28 марта 2024, четверг, 11:49
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

17 апреля 2010, 00:01

Райская невесомость

Плачевное состояние нашего искусства сегодня связанно с титанической борьбой двух великих художников, оставившей глубокий след на одном из главных потолков земли. Борьба эта не замедлила переметнуться и на стену, а потом заполыхало и строение всего остального мира. 
Как же, скажете вы, плачевное, если американским суперменам  от «арта» удаётся продавать раскрашенные обои за такие деньги, что дешевле бы было оклеивать стены купюрами. То-то и оно…. Мы то, с вами, хотели бы, сотворить что-нибудь стоящее, да чтобы зритель в грудах туалетной воды унюхал настоящий аромат подлинных духов.

Борьба эта, была прекрасно освещена – Джорджо Вазари. Прекрасно и тенденциозно…. Странный это был писатель, по совместительству, художник, и архитектор. Зачем же было так врать?

Да, но у него не было Интернета, у которого я сижу сегодня, и в окно которого заглядывает пространство и время. Или врал его Интернет?.. или мой?..

Зачем ему, прославившему Маззачо, было собственноручно записывать его фрески? Впрочем, его рассказы до сих пор возбуждают воображение, а это самое главное. И, в конце концов, именно ему Провидение доверило начать строить галерею Уффици, как апофеоз всякой художественной истории….
Итак, когда Микеланджело пришёл в искусство, там уже царствовал свободный гений Леонардо. Не он, правда, один, некоторые гении никак не уступали ему в величии. Но не им было суждено участвовать в главном единоборстве Италии.
Чем же всё кончилось?.. Леонардо бежал во Францию, и груде тел, украсивших Сикстинскую капеллу, противопоставил одно женское лицо, написанное на дереве…
Кто же победил? Для нас с вами – Мона Лиза. Для художественной академии – Сикстинская капелла.
Победа была настолько очевидной, что Микеланджело так и заявил – живопись хороша настолько, насколько она напоминает скульптуру.

Становление Микеланджело как скульптора и художника, пришлось на время открытия и увлечения Италии классической древностью, и активного отрицания господствующий готики. Почти все готические храмы флорентинцы вдохновенно разрушили. И что же мы видим, самый непримиримый борец с готикой оказался самым готическим.
Прежде всего, выразительный приём, изобретённый Микеланджело, в изображении человеческого тела. Очень эффектный и очень заразительный. Немало художников сломало собственный стиль, ему подражая. Но это не изображение живого человека, а рисунок статуи античного атлета во время силового позирования. Вместо христианской метафизики на своде и стене главного храма Запада изображен закамуфлированный греческий гимназий!

Уильям Блейк удачно использовал микеланджеловскую манеру для иллюстрации своих книг, максимально уплощив образы, и добился собственной выдающейся выразительности, одновременно указав конечный путь эволюции приёма – комикс.

Но в скульптуре того же Микеланджело, такой подчёркнуто комичной, гипертрофированной мускулатуры нет и в помине!..
И что же? В этой горе человеческих тел очень трудно увидеть запоминающееся лицо. Какой разительный контраст с «Божественной комедией», где Данте останавливается на каждом шагу от обилия выразительных лиц грешников!

Но, зато, какая магия жеста! Бог, прикасающийся к руке Адама, чтобы вдохнуть в него Дух…. Это запоминается сразу и навсегда.
Первым это разительное противоречие подметил Эль Греко и выразил желание превзойти шедевр. Гостеприимные римляне его сразу не зарезали, поэтому он успел убежать в Испанию, и мы с вами имеем теперь возможность наслаждаться чудесами испанской школы.
То, что сотворил Буонарроти -  подвиг в творческом и физическом смысле этого слова, но это всё должно было быть скульптурой! Посмотрите на готические храмы и увидите архетип, двигавший гением.
Сикстинская капелла в исполнении Микеланджело - это готический собор, вывернутый на изнанку. То, что должно было быть внешней стеной, усеянной и оживлённой фигурами – стало внутренней фреской.
Микеланджело - человек очень нравственный, я даже думаю, что его соперничество с Леонардо тоже вызвано нравственными побуждениями. Как этот человек, такой легендарно неуступчивый и независимый, столько лет подвязался на поприще ему чуждом, что потом в старости должен был проливать горючие слёзы сожаления и раскаяния? Видимо для того, что бы не оставлять этого поля своему сопернику.
По степени «раскручивания» и создания мифа флорентинцы предвосхитили Голливуд. Это они решили, что два первых художника Леонардо и Микеланджело, а Рафаэль уже третий. Эта идея с добавлением, что четвёртый был Рембрандт, была замечательно подхвачена и распространена русской художественной критикой, в пору самого расцвета художественного искусства в России.

Ах, Москва и Петербург тогда чуть не стали Лондоном и Нью-Йорком, по степени влияния на художественный рынок, и чуть не переплюнули Париж по фонтану зарождающегося нового и прекрасного!

Но…. Но русская пословица гласит, что плеваться нехорошо. Я, например, думаю, что существуют, по крайней мере, ещё два художника классической эпохи ни в чём не уступающие названным – это Ян ван Эйк и Джорджоне. А куда девать: Джотто, Боттичелли, Тициана, Халса, Босха, Питера Брейгеля Старшего, Лукаса Кранаха, Мемлинга, братьев Лимбургов…. Но куда-то они все делись. В основном, в музеи….

А как же мы с вами? Оказывается зритель и художественная академия находятся по разные стороны баррикад.
До какой это степени так, повествует такая история. Во Франции существовал Салон, куда отбирались на выставку все достойные работы. Импрессионистов туда традиционно не пускали. Однажды Наполеон III приехал, и перед открытием увидел забракованные работы. Они показались ему ничем не хуже принятых, а так как ничей авторитет над ним не властвовал, он распорядился устроить «Салон отверженных». Это придало импрессионистам на Родине чуточку легитимности. А в поэзии породило всякие проклятые течения.
Когда Гоген, уже, будучи известным художником, уезжал на Таити, он обратился за помощью в Лувр, и директор Лувра – академик, ему авторитетно заявил, что картин Гогена никогда не будет во вверенном ему музее. Лувр обладает одной из самых широких коллекций, не знаю, как сейчас, но весь 20 век там не было импрессионистов….
Не случайно первыми активными собирателями импрессионистов стали русские ценители и меценаты, потомки русских купцов. По цвету и свету, по возвращению цвета и света в живопись импрессионизм сопрягается с русской иконой. Они ещё оставались, не убитые обновлениями, русские окна и двери в Тот Мир, и воспитывали вкус русских людей.

В одном из писем П.М.Третьяков жалуется, что поставил себе целью собирать русскую живопись, и тем помочь её становлению, а сам любит живопись поэтическую….


Что такое скульптура на рисунке? Это проекция, в нашем случае - графика. Это очень плодотворно, когда нужно формализовать обучение. Делаем рисунок, и его раскрашиваем. Но получается не живопись, а раскрашенная графика! Ничего, зато гладко и пропорционально, если добавить сюда пару-тройку учений о пропорциях и о перспективах.
Дюрер решил научиться перспективе и для этого поехал в Болонью, но болонезцы хранили данный секрет, как государственную тайну. Тогда расстроенный художник вернулся к себе домой и изобрёл устройство, с помощью которого прямую перспективу мог нарисовать даже слепой.
И, вот, теперь наша живопись, следите за мыслью, постепенно превращается,… постепенно превращается… – в фотографию!
Больно читать, как замечательные художники конца века 19 мечтают не дожить до того момента, когда фотография станет цветной. И это те, кто преодолел академию и порвал с ней. Но не со своим образованием и представлениями.
В конце 19 века произошло знаменательнейшее событие, свидетельства о котором разбросаны по всей писаной и неписанной истории человечества. Новое, как в Вавилоне, разделение языков. Скорее даже не разделение, а распад. Хотя, новые языки тоже стали появляться, но главным наблюдаемым явлением был распад, до уровня зауми и абракадабры. Причём это произошло во всех языках, существующих, как структурные единицы.

Не только: в русском, английском, французском;  но и в математике, в физике, в литературе, в музыке, в живописи, в политике и т.д. Потом, это распавшееся стало собираться из простых элементов в более сложные, пока, почти век спустя, не обрело привычные формы.
Ко времени начала этого процесса, многие художники осознали свою противопоставленность академизму, как не живописи, и появились течения, сделавшие единственный технический приём главной формой своего выражения.
Кризис искусства проявляется на самых его вершинах. Вернее кризис в том и проявляется – появляются вершины или нет.
Смотрите, как переживает кризисы быстроживущее кино? Сначала оно не могло переварить звук, потом цвет, а теперь не может справиться с компьютерной техникой и home video, которые до предела съёжили кино-бюджет, ещё недавно основную гордость крупнейших киностудий.


В двадцатом веке появляется пара, похожая на Леонардо и Микеланджело, но скорее объединённая, чем противопоставленная – это Шагал и Пикассо.
Пикассо, законченный график – всегда и во всём, не случайно ему приписывается основание кубизма. Шагал же настолько увлечён цветом, что, практически полностью отказывается от реалистического изображения…. Это и понятно, когда рисуешь цветом, не ясно, что делать с условной академической композицией. И потом, большинство профессиональных художников, в отличие от детей, классически страдают отсутствием фантазии. Несколько сюжетов, несколько тем и бесконечное цитирование.
Приближение же к детскому рисунку возвращает детскую фантазию, и позволяет вырваться из заколдованного круга канона.
Графика - самый свободный художественный стиль, в нём люди выражаются и самовыражаются легче всего. Это стиль – дневника, рассказа. Но она не является живописью – не живописует…. Она другая.

И Шагал своим псевдо-детским рисунком возвращает живописи повествовательность и фантазию в живописном смысле этого слова, а не в литературном. Не он, конечно, один…. Все направления и художники названные почему-то «наивными». Но это не наив – это возвращение живописи её до-академической сущности. Живопись мертвит канон, как бы прекрасен он не был. Возьмите икону. Мы восхищаемся старыми мастерами, церковь встаёт на их защиту…. Но в церквах они были записаны позднейшими обновлениями. Никто не видел в них ценности как таковой – один канон, хотя и священный.
И сразу открылись глаза, и сразу стало возможным оценить, как наскальную живопись, так критскую фреску, византийскую мозаику и Фаюмский портрет…
В конечном счёте, весь авангард сепарировался, на стремящейся к цвету, и остающийся графикой….
Это особенно отчётливо видно на конечном продукте разложения – на абстрактной живописи. Для одних художников эмоциональное состояние выражается линией, а для других – цветом.

Ещё одна злая шутка, сыгранная историей с Микеланджело. Скульптура – искусство тактильное. Помимо образа конечного произведения, огромное значение имеет материал – как он дышит. Про скульптуры Буонарроти так и говорят – они дышат. Но бесконечные копии его произведений, разбредшиеся по миру, в основном «Давиды», выполнялись из гипса, который желтеет, мертвеет, и требует совсем других приёмов искусственного дыхания. Или делались копии в натуральную величину, но без микеланджеловского света. Подражание им привело в 20 веке к созданию имперского китча, по-ленински – «монументальной пропаганды». Конечно, империи: советская, нацистская хотели подражать древнему Риму, но перед глазами у них было что-то совсем иное. Даже идея создать колосса из скалы нашла своё воплощение. Да и были они до Буонаротти, будут и после. Просто для него весь мир схлопывался до Италии. Не живые скульптуры, а богоборческие кумиры заполонили мир.

Я начал рисовать свою первую картину, и ко мне домой пришёл бывший художник, переквалифицировавшийся в продавца художественных принадлежностей. Он увидел моё незаконченное полотно и оторопел, так как я ему только что сказал, что никогда в жизни не рисовал. Желая как-то сохранить лицо, гость произнёс то, что ему казалось подходящим к данному случаю:
– Как говорят арбатские художники – килограмм зелёной краски тяжелей, чем полкило.
Меня и впрямь эта сентенция сразила, тем более картина писалась очень тонко, и о килограммах краски я в то время мог только мечтать. Через некоторое время мне посчастливилось заболеть, и как это бывает при тяжёлых заболеваниях, сосредоточится на себе и своём образовании. Я впервые стал читать книжки о художниках, ускользавшие доселе от моего внимания. Неожиданно обнаружилась разгадка загадочной фразы. Какой-то журналист писал книгу о парижской художественной богеме, но, не закончив её, скончался. Эту  работу издали посмертно. Художники, не входившие в академические круги, были изображены там сатирически, и особо досталось Сезанну. Журналист язвительно описывал своё посещение мастерской  мастера, и манеру его работы. «Художник из большого ведёрка совком зачерпывал красу и поливал ей картину, на которой она возвышалась рельефом наподобие географической карты. Видимо, маэстро думал, что килограмм зелёной краски зеленее, чем полкило» – заключает писатель. Далее с этим легендарным творческим методом произошла следующая трансформация. Гоген, бывший очень восприимчивый к художественным идеям своих коллег, в какой-то момент сам стал мэтром и поучал молодых художников, приходивших к нему за советом, следующим образом: «Как говорил Сезанн – килограмм зелёной краски зеленей, чем полкило – вам художники стоит подумать об этом!».
Когда я позднее увидел пейзажи Сезанна в музее «Частных коллекций», то неожиданно обнаружил, что у него, как и у меня, вокруг кроны деревьев просвечивает незакрашенный холст. Но это уже был поздний Сезанн. Работа же на пленере часто требует пастозности. Не масло требует, а художнический темперамент.
Самый значительный художник 19 века Ван Гог претерпел все муки, связанные с верой в классическое художественное образование. Каково же было его изумление, когда, начав рисовать маслом, он не обнаружил ожидаемой сложности, а лишь адекватный пластический материал.
Ван Гог по миросозерцанию более похож на мистика, чем на художника, не случайно он начинал свой творческий путь проповедником – это путь сострадания. Я думаю, что и ухо он себе отрезал, потому что сострадал лондонским проституткам, распотрошённым Джеком Потрошителем. Поначалу его сострадание было протестным. Он даже не удержался на месте проповедника, потому что стал бороться за достоинство человеческое и снимал с себя последнюю одежду, чтобы прикрыть ей наготу страждущих. Поэтому и в живописи им первоначально двигало желание показать страдание и вызвать сочувствие у зрителя.

Но на своём творческом пути он убедился, что только красота возвышает человека, и осознал, что живопись должна, прежде всего, освящать и возвышать.

Ван Гог – это Франциск Ассизский искусства, в котором глубина сострадания доведена до степени юродства, а глубина мысли до степени осмеяния.

Когда я осознал специфически скульптурный замысел Микеланджело – я не мог в это поверить. Последующие живописцы, подражая, и пытаясь перещеголять мастера, только усугубляли ракурс – «снизу вверх». А при таком взгляде  - самым значимым и узнаваемым у человека становятся гениталии!
И тогда, побуждаемый духом социалистического соревнования, я решил написать картину плафон, что бы представить альтернативное решение потолка. Конечно, мне было несоизмеримо легче, мой плафон по размеру сопоставим с потолком, разве что, каземата. Мне не приходилось лежать на лесах с запрокинутой головой. Но мне хотелось вложить в картину принципы оставшиеся за кадром. Так появилась «Райская невесомость». Она сочетает в себе покой с оживлённостью. Девушка внимательно наблюдает за зрителем, куда бы он не передвинулся. А если двигаться вдоль картины, не отрывая от неё взгляда, то несложно заметить, как героиня на ней шевелится и передёргивает плечами. Всю же глубину перспективы я вложил в левую руку юноши….
Я сочетаю в своей живописи непостижимым образом методы Микеланджело и Леонардо да Винчи. Я, как первый скульптуру, вижу картину целиком, и, сделав предварительные прикидки, рисую сразу, не делая никаких набросков ни карандашом, ни чем другим. Картина проступает из холста – оживает. Мне, когда  начал рисовать, было очень жалко красок, я относился к ним, как живым, и видеть их засохшие куски на палитре было невыносимо. Поэтому я в своей жалости и скупости стал выдавливать краску сразу на кисточку, и наносить на холст всё время чистый цвет. Так во мне сгорели вековые споры о чистом и нечистом, о тонком мазке и пастозном, поскольку, когда я рисую человеческое лицо, оно для меня естественным образом обрастает костями, мышцами и связками, и уже только потом покрывается кожей и волосами. Это процесс почти биологический, я не могу никак его ускорить, и имею возможность только растянуть. Так как я вижу всё в цвете, то цвет холста становится для меня основным и ориентировочным. Я довольно быстро стал понимать, как накладываются один цвет на другой, чтобы получился третий не только у себя на холсте и в картинах других художников, но и в природе. Недавно провели рентгенографическое исследование полотен Леонардо и обнаружили, что он пользовался подобным методом, т.е., не использовал палитру. А о его выраженном цветовом зрении свидетельствует даже его графика, которая слишком заштрихованная, как бы сожжённая. Когда я короткий период вынужденно рисовал карандашом, мне приходилось прибегать к такому же приёму, чтобы появился цвет, иначе я был беспомощен.
Как-то я пришёл к своему дяде, большому эстету, и сказал, что чувствую в себе силы соревноваться с самыми великими. На что дядя очень оскорбился и спросил меня – могу ли я начертить круг не отрывая руки, имея в виду античный миф. Я ответил ему на это, что не в состоянии начертить без циркуля не только круг, но и простую прямую без линейки…. Зато, я могу её нарисовать!

Нет никакого кризиса искусства! Нет утраты критериев! Каждый человек, подходя к подлинному, вздрагивает от неожиданности. Есть очень много информации и обмана, скрытого и открытого плагиата, и цитирования. Но так было всегда! Художник, воспринимая чужое, переплавляет это в своё и оживляет своим светом, а плагиатор мертвит. Разве Бах становится хуже, оттого, что он так много и так по-своему переписывал Вивальди? Просто мы ещё не видим истинного масштаба последнего.
Последние годы Сезанн, которого так нещадно третирует Дали, жил на юге Франции. Как-то к нему пришёл посетитель и обнаружил, что все картины повёрнуты живописной стороной к стене. На удивлённый вопрос гостя художник ответил, что это вынужденная мера от выцветания. Защита от южного солнца.

Я сейчас живу на экваторе – мечта Ван Гога. И тоже вынужден, защищаясь от безжалостных лучей, держать картины к себе спиной. Как же стала бедна и уныла моя жизнь, потому что ничто так её не освещает, как свет искусства….
Есть утрата священного в жизни индивидуума, есть профанация священных союзов, и отсутствие оных, как таковых. Но и это уже бывало. Экклезиаст написан задолго до рождения Христового….

На наших глазах завершается удивительный процесс, начатый Христом, объединения людей в одно человечество, объединения планеты в одну землю. И тем ярче и драгоценней станет разнообразие и самобытность. Потому что подлинное проявляется внутри родного языка и внутри собственной природы.

03.07.2009. Сан Луис Ма. Бразилия © ЕСИ

http://www.algabriona.ru/
eciarteci@mail.ru

Еще Евгений Ицкович

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.