Политическое в стране сворачивается. Управление и определение стратегии концентрируется в администрации президента. Остальных ставят в известность о факте уже принятых решений, отсюда косорукость и однобокость большинства российских реформ. Политических позиций, отличных от президентской, пропрезидентской и околопрезидентской, то ли нет вообще, то ли они не представлены там, где мы их привыкли видеть: в партийных прениях Государственной Думы. Согласование различных позиций как условие существования политического исчезло из привычного ландшафта. Правда, есть шанс, что все это не исчезло навсегда, а просто на время поменяло прописку.
Там, где прекращается реальная деятельность, возможна ее имитация. Имитация – нормальный, культурный способ сохранения деятельности в условиях, когда она не может быть осуществлена там, где должна осуществляться. Политическое у нас в стране невозможно там, где оно существовало раньше. Потому что в прежнем своем виде изжило себя и обессмыслило, не ответив ни на один современный вызов: регионализацию страны, нерегулируемое и дикое участие крупного бизнеса в принятии политических решений и т.д. Новые цели и условия его существования должны быть выработаны в имитационном режиме. И это есть причина появления в последнее время множества экспертных политических клубов и дискуссионных площадок – так работает компенсационный механизм: решения клубов никому не нужны, но процедуру и способ их принятия там отработать можно. Это культурный и нормальный механизм.
Но это все – по понятию. То, что зачастую происходит в этих клубах, требует более пристального внимания. 13 апреля произошло заседание аналитического совета фонда “Единство во имя согласия”. Тема заседания звучала как “Бизнес и государство: динамика (взаимного?) покаяния”. Бог с ним, с неудачным названием, полным оксюморонов, – проблематика ясна: государство и бизнес зашли в тупик в собственных взаимоотношениях, пусть это скрыто и не предъявлено для общественного обсуждения никоим образом, кроме как письмом Ходорковского из СИЗО №4. Из доклада Ясина и его обсуждения была ясна и претензия весьма представительного собрания: историческое осмысление взаимоотношений бизнеса и власти в постсоветской России. Для этого на заседании были представлены все позиции: и крупного бизнеса, и власти (по большей части законодательной), и экспертного сообщества (существенная часть которого все эти годы была или при бизнесе, или при власти). Не хватало лишь представителей прокуратуры. А коммуникация не состоялась. Бизнес дал понять, что готов делиться, законодатели продемонстрировали некровожадную свою природу, эксперты выступили, даже поругались друг с другом, а коммуникации не было.
Она, собственно, и не была возможна. Все произошедшее послужило лишь иллюстрацией того более широкого процесса, который происходит между государством и бизнесом. Один из участников обсуждения значился как вице-президент ЗАО “Согласие”. Так бизнес и государство себя и ведут: как единственные субъекты (акционеры) в закрытом пространстве (обществе).
В этой ситуации возможны лишь договоренности типа “сколько, кому и на каких условиях”. Со-гласие, отвечающее, кроме всего прочего, на вопрос об общих целях и смыслах, требует более сложной картины, нежели представления о ЗАО (ничего личного по отношению к конкретному его вице-президенту). Если речь идет об исторической рефлексии, то, по крайней мере, общество и его динамика не должны из этой рефлексии исключаться.
Мантры об обществе звучали и на этом заседании, как звучат нынче повсюду. Какая реальность за этим словом стоит, не обсуждал никто. Но уж коль государство объявило о собственном наличии, а бизнес заявил о своей социальной ответственности, то не мешало бы иметь какие-то представления о том обществе, которое живет на этой территории. Причем, не в смысле гражданское оно или негражданское, толерантное или нетолерантное, а что это за объект такой? Что в этом обществе для нас существенно в первую очередь: институты, обеспечивающие преемственность, как для Олега Генисаретского, человек, который в массе своей не меняется ни под воздействием никаких государственных преобразований, как для Юрия Левады? О чем мы говорим и с чем мы готовы работать? Пока общественная реальность для нас никак не представлена, пока “живем под собою не чуя страны” и российское общество предстает для нас “великим немым”, ни одна дискурсивная задача, которая ставится в рамках клубов, ни одна государственная задача, которая ставится в администрации, не будет решена. Мы так и останемся клубным сообществом не-у-местных в этой стране.
