тем. Во-первых, это тема прав человека — в данном случае, личных прав (таких, например, как право на свободу и личную неприкосновенность или право на достоинство личности). К слову, в русскоязычной Википедии нет отдельной статьи, раскрывающей тему достоинства личности.
Во-вторых, речь идет о случаях, когда правящие/надзирательные инстанции пренебрегают правами уязвимых и слабых — тех, кто не может настоять на своих правах по причине неосведомленности или недостатка ресурсов, широко распространены и представляют собой особую тему для обсуждений.
Это приводит нас к третьей теме, связанной с обвинением жертв насилия. Здесь, опять же, дело касается, не в последнюю очередь, того, как в том или ином обществе принято с этим работать. Можно привести в пример существующую в США тенденцию по усилению комплексной правовой подготовки людей, начиная со школы. Акцент на комплексности: речь идет не просто об информировании, но и об интерактивном процессе, развивающем критическое мышление и повышающем интерес к фактам окружающей действительности, с точки зрения их правовой допустимости.
Наконец, четвертый момент — это оживленная и усиливающаяся моральная паника, окружающая тему педофилии. Это весьма многосторонняя тема, общественный интерес к которой по пропорциональному соотношению с распространенностью явления значительно превосходит интерес к другим случаям насилия и угнетения. С одной стороны, это обособление случаев насилия в адрес детей от прочих случаев насилия. На основе известных примеров остракизма подростков, совершавших попытки изнасилования в адрес своих младших товарищей, выросло целое направление в исследованиях генезиса преступности с уклоном в педофилию.
С другой стороны, тема педофилии всё чаще всплывает в качестве наиболее яркого и убедительного аргумента в поддержку непопулярных правительственных решений, связанных с вторжением в частную жизнь граждан, атаками на анонимные ресурсы под видом облавы на педофилов, принудительное закрытие сервисов, подозреваемых в пиратском распространении лицензионной продукции. Одним из случаев использования такой риторики стал, например, британский Акт о цифровой экономике (2010 г.). Хотя в большинстве таких случаев действия властей обусловлены давлением со стороны корпораций, настаивающих на соблюдении своих интересов, в публичных заявлениях по этому поводу регулярно педалируются моменты, связанные с педофилией. В настоящий момент, тема «педофилии» в странах вроде Германии, Британии и США сопоставима с темой «экстремизма» в России.
Легко заметен некритический ажиотаж вокруг педофилии, что позволяет тем, кому это нужно, быстро и незаметно смещать акценты, обходя менее эффектные, но, вероятно, не менее важные проблемы, связанные с насилием против любой личности.
