Дмитрий Медведев утвердил правительственную концепцию государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий до 2019 года. Заявляется, что документ принят в том числе для налаживания «конструктивного взаимодействия структур государственного управления с институтами гражданского общества». Осталось понять, готово ли гражданское общество к диалогу в сегодняшней ситуации.
Документ разработан Министерством юстиции в соответствии с поручением главы государства, которое было сделано по итогам заседания президентского Совета по правам человека 14 октября 2014 года. Основой для документа, как утверждается, стала принятая в 2008 году Концепция долгосрочного социально-экономического развития России на период до 2020 года.
Концепцию предполагается реализовать в два этапа: первый этап — 2015-2016 годы, второй — 2017-2019 годы.
В ходе первого этапа предполагается создать основные музейно-мемориальные комплексы и тематические экспозиции, разработать методические материалы для будущих образовательных программ, а также выдать некоторое количество грантов на проведение научной работы и публикации ее результатов.
Второй этап — «завершение работ» по наиболее значимым проектам. «Особенно важным представляется реализация завершающего этапа в связи с тем, что на 2017 год приходятся сразу две памятные даты — 100-летие революционных трансформаций 1917 года, повлекших за собой раскол общества и огромные потери населения страны, и 80-летие событий 1937 года, на который приходился пик политических репрессий в отношении гражданского населения», — говорится в подписанным Дмитрием Медведевым документе.
«Россия не может в полной мере стать правовым государством и занять ведущую роль в мировом сообществе, не увековечив память многих миллионов своих граждан, ставших жертвами политических репрессий», — говорится в документе. В качестве примеров трагических событий, которые страна пережила после 1917 года, приводятся гонения на представителей религиозных конфессий, послереволюционная эмиграция, дискриминация тех представителей дореволюционной элиты, кто предпочел остаться в России, коллективизация и связанный с ней голод, а также массовые репрессии, «в ходе которых миллионы людей были лишены жизни, стали узниками ГУЛАГа, были лишены имущества и подвергнуты депортации».
В документе указывается, что за прошедшие со смерти Иосифа Сталина годы процесс реабилитации так и не был завершен, неизвестно точное числе репрессированных, не установлен общенациональный памятник жертвам политических репрессий, не обозначены все места их захоронения.
Особенно подчеркивается, что увековечение памяти жертв политических репрессий должно способствовать выработке основ для дальнейшего партнерского взаимодействия государства и гражданского общества.
Эта фраза в документе, явно, появилась не просто так: сегодня правительству взаимодействовать с гражданским обществом по такой сложной теме, как увековечивание памяти жертв политических репрессий, действительно сложно.
Во-первых, в правозащитном сообществе далеко не все согласны, что можно сотрудничать с действующей властью даже по такой повестке.
Можно вспомнить хотя бы историю с музеем «Пермь-36», который спокойно работал в Чусовском районе Пермского края с 1994 года. В 2012 году пришлось закрыть проводящейся на территории музея фестиваль «Пилорама» - администрация региона отказалась обеспечивать его безопасность после того, как ей не понравился список приглашенных гостей. В 2014 году в результате давления краевого правительства из музея ушли практически все сотрудники и теперь там практически не проводятся новые выставки, а число посетителей значительно сократилось.
Музей «Пермь-36» был одним из немногих примеров настоящей поддержки государством памяти жертв репрессий советского времени и этим же государством был фактически уничтожен.
Во-вторых, сомнительной выглядит периодизация, которая использована в правительственной Концепции. Основываясь на актах, которые были приняты в конце 1980-х годов, авторы документа подразумевают, что репрессии проводились в Советском Союзе с середины 1920-х до 1950-х годов — хотя очевидно, что и после имели место ссылки и заключение по политическим мотивам.
Более того, политические заключенные, уверены правозащитники, есть в России и сегодня — а значит о конце политических репрессий говорить рано. Буквально неделю назад Правозащитный центр «Мемориал», который был создан еще в Советском Союзе и первой своей задачей называет как раз увековечение памяти жертв политического террора в СССР, признал активиста партии ПАРНАС, руководителя избирательного штаба Демократической коалиции в Костромской области Андрея Пивоварова политическим заключенным.
Пивоварова обвиняют в том, что он пытался получить доступ к базе данных МВД, чтобы проверить собранные его коллегами подписи избирателей. Вместе с Пивоваровым в Костроме за превышение должностных полномочий задержан полицейский Алексей Никаноров, который, как утверждает следствие, собирался дать ему доступ к служебной информации.
Отдельной порблемой являются попытки установки в различных городах России памятников Сталину — человеку во многом ответственному за политические репрессии 1920-1950-х годов. Естественно, позиция государства, которое одной рукой ставит памятники Сталину, а другой занимается увековечиванием памяти жертв сталинских репрессий, выглядит несколько странно.
