За фасадом торжественно-благолепного заседания Госсовета скрывается застарелая и напряженная интрига. На поверхность интрига эта почти не вышла, но по косвенным данным можно судить, что дела партии образовательных ретроградов обстоят не слишком блестяще. С одной стороны, они настояли на невозможности приватизации ВУЗов v для этого один из виднейших представителей «красных директоров» от образования, ректор МГУ Садовничий даже грозился отозвать свою подпись с подготовленного проекта постановления. На самом заседании Госсовета ему вторил мэр Лужков. Понятно, однако, что вопрос о приватизации образовательных учреждений довольно искусственный v ну кто, в самом деле, сможет, и главное, захочет приватизировать тот же МГУ? А если бы приватизация и произошла, то столь же понятно, что главным акционером ООО "МГУ" стал бы сам г-н Садовничий.
А вот по более существенным вопросам консервативная партия проиграла довольно существенно. Во-первых, поставлен на самом высшем уровне вопрос о «подушном» финансировании образования (так называемые "именные обязательства"), против которого тот же Садовничий в союзе с целым рядом местных чиновников воевал уже несколько лет. Если сейчас ВУЗы получают от государства средства на обучение некоего бюрократическим образом определенного числа студентов, а затем уже набирают на эти места абитуриентов, то суть нового предложенного порядка в том, чтобы деньги выделялись самим абитуриентам, за которыми они и будут следовать в зависимости от того, куда они поступят - в МГИМО или Белгородский пед. Цена вопроса понятна: если деньги следуют за студентом, то целый ряд ВУЗов, особенно провинциальных, имеют все шансы остаться на голодном пайке. Иными словами, наша научно-образовательная бюрократия больше не будет сама себе ставить задачи, сама себе распределять финансирование, прикрываясь магическими заклинаниями о «нуждах российской науки и образования», и сама же оценивать свои достижения.
Ту же цель преследует и введение единого госэкзамена. Предполагается, что во всех школах по всей стране выпускникам будут предлагать одинаковые тесты, результаты которых будут служить основанием для поступления в ВУЗ. Система эта прямо заимствована из американской практики, где старшеклассники сдают тест под названием SAT и рассылают его результаты по университетам и колледжам. С одной стороны - удобно, не надо ехать в Москву сдавать экзамены; с другой - создается иллюзия объективности. Об этом аспекте проблемы прямо заявила вице-премьер Матвиенко: «Мы должны уйти от ведомственной оценки качества знаний выпускника его же учителем, и сделать объективной оценку его качества знаний». Более того, введение единого экзамена есть шаг логически предшествующий введению «подушного» финансирования - создается некое единое общегосударственное образовательное пространство, по которому свободно перемещаются абитуриенты (и объем, и качество этих потоков можно измерить в стандартных баллах), а значит - и деньги.
Цена вопроса - не меньше, чем в случае "подушной" модели. Правительство заявило о своем стремлении вывести из тени все те средства, которые сейчас вращаются вокруг высшего образования в виде взяток, "добровольных взносов" и оплаты репетиторов (по словам Валентины Матвиенко - до 5 миллиардов долларов в год). Таким образом, разрушается сложившаяся в образовании экономическая система, главным лоббистом которой и выступает г-н Садовничий, когда преподаватели престижных, в особенности столичных, ВУЗов живут не за счет своей зарплаты, а за счет "гарантированного репетиторства". Впрочем, очевидно, что для разрушения этой модели необходимо одновременно резко увеличить преподавательские ставки.
Предлагаемая система единого тестирования имеет свои изъяны. Как показывает американская практика, излишнее увлечение тестами приводит к тому, что в школах не учат детей, а натаскивают их в искусстве сдачи тестов; но до этих проблем надо еще дорасти. Насколько способствует введение единого госэкзамена демократизации доступа к образованию, пока не очень ясно. С одной стороны, трудно представить, что какая-нибудь уездная школа сможет тягаться с московскими лицеями. С другой - сложно, но можно, и единый госэкзамен ТЕОРЕТИЧЕСКИ может уровнять выпускника сельской школы и московской гимназии в шансах стать студентом МГИМО. Но самое главное, что возможности поступления в далекий ВУЗ, а значит, и общая мобильность, в результате резко увеличатся. Сейчас выбор провинциального абитуриента ограничен своим областным университетом и столичными ВУЗами, причем он должен потратить определенные деньги, совершив всего одну-две попытки. В случае единого экзамена учащийся получает возможность направить свои документы сразу во множество мест. Таким образом, единый госэкзамен - первый реальный шаг к свободной, не москвоцентричной циркуляции кадров и интеллекта.
Как ни странно, но столь же демократичным по сути является и формальное признание платного/коммерческого образования. Характерно, что едва ли не все средства массовой информации, скажем так, не точно передали слова президента, сообщая, что он выступил за бесплатное образование. Между тем точные слова Путина были следующие: «Хотел бы подчеркнуть при этом: основа нашей государственной политики - бесплатное образование. Но сегодня нельзя закрывать глаза и на другое. Развивается и платное образование, которое должно наконец получить адекватную правовую и организационную форму». А это уже совершенно иной коленкор v речь идет не об оттеснении коммерческих образовательных услуг в зону маргинальности, а о придании им формального легального статуса. Демократичность же и эгалитарность платного образования довольно очевидна. Не секрет, что поступление в престижный ВУЗ сейчас не просто стоит денег: надо еще и знать, кому эти деньги нести, и шансы профессорского отпрыска и сына какого-нибудь урюпинского коммерсанта здесь совершенно не равны. Введение же легальной платности образования, опять же ТЕОРЕТИЧЕСКИ, позволит «простому деревенскому парню» заработать, взять взаймы, взять в кредит под залог квартиры v и купить себе место в Юридической Академии или в Плехановке.
Довольно разумной выглядит и еще одна идея, прозвучавшая на Госсовете. Речь идет о целевой поддержке 25-35 ведущих ВУЗов, где будут сосредоточены фундаментальные научные исследования и подготовка научных и преподавательских кадров. Остальным ВУЗам в этом случае будет уготована роль «учебных», просто предоставляющих поточное высшее образование, готовящих среднестатистического учителя, терапевта и так далее. А дальше в дело вступает инициатива местных властей: хотите из соображений престижа иметь у себя в местном университете кафедру какой-нибудь сверхпроводимости, - бога ради, платите деньги и открывайте. Против этой идеи, конечно, восстают губернаторы и образовательные чиновники, опасающиеся понижения своего статуса.
Довольно сложно предвидеть и социальные издержки такой рационализации. С одной стороны, может образоваться клановая интеллектуальная элита, еще более замкнутая, чем в советское время. С другой, эти 35 ведущих университетов явно НЕ будут автономными, самоуправляющимися механизмами, а значит контроль за ними и за распределением соответствующих средств станет объектом жесточайших интриг.
В этом и состоит главная проблема российской образовательной сферы, которую предлагаемые реформы никак не решают. С одной стороны, целью образования у нас является не развитие отдельного индивида и повышение его конкурентоспособности на рынке труда, а удовлетворение потребности государства в инженерах и врачах. Иными словами (с понятным исключением в виде новых частных ВУЗов), у образовательных услуг нет конкретного потребителя в лице отдельно взятого студента, а есть потребитель абстрактный в лице государства. Введение образовательных стандартов, о котором так много говорили на Госсовете, есть совершенная чиновничья фикция: никакой стандарт не уровняет плохой ВУЗ с хорошим, а там, где есть реальная конкуренция, например, на рынке бизнес-образования - будущие студенты разбираются в том, кто, чему и как учит, безо всяких стандартов. Именно конкуренция - слово, которого так не любят заклинатели "государственных интересов" и "будущих поколений", - конкуренция образовательных учреждений и есть единственный путь реформы. А в этом случае "подушная модель" (именные финансовые гособязательства) и либерализация процедуры приема в ВУЗ являются действительно краеугольными камнями реформы. И хотя Госсовет принял вполне расплывчатые формулировки по итогам собственной дискуссии, можно во всяком случае утверждать, что риторический напор "заклинателей" не стал доминантой заседания.
(Игорь Федюкин)
