19 марта 2024, вторник, 08:48
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Лекции
хронология темы лекторы

Конкурсная поддержка науки: как это происходит в России

Мы публикуем полную стенограмму лекции, прочитанной одним из организаторов междисциплинарного сайта Scientific.ru, научным сотрудником Физического института им. П.Н. Лебедева РАН Евгением Онищенко 28 мая 2009 года в клубе – литературном кафе Bilingua в рамках проекта «Публичные лекции Полит.ру».

См. также:

Текст лекции

Евгений Онищенко (фото Наташи Четвериковой)
Евгений Онищенко (фото Наташи Четвериковой)

Спасибо за приглашение. Я должен в каком-то смысле извиниться. Под темой презентации написано: «В части конкурсов ФЦП». Мне достаточно недавно пришло приглашение выступить с лекцией. А в последние дни я сильно разболелся. Поэтому подготовка была несколько скомкана и я успел подготовить только часть презентации.

Итак, я работаю в Физическом институте РАН. Кроме того, я один из организаторов сайта Scientific.ru. Я не планирую говорить о каких-то очень глобальных и обстоятельных вещах, выступать от имени какой либо организации или института, а собираюсь изложить свое личное видение ситуации, которое сложилось у меня на основании участия в различных конкурсах, изучения документов, знакомства с чиновниками и т.д. А про конкурсы ФЦП написано, потому что я успел из-за болезни основательно подготовить только часть презентации по конкурсам ФЦП.

Я буду говорить в основном о государственных конкурсах. Тут есть достаточно большое разнообразие. Во-первых, гранты — финансирование фундаментальной науки, собственно научные исследования. Это ведущие российские фонды: Российский фонд фундаментальных исследований, Российский гуманитарный научный фонд. Есть конкурсы в академиях наук.

Борис Долгин: Прошу прощения, но, может быть, есть смысл ввести понятие конкурса. Ведь это слово обыденного языка, но здесь оно используется более терминологически четко.

Евгений Онищенко: Во всех этих случаях под словом «конкурс» будут скрываться разные вещи. И об этих различиях и сходствах я буду говорить. Сначала я коротко расскажу об этих вещах. Помимо конкурсов академий, распределения бюджетных средств в соответствии с некоторыми определенными или не очень определенными конкурсными процедурами, на которые в последнее время расходуются достаточно большие средства — порядка миллиардов рублей в последние годы, особенно если брать с конкурсами отделений РАН, с Сибирским отделением, очень большие деньги расходуются по федеральным целевым программам. В большинстве случаев они идут не на поддержку собственно науки, а на поддержку разработок, НИР, которые имеют достаточно конкретную цель, формально общественно-полезную. На ФЦП идет большая часть бюджетных средств, распределяемых на конкурсной основе. Вот один из главных вопросов доклада.

Много говориться, что конкурсы в рамках ФЦП (я буду говорить в первую очередь о конкурсах Минобрнауки) связаны с коррупцией, они нечестные и т.д. Так это или не так? Я постараюсь как-то ответить. Но сначала скажу о грантовом финансировании — о фондах. В конце лекции я к ним вернусь, потому что есть очень важный момент для грантовой системы в России, который она пройдет или не пройдет в этом году. Я буду говорить в первую очередь об РФФИ, поскольку я физик и он мне это ближе. РГНФ и по финансированию в 4 раза меньше, и процедура там более-менее та же.

Как происходит распределение средств РФФИ? Туда может подавать заявку любая организация или гражданин независимо от своего статуса, согласно определенным правилам, в настоящее время — через интерактивную систему. Бюджет РФФИ в 2008-м году составлял 6,3 млрд. рублей. Заявки поступают в экспертные советы РФФИ, проходят процедуру экспертизы. И по ее результатам выносится решение — поддержать или нет тот или иной проект. Если проект поддерживается (я говорю об основной линии конкурсов — о так называемых инициативных проектах (конкурс «а»), то выигравшая научная группа получает деньги, она получает проект в среднем на три года. И средний размер гранта — 400 000 рублей на год на группу. Процедура рассмотрения заявок в РФФИ трехступенчатая.

Структура РФФИ примерно такая: есть экспертные советы по областям науки, внутри них выделяются секции. У каждой секции есть набор экспертов, которым направляются на экспертизу проекты. Те дают свое заключение. То есть сначала заявка рассматривается двумя или тремя независимыми экспертами, которые дают оценку заявке. Потом, в зависимости от оценок экспертов, эти проекты делятся на три группы: проекты, которые получили высокие оценки и скорее всего проходят, проекты, которые получили низкие оцени и скорее всего не пройдут, и проекты в «серой зоне».

На заседании секций, то есть, на следующем этапе, могут обсуждаются все проекты, но в первую очередь те, которые находятся в «серой зоне». По результатам обсуждения на секции (это вторая ступень, когда присутствуют несколько человек и обсуждают достоинства и недостатки проектов) идет отбор проектов, которые будут поддержаны и тех, которые не будут. Окончательно решение принимается на экспертном совете. Дальше официально итоги экспертизы утверждает совет Фонда. Вся эта процедура занимает примерно полгода. Как правило, в сентябре идет подача заявки, а в марте совет Фонда принимает решение.

В целом, эта система скопирована с системы западной, в первую очередь, с американского Национального научного фонда. РФФИ был создан Борисом Салтыковым в бытность его министром науки в начале 90-х. Он бывал в США, стажировался и перенес западный опыт на российскую почву достаточно удачно. Тут особых отличий от того, что есть на Западе, нет. Я не буду вдаваться в мелкие отличия. Одно из них в том, что в большинстве государственных научных фондов Запада заявителю предоставляется рецензия на проект. Анонимно, понятно. Это имеет смысл, потому что может помочь человеку понять, что он сделал неправильно. В РФФИ и РГНФ такого нет. Но в целом более-менее система идентична западной. И это наиболее эффективно работающая система конкурсной поддержки научных исследований у нас в старне при всех ее недостатках.

Среди недостатков можно назвать размер гранта. Понятно, что 300 000 — 500 000 рублей на год — это не так сумма, которая позволяет реально поддерживать экспериментальные исследования. Если есть задача сделать фонд более эффективным, необходимо в разы поднять размер грантов. Вот, в целом, как работает РФФИ.

Конкурсы РАН устроены по-другому. С точки зрения оформительской они, может быть, самые легкие. Там гораздо проще форма заявки. Но это, может быть, и единственное их достоинство. В отличие от конкурсов РФФИ, которые проходят по четкой процедуре и сроки проведения которых известны, до самого недавнего времени многие работники РАН часто не знали, что есть та или иная академическая программа, по которой можно получить деньги. Информация приходила через ученых секретарей, доходила «до кого надо», а для посторонней публики просто не доходила. И не всегда есть возможность подать в программу, которая идет в другом отделении РАН. Все программы, повторюсь, просто не были известны.

Год или два назад на сайте РАН стали вывешивать списки программ и финансирование, которое по ним идет. Нет стадии независимой экспертизы, когда проект оценивает 2-3 эксперта независимо друг от друга. Заявки поступают в совет. Совет как-то их обсуждает и распределяет финансирование. Если человек получил финансирование по программе, то в этой программе и в следующих ее реинкарнациях он и дальше, скорее всего, будет получать деньги, пусть и достаточно небольшие.

В академической среде не любят лишних конфликтов, обижать кого-то и выкидывать из программы не принято. И будет ли он работать успешно — это скорее его дело. Серьезной оценки отчетов работы с соответствующими выводами по существу нет. Бывают в некоторых программах отчетные конференции, когда самому человеку или группе может быть неудобно за то, что результатов нет, может это и на финансировании сказаться. Но система в целом не стимулирует эффективной работы.

Есть и еще один важный момент. В академических конкурсах есть фактически неустранимый конфликт интересов. Программу часто инициируют, являются экспертами и выполняют работы в ее рамках одни и те же люди. Когда в Президиуме РАН идет согласование принятия программ, те же самые академики, которые эти программы продвигали, могут себе выделить деньги на свои проекты. Понятно, что в таких условиях сложно рассчитывать на жесткий спрос и объективность: нужно быть ангелом, чтобы обделить себя и своих товарищей. Это очень большой минус.

Единственно известное мне исключение — это программа «Молекулярная и клеточная биология» академика Георгиева. В этой программе есть свой сайт, есть ясная и четкая процедура оценки. Это программа Президиума РАН. Система оценки — это, в первую очередь, учет уровня публикаций научных групп в рецензируемых журналах. По этой программе после подведения итогов публикуются сведения о заявках, все могут увидеть, что представляют из себя группы, подававшие на конкурс. Это достаточно прозрачная программа, которая очень сильно отличается от остальных. И там достаточно большой размер финансирования проектов: по программе может быть получено 2-4 миллиона рублей. Это более-менее адекватное финансирование научных групп, во всяком случае, более адекватное, чем в РФФИ или других академических программах.

Теперь я перехожу к ФЦП. Это отдельная особая песня. У них есть своя специфика. Если в научные фонды может представлять заявки любая научная группа без согласования с руководством института или вуза, то же самое в известной степени есть в академических программах, то ФЦП идут по 94-му федеральном закону. Это Федеральный закон, принятый 21-го июля 2005-го года и потом многократно правленный, называется «О размещении заказов на поставку товаров, выполнение работ и оказание услуг для государственных и муниципальных нужд». Этот закон совершенно не приспособлен для финансирования исследовательских работ и даже НИОКР. В силу своей универсальности, он слабо учитывает особенности научной сферы.

Это проявляется в нескольких вещах. Если большинство действующих ФЦП ориентированы на разработки, то сейчас уже принята и начала работать ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», рассчитанная на пять лет. В рамках ее предполагается поддерживать группы, которые способны готовить достаточно приличного научного уровня кадры в силу того, что они ведут исследования на достаточно высоком уровне. И речь идет там не только о НИОКР, но и о чисто фундаментальных исследованиях. Поэтому тут вопрос о применимости 94-го закона к фундаментальным исследованиям стоит достаточно остро.

Какие возникают проблемы? Идеология закона противоположна тому, что должно иметь место в области поддержки фундаментальных исследований, проводимых научными группами. А именно. Если в фондах действует заявительный принцип, когда группы формулируют свои предложения, а фонды отбирают лучшие, то закон предполагает, что государственный заказчик четко знает, что конкретно ему нужно. Закон требует, чтобы было четко сформулировано техническое задание и требования к работам. Когда пытаются приспособить идеальный план, заключавшийся в том, что нужно поддержать лучшие группы, к требованиям этого закона, получается много очень неприятных вещей.

Второе. Согласно требованиям закона, в конкурсах участвуют либо учреждения, либо физические лица. Учреждение может подать на один лот только одну заявку. Оно, может, и ничего в случае закупок муки или партии компьютеров, но когда речь идет о массовых конкурсах в области науки, получается нонсенс. Если выставляется один лот, содержащий определенное число государственных контрактов, например, в области физики или астрономии, любой крупный физический институт, хоть и многопрофильный, как мой Физический институт, физический факультет МГУ и т.д., может подать заявку только от одной группы, даже если там работают в этой области много групп, которые могли бы в принципе участвовать в конкурсе. Получается, что закон, вместо того, чтобы повышать уровень участников конкурса, фактически понижает его. Еще одна неприятная вещь — это критерии оценки заявок, прописанные в статье 28, п. 4, они показаны на слайде.

94-ФЗ — критерии оценки заявок
Федеральный закон от 21.07.2005 № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд»
Статья 28. Пункт 4.
1) функциональные характеристики (потребительские свойства) или качественные характеристики товара;
1.1) качество работ, услуг и (или) квалификация участника конкурса (не более 45%);
2) расходы на эксплуатацию товара;
3) расходы на техническое обслуживание товара;
4) сроки (периоды) поставки товара, выполнения работ, оказания услуг;
5) срок предоставления гарантии качества товара, работ, услуг;
6) объем предоставления гарантий качества товара, работ, услуг.

Видно, что к научным исследованиям тут применим только п. 1.1 «Качество работ, услуг или квалификация участника конкурса». Но на него закон разрешает давать не более 45% от общей оценки проекта. Получается, что все остальное должно быть на цену контракта или нужно как-то выбирать один из других малоподходящих пунктов. К чему это приводит? К тому, что за счет демпинга научные группы с достаточно низкой квалификацией могут выигрывать контракты у групп с более высокой квалификацией. Если по какому-то лоту, например, максимальная цена предусмотрена 2 млн. рублей в год для группы, то слабая группа может подать заявку на 500 000 в год и выиграть контракт. И получается абсурд: сильная заявка может оказаться отвергнутой, а финансирование будет выделено на поддержку заявки, которую с содержательной точки зрения вообще не следовало поддерживать.

Закон создает очень сложный фон для нормальной реализации намерения проводить конкурсы в сфере науки. Но это еще не все. Есть сложности, связанные с законом, а есть — связанные с нравами и обычаями нашего чиновничества. Тут мы приходим к одному из основных вопросов — к тому, насколько честны эти конкурсы, насколько объективно проводится оценка.

Сначала скажу, как в идеале работают федеральные целевые программы. Есть так называемый Научно-координационный по программе во главе с министром, Фурсенко в настоящее время. В него входит некоторое количество чиновников, представителей академии, иногда бизнеса. У этого совета есть рабочие группы по разным направлениям, куда тоже входят ученые, директора, чиновники и т.д. Эти рабочие группы выбирают, какие заказы выставлять на конкурсные торги. Они могут и сами формулировать предмет заявки, если они видят это, могут провести сбор заявок на формирование тематики и из этих заявок выбрать то, что им кажется интересным.

Очевидно, что этот механизм, в отличие от заявительных механизмов фондов, очень уязвим для лоббирования и коррупции, поскольку всегда можно за деньги или по знакомству прийти к чиновнику или курирующему вопрос академику и договориться, пролоббировать свой проект. Нужная тема будет выставлена на конкурс и, как показывает практика, скорее всего выиграет тот, кто нужно. Эта система по своему устройству уязвима с этой точки зрения. Поэтому эффективность и результативность работ резко падает. Есть влиятельные институты и люди, которые обеспечивают многомиллионное финансирование за счет ФЦП своим институтам. Например, это Курчатовский институт, у которого доля конкурсного (если, конечно, его можно так назвать) финансирования доходит чуть ли ни до 90%.

Евгений Онищенко (фото Наташи Четвериковой)
Евгений Онищенко (фото Наташи Четвериковой)

Тут имеет место та ситуация, когда институт заранее предопределен быть победителем в силу веса его руководителя. Есть Высшая школа экономики тоже достаточно известная организация, которая также очень хорошо работает с этими программами. По данным на ноябрь 2008-го года, ВШЭ получила по ФЦП на исследовательские работы по обслуживанию нужд органов государственной власти около 570 миллионов рублей. А сейчас уже заметно больше.

Оценивать результативность всех программ даже Министерства образования и науки достаточно сложно, поскольку там финансируются и технологии, и центры коллективного пользования. Требуется очень кропотливый анализ, данных для которого недостаточно, поскольку отчеты по лотам не публикуются, разве что иногда проходят совещания в министерстве, где озвучиваются более-менее общие цифры.

Так что, для сегодняшней лекции я избрал такой ясный и прозрачный пример, как лоты на научно-методическое и информационно-аналитическое обеспечение. Что предполагается в идеале в случае таких работ? Органу государственной власти нужно решить какую-то проблему. Он выдает задание на работу на конкурсной основе. Какая-то компетентная организация выигрывает конкурс, проводит работу и дает органу власти экспертное заключение, которым тот может пользоваться.

Вроде всё выглядит гладко. На самом деле, получается совсем по-другому. На это тратятся огромные деньги. В 2008-м году финансирование таких работ в рамках нескольких ФЦП, которые находятся под Минобрнауки, сопоставимо с бюджетом РФФИ, по крайней мере, с той частью, которая идет на финансирование инициативных проектов. А по сути своей эта деятельность процентов на 95% бессмысленна. Вот пример. В 2007-м году было выдано несколько лотов: заказ на прогнозирование, Форсайт. На этом слайде приведена ссылка на этот большой доклад, с которым можно ознакомиться в Интернете (www.strf.ru/attach/prognoz_.doc).

Чудо-методика прогнозирования
2 декабря 2008 г. в Министерстве образования и науки состоялся круглый стол, посвященный обсуждению долгосрочного научно-технологического прогноза РФ. Главным объектом обсуждения был «Долгосрочный научно-технологический прогноз Российской Федерации». Доклад был анонсирован как «первое в России глобальное исследование текущего состояния сектора науки технологий и первая попытка дать адекватный, с учётом мировых тенденций, прогноз его развития». Важность происходящего подчеркивалась тем, что в работе круглого стола принял участие министр образования и науки Андрей Фурсенко. В пост-релизе, опубликованном на сайте «Наука и технологии РФ», приводится комментарий министра по итогам сообщений трех аналитических центров: «Впервые была проведена такая большая работа. Даже два года назад, когда разрабатывался известный перечень критических технологий, мы не проводили столь масштабного исследования».

В чем была задача? Подготовка долгосрочного научно-технического прогноза в РФ. Этот доклад «был анонсирован как первое в России глобальное исследование текущего состояния сектора науки, технологий и первая попытка дать адекватный с учетом мировых тенденций прогноз в развитии». Важность происходящего подчеркивалась тем, что в работе круглого стола принял участие министр образования и науки Андрей Фурсенко. В пост-релизе, опубликованном на сайте «Наука и технологии РФ» приводятся комментарии министра по итогам сообщений трех аналитических центров: «Впервые была проведена такая большая работа. Даже два года назад, когда разрабатывался известный перечень критических технологий, мы не проводили столь масштабного исследования». По счастью, можно ознакомиться с предварительной версией. Но сначала посмотрим, во что это вылилось бюджету. На слайде есть информацию по 4 лотам.

Цена вопроса
1. РНЦ «Курчатовский институт» получил по лоту «Разработка и практическая апробация методологии построения сценариев и стратегий долгосрочного научно-технологического развития России в рамках формирования технологического Форсайта». 50 млн. руб.
2. Открытое акционерное общество «Межведомственный аналитический центр» по лоту «Анализ перспектив технологического развития ключевых секторов российской экономики в рамках формирования научно-технологического Форсайта» получило 42 млн. руб.
3. ГУ Высшая школа экономики по лоту «Разработка и практическая апробация методологии долгосрочного научно-технологического прогнозирования на основе аналитических исследований и экспертных опросов методом Дельфи в рамках формирования научно-технологического Форсайта» получил 42 млн. руб.
4. Некоммерческое партнерство «Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования» по лоту «Разработка макропрогноза социально-экономического развития страны на долгосрочную перспективу в рамках разработки научно-технологического Форсайта» получило 22 млн. руб.
Итого: 156 млн. руб. за 2 года

Их получили: Курчатовский институт, ОАО «Межведомственный аналитический центр», ВШЭ и НП «Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования». Вот названия лотов: «Разработка и практические апробации методологии построения сценариев стратегии долгосрочного развития России в рамках формирования технологического форсайта» и т.д. Вот такая амбициозная задача по формированию нового технологического видения с помощью методологии форсайта.

В общем, вся эта работа стоила 156 млн. за два года. Совсем недешево. Лотов было четыре, но доклад представляли три центра. У Курчатовского института, судя по всему, все было настолько плохо, что решили замять дело и не светить его. Потом этот предварительный доклад, который насчитывает 800 страниц, не то что читали, но смотрели на том же сайте Scientific.ru. И были поражены низким качеством исполнения, хотя это была и предварительная версия.

Во-первых, там не было ничего сказано о методологии. Сказано лишь, что 2000 экспертов составили ядро экспертного сообщества, которое давало оценки. Как отбирались эксперты, какие были опросники? Об этом не было сказано ни слова. Этот момент полностью проигнорирован. Качество текста тоже вызывает оторопь. Там какой-то местами новояз, видимо, перевод с английского, местами, похоже, просто надерганный из студенческих рефератов.

Качество исполнения-1
Из раздела «возможные последствия реализации глобальных вызовов и тенденций для России» (пункт приводится целиком).
«4. Экологический вызов
Этот вызов является глобальным и связан с истощением природной среды под влиянием индустриализации. Одним из самых ярких его проявлений является изменение климата, которое может привести в ряде случаев к катастрофическим последствиям. Для России острота этого вызова имеет ярко выраженный региональный характер.
При этом, действие этого глобального вызова приведет к усилению ограничений роста, связанных с экологическими факторами, дефицитом пресной воды и изменением климата, что создает как дополнительные возможности, так и дополнительные трудности для развития экономики России.»

Привожу целиком один пункт: «Возможные последствия реализации глобальных вызовов и тенденции для России. Экологический вызов. Этот вызов является глобальным и связан с истощением природной среды под влиянием индустриализации. Одним из самых ярких его проявлений является изменение климата, которое может привести в ряде случаев к катастрофическим последствиям для России. В России острота этого вызова имеет ярко-выраженный региональный характер». Можно понять такие вещи в студенческом реферате, но в материале, за который заплачено 156 миллионов рублей, это выглядит донельзя странно. Такого там достаточно много.

Качество исполнения-2
«приведено видение этих стран...»
«недостаточно развита фирменная наука»
«на широком спектре стадий»
«задача утилизации своих разработок»"
«найти свое точное позиционирование»
«негативные следствия отмеченных проблем деятельности»
«Данные отличия делают деятельность»
«ежедневный управленческий мониторинг практической направленности»
«Будет нарастать вызов»
«на смену заряда электрона придут другие характеристики его состояния — фотоны»
«молекула ДНК в ширину имеет 3 нанометра»
«конструирование человеческого сознания и тела»
«хорошо отлаженный инновационный механизм, способный улавливать технологические волны»
«Специалисты ИБМ уже добились успеха в создании транзисторов на карбонных нанотрубках, характеристики которых значительно превосходят изделия на кремнии»

Вот новоязовские фразы. «Найти свое точное позиционирование», «Будет нарастать вызов», «На смену заряда электрона придут другие характеристики его состояния — фотоны». Те, кто знает физику, знают, что это чушь. Фотон — это квант света, а никак не характеристика электрона. «Молекула ДНК имеет в ширину три нанометра», «специалисты ИБМ (так там написано) уже добились успеха в создании транзисторов на карбонных нанотрубках». В русскоязычной терминологии должно быть по-другому — углеродные нанотрубки.

По-видимому, несмотря на привлеченные 2 000 экспертов, не удосужились привлечь к вычитке этого текста ни одного нормального биолога, физика, который увидел бы такие очевидные ошибки. Качество подготовки, на мой взгляд, ужасающее.

Вот глобальный вывод авторов: «В целом, полученный результат форсайт-исследований показывает, что в настоящее время существуют необходимые предпосылки для возможного осуществления перевода экономики на инновационный путь развития и обеспечения за счет этого достижения стратегических целей развития страны».

Глобальный вывод авторов
«В целом, полученные результаты форсайтных исследований показывают, что в настоящее время существуют необходимые предпосылки и возможности для осуществления перевода экономики на инновационный путь развития и обеспечения за счет этого достижения стратегических целей развития страны».

Там есть какие-то относительно содержательные вещи, но в целом результат абсолютно смехотворен за эти деньги. При этом, можно заметить, что слово «коррупция» там встречается один раз, а слово «лоббирование» не употребляется. По-видимому, авторы этот вопрос просто проигнорировали. Такое качество работ. И вот вывод, который я сделал, публикуя статью на этот счет в газете "Троицкий вариант": «в настоящее время система распределения финансирования через лоты может давать серьезные результаты только в виде своего рода побочного продукта. Потому что на деле система не позволяет вести нормальный конкурсный отбор и не предусматривает ответственности за результат».

Вывод статьи в «Троицком Варианте»
«в настоящем виде система распределения финансирования через лоты может давать серьезные результаты только в виде своего рода «побочного продукта», потому что она на деле не позволяет вести нормальный конкурсный отбор и не предусматривает жесткой ответственности за результат. Наведение порядка, в том числе в области конкурсного финансирования, сейчас гораздо важнее внедрения каких-то «чудо-методик прогнозирования» для формирования согласованного видения и т.д., поскольку отсутствие порядка и последовательности делают все такие прогнозы в принципе бессмысленными. Причем вред от таких лотов состоит не только в выбрасывании на ветер огромных средств, но и в том, что наверху создается иллюзия большой и тщательной работы. Все привыкают к имитации вместо дела.
И единственный вопрос по сути, который остается, таков: сколько будет уплачено за очередной этап прогностической активности?»

Если знакомиться с названиями лотов на научно-методическое и информационно-аналитическое обеспечени, то поражает огромное количество, разнообразие выполненных работ. Если посмотреть на это с формальной стороны, кажется, что у нас все должно быть идеально проработано: и нормативно-правовая база усовершенствована, и отработаны модели переноса мирового опыта, и проанализировано и промониторено все, что угодно. А в реальности оказывается, что совершенно очевидные и простые вещи, для которых не требуется исследований даже на 10 рублей, не меняются. Как тот же 94 ФЗ, который ругают даже чиновники и который все еще остается в плохом виде.

Фактически получается, что работа бессмысленная — мартышкин труд, за который платят миллионы. Вот единственный вопрос, который оставался у меня по итогам разбирательства с форсайтными лотами: сколько и кому будет уплачено за очередной этап прогностической активности. Не прошло и полугода, и я знаю ответ на этот вопрос.

В начале этого года, несмотря на кризис, было выдано 5 лотов на продолжение работ на общую сумму 230 миллионов рублей. Например, «Разработка прогноза долгосрочного научно-технологического развития ключевых секторов российской экономики на период до 2030-го года». Вы видите на слайде все названия, все организации.

Ответ на вопрос — 230 млн. руб.
ОАО «Межведомственный аналитический центр»
● 2009-01-1.1-00-01 Разработка прогноза долгосрочного научно-технологического развития ключевых секторов российской экономики на период до 2030 года — 60.6 млн. руб.
● 2009-01-1.1-00-03 Разработка прогноза научно-технологического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу (до 2030 года) как регулярно проводимой процедуры, встроенной в систему стратегического управления развитием страны — 49.2 млн. руб.
ГУ ВШЭ
● 2009-01-1.1-00-04 Разработка прогноза на долгосрочную перспективу (до 2030 года) по важнейшим направлениям научно-технологического развития в Российской Федерации — 60.6 млн. руб.
Некоммерческое партнерство «Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования»
● 2009-01-1.1-00-05 Разработка макроэкономического прогноза как базы для прогноза научно-технологического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу (до 2030 года) с учетом последствий изменения структуры мировых и российских рынков — 43.6 млн. руб.
Институт Мировой экономики и Международных отношений РАН
● 2009-01-1.1-00-02 Применение зарубежных прогнозов и международных сопоставлений в интересах разработки прогноза научно-технологического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу (до 2030 года) — 16 млн. руб.

Опять же Межведомственный аналитический центр, ВШЭ, то же некоммерческое партнерство, а Курчатник, который проштрафился, заменили на Институт мировой экономики и международных отношений РАН. Show must go on. Несмотря на то, что качество этих документов достаточно очевидно, в чем каждый может убедиться сам, зайдя по приведеный ссылке на сайт и прочтя доклад, эта деятельность признана разумной и важной для государства. На это выделяются все большие деньги, даже в кризис. Посмотрим теперь «на всякие мелочи». На что тратят деньги еще, помимо великого прогнозирования на период до построения коммунизма. Я пользовался министерской системой, которая позволяет получить данные по тому, какие конкурсы состоялись, какие и кем заключены контракты и т.д. На слайде приведены темы исследований. Каждый может оценить их актуальность. Вот это учреждение, ООО «Аналитический центр социальных проектов», не имеет даже своего сайта, но из шести заявок выиграло пять лотов в общем на 21 миллион рублей.

ООО «Аналитический центр социальных проектов»
1. 03.29. Выполнение особенностей этнического самосознания школьников с целью формирования толерантных отношений в среде учащихся старших классов — 1.3 млн. руб.
2. Ф-160-08 (1) Исследование и разработка методического обеспечения формирования индивидуальных образовательных траекторий учащихся в условиях профильного обучения в старшей школе — 1.98 млн. руб.
3. Ф-263-08 (1) Формирование системы мониторинга рынка труда выпускников высших учебных заведений — 8.5 млн. руб.
4. Ф-314-08 (1) Научно-методическое обеспечение непрерывной профессиональной подготовки педагогов для системы дошкольного образования в условиях модернизации российского образования — 2.95 млн. руб.
5. Ф-80-08 (2) Разработка моделей распространения лучших практик деятельности общеобразовательных учреждений — победителей конкурса инновационных образовательных программ (в том числе моделей инновационных комплексов) — 6.38 млн. руб.
В 2008 г. подано 6 заявок — выиграно 5 лотов на общую сумму 21.11 млн. руб.

Вот еще один пример: ЗАО «Институт социального конструирования».

ЗАО «Институт социального конструирования»
1. Ф-16-08 (1) Психологическое сопровождение профилирования обучения в старших классах: диагностика и развитие готовности к выбору на основе анализа факторов развития личностного потенциала учащихся в системе общего образования — 6.51 млн. руб.
2. Ф-19-08 (1) Внедрение комплекса программ, обеспечивающих формирование гражданской идентичности в
системе общего образования — 8.14 млн. руб.
3. Ф-23-08 (1) Создание и внедрение норм организационной культуры образовательных учреждений как условие психологического сопровождения «кризисов перехода» учащихся из одной образовательной среды в другую в системе образования — 7.9 млн. руб.
4. Ф-318-08 (1) Разработка и апробация психолого-педагогических технологий формирования общей одаренности как условие выбора индивидуальной траектории обучения — 5.5 млн. руб.
5. Ф-364-08 (1) Разработка, апробация и внедрение комплекса требований к выбору игровых, развивающих ресурсов, в том числе компьютерных игр, для детей старшего дошкольного возраста — 8.7 млн. руб.
В 2008 г. подано 5 заявок — выиграно 5 лотов на общую сумму 36.75 млн. руб.

Тоже большие победы, выиграно 5 заявок из 5 в 2008-м году, 5 лотов получено на сумму 36,75 миллиона рублей. Это больше миллиона долларов. Названия тем: «Внедрение комплекса программ, обеспечивающих формирования гражданской идентичности в системе общего образования». Цена — 8 с лишним миллиона рублей.

Ф-19-08 (1) Внедрение комплекса программ, обеспечивающих формирование гражданской идентичности в системе общего образования
Анализ характеристик гражданской идентичности в контексте толерантности, готовности к диалогу и сотрудничеству с людьми разных убеждений, национальных культур и религий.
Разработка практических рекомендаций по проектированию примерных программ общего образования, обеспечивающих формирование гражданской идентичности на разных ступенях обучения (начального общего, основного и полного среднего образования).
Проведение семинаров по проблемам формирования гражданской идентичности в системе общего образования для руководителей и администраторов системы общего образования и разработчиков новых образовательных стандартов.
Разработка и внедрение комплекса примерных программ по формированию гражданской идентичности, направленных на формирование ценностных характеристик личности в контексте проектирования образовательных стандартов нового поколения.
Разработка и апробация программы 20-ти часового трехдневного обучающего семинара по проблеме внедрения комплекса программ, обеспечивающих формирование гражданской идентичности как ценностной установки проектирования стандартов и примерных программ нового поколения для специалистов органов управления системы общего образования, руководителей общеобразовательных учреждений, методистов и педагогов.
Цена контракта — 8.14 млн. руб.

Каждый может оценить, какое отношения это имеет к реальной жизни школы, насколько это реальная проблема. Во что это может вылиться в реальности? Да ни во что. И я задался вопросом, как может организация, которая не имеет ни истории, ни сайта, получать такие деньги. Видимо, здесь либо аффилированность с чиновниками, либо коррупция. Я на слайде расписал еще и требования к работе по другому лоту — «Разработка, апробация, внедрение комплекса требований к выбору игровых развивающих ресурсов, в том числе компьютерных игр, для детей старшего дошкольного возраста».

Ф-364-08 (1) Разработка, апробация и внедрение комплекса требований к выбору игровых, развивающих ресурсов, в том числе компьютерных игр, для детей старшего дошкольного возраста
1.1. Разработка методов и принципов отбора игр и игрушек с учетом индивидуальных психических и возрастных особенностей личности старшего дошкольника.
1.2. Выявление рисков игровой продукции, оказывающих травмирующее влияние на развитие личности дошкольников и провоцирующих формирование агрессивных установок детского поведения.
1.3. Разработка рекомендаций по созданию нормативно-правовой базы психолого-педагогической оценки игровой продукция для детей дошкольного возраста.
1.4. Разработка, апробация и внедрение методик, позволяющих оценить степень перспективности конкретных игровых ресурсов для психического здоровья и полноценного развития детей старшего дошкольного возраста.
1.5. Разработка методических рекомендаций для специалистов, педагогов и администраторов системы дошкольного образования по выбору игровых развивающих ресурсов для дошкольных образовательных учреждений в соответствии с требованиями к возрастным особенностям старших дошкольников.
Цена контракта — 8.7 млн. руб.
Начало работ — 11.2008. Окончание работ — 12.2008.

На все это выделено 8 миллионов и эту работу они должны были провести за два месяца. Провели и, конечно, успешно отчитались. Все понимают, какие они молодцы и гении. Или вот внедрение комплекса программ, обеспечивающих формирование гражданской идентичности в системе общего образования. Видно, что это сугубо бюрократическая формальная активность, нужная только для того, чтобы отчитаться за денежки, чтобы было что показать проверяющим инстанциям. Но вот что случилось в этом году. Открылся сайт этой организации.

«Мы открылись!»
Институт социального конструирования был основан в феврале 2008 г. Президент института — академик Российской академии образования, доктор психологических наук, профессор — Асмолов Александр Григорьевич.
Спектр деятельности Института социального конструирования достаточно широк, однако одним из основных направлений его работы является реализация проектов Федеральной целевой программы развития образования на 2006-2010 годы. В течение 2008 года коллективом института осуществлен ряд инновационных проектов в области культуры, образования и социальной сферы.

Там написано, что Институт социального конструирования был основан в феврале 2008-го года. Президент института — академик Российской академии образования, доктор психологических наук, профессор — Асмолов Александр Григорьевич. Спектр деятельности Института социального конструирования достаточно широк, однако одним из основных направлений его работы является реализация проектов Федеральной целевой программы развития образования. Видим, что такие конторки создаются специфически для того, чтобы осваивать бюджетные денежки.

Борис Долгин: Вообще-то, этот ученый очень хорошо известен, причем, как качественный специалист по психологии. Здесь вопрос, узнаем ли мы его с другой стороны. Мы же не знаем, какие результаты получили. Мы перенесем это во вторую часть, просто хочу предостеречь от выводов без достаточной информации.

Евгений Онищенко: Я не психолог и здесь не могу что-то сказать по сути. Может быть, имя этого ученого используется как флаг или символ. Оказалось, что предыстория у этого ЗАО есть. Есть такое федеральное учреждение "Межведомственный аналитический центр социальных инноваций Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию", где тот же Асмолов работает.

Ой, где был я вчера…
Федеральное государственное учреждение «Межведомственный аналитический центр социальных инноваций Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию» образовано в марте 1998 г. совместным приказом Министерства общего и профессионального образования РФ, Министерства труда и социального развития РФ и Министерства здравоохранения РФ.
В проведении научных исследований Межведомственным аналитическим центром социальных инноваций участвуют сотрудники РАО, МГУ, Международного Университета, Высшей школы экономики, НИИВО и других ведущих научных учреждений Российской Федерации.
Научный руководитель — Асмолов Александр Григорьевич, академик РАО, доктор психологических наук, специалист в области общей психологии, психологии личности, исторической психологии.

И этот Центр тоже получал деньги до 2008-го года. В 2006-2007 гг. он получил почти 59 миллионов рублей. Из 9 заявок он выиграл 9 лотов. Очень высокая результативность. Теперь сравним, что происходит, на слайде я привожу информацию по лотам ЗАО «Институт социального конструирования» и его «предшественника». Вот лоты со схожей тематикой.

Достойные «предшественники»
В 2006–2007 гг. МАЦСИ подано 9 заявок — выиграно 9 лотов на общую сумму 58.83 млн. руб.
А теперь сравним:
2007-Ф-124 (1) Разработка программ формирования гражданской идентичности личности и диалога культур в системе поликультурного образования — 8.2 млн. руб. (МАЦСИ)
Ср.: Ф-19-08 (1) Внедрение комплекса программ, обеспечивающих формирование гражданской идентичности в системе общего образования — 8.14 млн. руб. (ЗАО «Институт социального конструирования»)
2007-Ф-120 (1) Создание методов комплексной диагностики и формирования общей одаренности обучающихся как условия повышения мобильности личности и выбора профиля обучения — 4.6 млн. руб. (МАЦСИ)
Ср.: Ф-318-08 (1) Разработка и апробация психолого-педагогических технологий формирования общей одаренности как условие выбора индивидуальной траектории обучения — 5.5 млн. руб. (ЗАО «Институт социального конструирования»)

Видно, что в пределах 10% финансирование по первым и вторым двум лотам одно и то же. И задания там очень похожи. Можно предсказать, что в 2009-2010 гг. будет уже не внедрение комплекса, а, скажем, мониторинг эффективности работы программы с теми же заданиями и той же суммой. Все это замечательно. Еще более интересно вот что. Упоминался, как вы помните, ОАО "Межведомственный аналитический центр", который получал 60.6 и 49.2 миллиона рублей на новый прогноз, то есть на 110 млн. руб. всего. Этот центр успешно участвует в конкурсах Минобрнауки.

ОАО «Межведомственный аналитический центр»
2005-РИ-14.0/001 Нормативно-методическое обеспечение реформирования государственного сектора исследований и разработок — 4 млн. руб.
2. 2005-РИ-14.0/003 Разработка предложений по формированию, методическому обеспечению и мониторингу создания системы федеральных центров науки и высоких технологий («национальных лабораторий») — 2 млн. руб.
3. 2005-РИ-21.0/005 Макро- и микроэкономический прогноз ожидаемых результатов реализации различных механизмов стимулирования инноваций и мониторинг соответствующих изменений в инновационной активности хозяйствующих субъектов на основе сценарного подхода — 9 млн. руб.
4. 2005-РИ-21.0/006 Разработка предложений по программной реализации ключевых направлений развития науки и инноваций в 2007-2010 годах — 6.5 млн. руб.
...С 2005 г. по программам МОН подано 19 заявок — выиграно 19 лотов на общую сумму более 250 млн. руб.

При 19-ти поданных заявок выиграно 19 лотов. 100% вероятность успеха. На общую сумму более 250-ти миллионов рублей. Даже ВШЭ имеет примерно 80% вероятность успеха, не всегда выигрывает. Мне стало интересно попытаться понять, что это за организация. Она вроде как "Межведомственный аналитический центр", то есть что-то государственное, с другой стороны — ОАО. Сайта у организации нет, несмотря на выделяемые колоссальные ресурсы. Кто же ей руководит?

Кто же руководит этой мощной аналитической структурой?
Сайт аналитического центра не обнаружен…
Но кое-что найти в интернете можно:
Директор Межведомственного аналитического центра — ПОНОМАРЕВ Алексей Константинович
Родился 10 апреля 1959 года в семье военнослужащего.
В 1982 году окончил факультет молекулярной и химической физики Московского физико-технического института. В 1993 году окончил Военную академию имени Петра Великого. В 1996 году окончил Государственный университет — Высшую школу экономики. Кандидат военных наук...

В Интернете удалось найти, что ее директор — Пономарев Алексей Константинович окончил МФТИ, а в 93-м году — Военную Академию имени Петра Великого. По-видимому, он работал либо в оборонных структурах, либо в разведке. Чекисты при Путине у нас традиционно в силе. Недавно у Пономарева был юбилей.

На сайте Вышки, с которой он вместе работает и которую окончил, про него появился юбилейный панегирик, что он - один из ключевых специалистов по политике управления в государственном секторе, прежде всего, в оборонно-промышленном комплексе, что он является основателем "Межведомственного аналитического центра" и про то, что он принимал участие в крупных проектах. В том числе разрабатывал дизайн конкурса мегапроектов, который запускал Фурсенко в бытность заместителем министра науки, промышленности и технологий. Так что даже в таком виде связи просматриваются и с ВШЭ, и с Фурсенко.

И это все о нем…
www.hse.ru/news/extraordinary/7045703.html — «Создатель институтов»
Алексей Константинович Пономарев — один из ключевых российских специалистов по промышленной политике и управлению предприятиями в государственном секторе, прежде всего в оборонно-промышленном комплексе. Ему было чуть больше тридцати лет, когда он создал «с нуля» Межведомственный аналитический центр (МАЦ) — консалтинговую структуру, сегодня объединяющую лучших экспертов в этой области и работающую по заказам ведомств и крупных компаний.
Человек непубличный, он редко выступает на конференциях и семинарах, но если берет слово, то всегда сообщает аудитории нечто новое, говорит легко и убедительно. Довольно мало пишет, но каждая его статья, интервью или комментарий бурно обсуждается в профессиональном сообществе (одна из недавних статей, написанная в соавторстве с ректором МИСиС Дмитрием Ливановым, посвящена проблемам технологической политики).
Однако одно из главных качеств Алексея Константиновича — это способность придумывать и создавать на практике новые, нестандартные институты. С его именем связана разработка и внедрение механизмов частно-государственного партнерства в России. Он был одним из идеологов реформирования оборонно-промышленного комплекса страны на рубеже веков. При его участии созданы такие мощные структуры, как Объединенная авиастроительная корпорация и Объединенная судостроительная корпорация. Он разрабатывал дизайн конкурса «мегапроектов», который «запускал» Андрей Фурсенко в бытность заместителем министра науки, промышленности и технологий.

А вот совсем интересно. Я нашел один документ, он представлен на слайде.

И совсем интересно…
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО УПРАВЛЕНИЮ ФЕДЕРАЛЬНЫМ ИМУЩЕСТВОМ
РАСПОРЯЖЕНИЕ от 26 июня 2007 г. № 2085-р
В связи с осуществлением Федеральным агентством по управлению федеральным имуществом …полномочий общего собрания акционеров ОАО «Межведомственный аналитический центр», 100 (сто) процентов акций которого находится в собственности Российской Федерации:
1. Утвердить годовой отчет, годовую бухгалтерскую отчетность, в том числе отчет о прибылях и убытках (счета прибылей и убытков) ОАО «МАЦ» за 2006 г.
2. Утвердить распределение прибыли ОАО «МАЦ» за 2006 год, в том числе направить на выплату дивидендов по акциям за 2006 год 1 684 000 (один миллион шестьсот восемьдесят четыре тысячи) рублей, что составляет 25% от чистой прибыли ОАО «МАЦ».
3. Избрать совет директоров ОАО «МАЦ» в количестве 5 человек в следующем составе:
Фурсенко Андрей Александрович — Министр образования и науки Российской Федерации;
Биленкина Инна Петровна — заместитель Руководителя Федерального агентства по науке и инновациям;
Варначев Александр Алексеевич — начальник Управления имущества организаций науки и социальной сферы Федерального агентства по управлению федеральным имуществом;
Свинаренко Андрей Геннадьевич — Исполнительный вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей;
Пономарев Алексей Константинович — генеральный директор ОАО «МАЦ».

В чьей собственности находится это ОАО? 100% акций находится в собственности Российской Федерации. А кто у нас в совете директоров? Фурсенко Андрей Александрович, министр образования и науки, Биленкина Инна Петровна, заместитель руководителя Федерального агентства по науке и инновациям. То есть, структура приминистерская. И никакие федеральные законы не мешают получать деньги формально конкурсно, но фактически все, что надо.

Министерство практически само дает себе задание и само его оценивает. То есть, примерно такой же конфликт интересов, что и в РАН, о котором я говорил. Сам министр дает задания, сам оценивает, сам находится в совете директоров.

Вот такие у нас интересные конкурсы. И вообще к вопросу об эффективности работы и рекомендаций. Вот случай по поводу работ Вышки и выбора приоритетных направлений. По результатам прогностических работ, в том числе, упомянутого большого Форсайта, ракетно-космическая техника выделена в качестве одного из приоритетных направлений. Вышка также выделила информационные технологии. Так вот, замминистра науки и образования Александр Витальевич Хлунов, который, кстати, курирует форсайтные работы в министерстве, своим решением выбросил ракетно-космическую технику из числа приоритетов. Вот цена всем этим экспертным работам.

При случае чиновник может сказать, что «это эксперты порекомендовали». При случае может сказать, что «мы изучили и решили, что это неактуально». Все можно повернуть как надо. Так что научно-методическое обеспечение — это на 95% просто кормление приближенных организаций, своих, аффилированных. А то и просто коррупция, что тоже есть. Теперь вернемся к РФФИ.

Будущее фондов в тумане
В настоящее время РФФИ и РГНФ, являющиеся главными распорядителями бюджетных средств, имеют право выделять гранты на проведение научных исследований как учреждениям различной ведомственной принадлежности, так и негосударственным организациям. Однако согласно новой редакции Бюджетного кодекса РФ «принцип подведомственности расходов бюджетов означает, что получатели бюджетных средств вправе получать бюджетные ассигнования и лимиты бюджетных обязательств только от главного распорядителя (распорядителя) бюджетных средств, в ведении которого они находятся. Главные распорядители (распорядители) бюджетных средств не вправе распределять бюджетные ассигнования и лимиты бюджетных обязательств распорядителям и получателям бюджетных средств, не включенным в перечень подведомственных им распорядителей и получателей бюджетных средств» (статья 381 «Принцип подведомственности расходов бюджетов»).

Я говорил, что самая эффективно работающая система — это РФФИ и РГНФ, которые сейчас могут финансировать работы разных учреждений вне зависимости от ведомственной принадлежности. Однако, согласно новой редакции Бюджетного кодекса вся эта деятельность кончается 1-го января 2010-го года. Фонды сейчас являются главными распорядителями бюджета. А с будущего года главные распорядители могут предоставлять субсидии, а гранты могут предоставляться только в форме субсидий, только подведомственным учреждениям. Они не могут выделять средства другим. А РФФИ и РГНФ не имеют подведомственных учреждений. То есть, они оказываются сейчас вне правового поля с будущего года.

Когда принимали изменения в Бюджетный кодекс в 2007-м году, фондам дали отсрочку до 1-го января 2010-го года. Эта дата приближается и должно быть принято какое-то решение.

Отсрочка
При принятии новой редакции Бюджетного кодекса в 2007 г. государственным научным фондам была дана «отсрочка». Пункт 12 статьи 5 63-ФЗ от 24.04.2007 года, внесшего изменения в Бюджетный кодекс, гласит: «Установить, что до 1 января 2010 года положения Бюджетного кодекса Российской Федерации (в редакции настоящего Федерального закона) в части, касающейся финансового обеспечения грантов, выделяемых федеральным бюджетным учреждениям на проведение фундаментальных научных исследований, проектов и мероприятий Российским фондом фундаментальных исследований и Российским гуманитарным научным фондом, грантов Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых — кандидатов наук и их научных руководителей, молодых российских ученых — докторов наук, а также грантов для государственной поддержки ведущих научных школ Российской Федерации, применяются в части, не противоречащей установленному на 2007 год порядку финансового обеспечения указанных грантов».

Таких вариантов три, на мой взгляд.

Возможные варианты действий
1) внесение таких изменений в Бюджетный кодекс, которые позволят фондам продолжать работать в прежнем режиме;
2) продление срока действия отсрочки;
3) существенная модификация формы фондов — преобразование их в автономные учреждения.

Первый — это внесение изменений в Бюджетный кодекс, которые и дальше позволят фондам работать. Второй — это продление срока действия отсрочки на несколько лет. И третий — это существенная модификация формы фондов. Скорее всего, это означает преобразование их в автономные учреждения.

При необходимости, можно сказать, чем это плохо. Это значит, что сразу меняется система управления фондов и, по-видимому, принципы функционирования и уровень самостоятельности. Сейчас председатель фонда и его заместитель утверждаются Правительством и с их подачи утверждается совет фонда, в который входит 26 человек, в основном ученых, а не чиновников.

А по Закону об автономных учреждениях председателя будет назначать учредитель, а это федеральный орган исполнительной власти. То есть, либо МОН, либо Роснаука. А мы видели, что за лоты идут либо от Роснауки, либо от Рособразования, которые и вообще сами по себе не очень ориентированы на фундаментальные исследования. Там в основном люди из оборонки, из технических отраслей. Они ориентированы на прикладные разработки и просто часто не понимают, зачем нужна фундаментальная наука.

Кроме того, будет наблюдательный совет, а не совет фонда. Он по закону состоит от 5 до 11 человек, причем не менее трети — чиновники. Существенно меняется все. Понятно, что будет гораздо большая зависимость от сиюминутных потребностей того же министерства. Это очень плохо для грантовой системы. Такова точка зрения МОН.

Точка зрения МОН
Из интервью А.В. Хлунова редактору сайта strf.ru К.В. Киселеву 18 мая 2009 г.:
«Мы разработали поправки в закон «О науке» и в целый ряд других сопряжённых актов. Условно законопроект называется «Закон о фондах поддержки научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ». … в своём законопроекте мы предложили, чтобы фонды были наделены определённой государственной функцией. Данная функция будет заключаться в том, чтобы реализовать организационное и финансовое обеспечение грантовой форме поддержки науки».
«По большому счёту мы сделали «связку» между РФФИ и Роснаукой. С моей точки зрения объявление РФФИ конкурса «офи-м» — интересная вещь».

Хлунов сказал, что они разработали поправки к Закону о науке. Конкретного ничего он не назвал, но, насколько я понимаю, речь идет именно о том, чтобы сделать из фондов автономные учреждения. Позиция эта обусловлена, на мой взгляд, сугубо ведомственными интересами, либо нежеланием разбираться в сути дела.

Если это произойдет, последний очаг нормальной грантовой системы будет ликвидирован. И сейчас уже видны некоторые предпосылки к этому. А именно. В марте этого года было заключено соглашение о сотрудничестве между РФФИ и Роснаукой. Оно достаточно безобидно по форме: там синхронизация работ, отслеживание дублирования финансирования работ, введение представителей Роснауки и Рособра в экспертные советы. Но это уже яркий шажок к началу синхронизации работы.

И второе — это учреждение отдельного специального конкурса офи-м, то есть, ориентированных фундаментальных исследований по междисциплинарным направлениям. Там сказаны красивые слова. Сейчас все научились их говорить. Сказано, совет Фонда выделил некоторое количество актуальных направлений по результатам анализа эффективности работы. Чтобы получить результаты мирового уровня, Фонд будет по этим направлениям финансировать такие-то работы.

Особенность в том, что выделено 15 конкретных направлений, в рамках каждого из которых есть несколько конкретно сформулированных тем. Ситуация в значительной степени напоминает то, что у нас есть в Роснауке. Когда заранее формулируется некий лот, его тема. И часто уже по формулировке можно понять, кто должен его получить по итогам так называемого конкурса.

При этом, финансирование по этим грантам будет уже не сотни тысяч, а миллионы рублей. И многие эти направления можно легко идентифицировать с членами совета фонда, которые эти направления, по-видимому, пролоббировали. Но самое смешное даже не в этом.

Недавно было объявлено о трех дополнительных актуальных направлениях. В реальности все сводится к тому, что три достаточно известных человека возмутились тем, что при дележе их обошли и под них выделили эти направления. Мы видим, как РФФИ при нынешнем руководстве, кстати, Панченко из Курчатовского института, а Хлунов в совете Фонда, идет к тому, что его "положат" под Роснауку, если не будет сильных протестов. И из нормальной грантовой системы он будет постепенно превращаться в орган обычного "распила". Вот и все, пожалуй.

Призывом будет просьба не оставаться равнодушными к этой информации тех, кто что-то может сделать. Еще раз повторюсь, что всё здесь сказанное является моим видением ситуации с конкурсной поддержкой науки в России, оно отражает лишь мою точку зрения, а не какой либо организации или института. Большое спасибо.

Обсуждение лекции

Борис Долгин: От чего я бы хотел предостеречь? Там, где речь идет о продуктивности типа конкурса, предоставляемого РФФИ и РГНФ, у меня нет никаких вопросов. Более того, дальнейшее совершенствование в сторону введения анонимной экспертизы, увеличения финансирования тоже сомнения не вызывает.

Дальше. Наверное, исходя из изложенного, не вызывает у меня сомнений необходимость либо отмены использования Закона о госзакупках для научных исследований, либо принципиального переписывания соответствующих положений.

Вопросы возникают там, где речь идет об оценках конкретных ФЦП. Речь идет о двух вещах. Не вызывает вопросов претензия к механизмам. Любая непрозрачность — это очень сомнительно. Отсутствие публикуемых результатов, кроме случаев военных разработок, тоже несколько странна и должна быть преодолена.

Есть опасность в попытке судить некоторые работы по непредставленному результату. Непредставленному не по нежеланию, а по отсутствию соответствующего правила. Конечно, опять-таки, некоторая добрая воля структуры, осуществляющей разработку, должна быть в том, чтобы открыто поделиться с общественностью результатами этого, если только условиями со стороны заказчиков не было что-то иное. Понятно, что фрагменты приведенного доклада смущают. Надо посмотреть целиком. Может быть, что-то там содержательно. Но самого факта темы, не вызывающей очевидного принятия, недостаточно, чтобы предположить, что это сомнительная разработка. Более того, продолжение темы по-своему вещь логичная. Если только результаты были осмысленным.

Евгений Онищенко (фото Наташи Четвериковой)
Евгений Онищенко (фото Наташи Четвериковой)

Евгений Онищенко: Тут я с вами в известной степени соглашусь. Но хочу сказать, что при всех различиях оказалось, что есть значительное сходство в работе академических программ и министерских программ. И там и там группы продолжают получать финансирование вне зависимости от результатов. Есть стандартная вещь. ВШЭ получает ежегодно лот...

Борис Долгин: К Вышке я сейчас отдельно вернусь.

Евгений Онищенко: Относительно результативности работы я бы сказал так. В некоторых случаях по краткости срока выполнения (это мое субъективное мнение) нельзя сделать серьезно проработанной рекомендации. Но не это главное. Я бы даже не протестовал против многих из этих названий, если бы это была исследовательская работа в рамках грантов РФФИ или РГНФ. Но когда на нее выделяется финансирование размером в десятки грантов РФФИ или РГНФ, а при этом очевидно, что ее результаты не будут востребованы, а лягут отчетом и будут лежать...

Борис Долгин: А вот это неизвестно. О разработках структуры Асмолова мы не знаем, были ли они использованы, предполагается ли их как-то использовать, это интересный вопрос, который меня заинтересовал. Потому что Асмолов не замечен в особой халтуре. Потому что вообще тема воспитания гражданственности — не шовинизма, не любви к текущей партии власти, а гражданственности, очень актуальна.

Вопрос из зала: Что это такое?

Борис Долгин: Гражданственность — это ощущение ответственности за свою страну.

Итак, теперь последнее соображение по поводу ВШЭ. Она действительно имеет особый статус. Даже официально. Она не имеет отношения к Минобрнауки. Сейчас она при Правительстве РФ. И она с какого-то момента определенно проектировалась как центр разработки рекомендаций, методическое подспорье для органов власти. Это вообще не скрывается, это цель. И с этой точки зрения, здесь нет ничего удивительного.

Нет ничего удивительного еще с одной точки зрения. А какие, собственно, центры в России ведут социально-гуманитарные исследования? Это ВШЭ, РГГУ, ЕУСПб, Шанинка, РЭШ. Дальше можно говорить о традиционных университетах, но с большими оговорками. Я бы сказал, что политика Вышки, к которой можно относиться как угодно, во многом заключается в том, чтобы втянуть в себя максимум сил, даже функционирующие параллельно, в Шанинке, РЭШ, РГГУ и т.д., чтобы это работало и внутри. Там внутри накопилось такое разнообразие! Я говорю не о качестве, а именно о разнообразии. Было бы странно, если бы эти силы, еще и при этой заточенности на такие работы, не имели бы достаточного количества заказов. И то, они имеют 80% успеха.

Евгений Онищенко: Я не экономист, но, насколько я понимаю, в той же Вышке есть достаточно много квалифицированных людей, причем в разных сферах. Одна из моих основных мыслей в следующем. Вся эта система, которая сейчас есть, позволяет при желании тех, кто регулирует процесс, независимо от формального конкурса, получать любой нужный результат. Скажут, что будет Курчатник — будет Курчатник, скажут — Вышка — будет Вышка.

Борис Долгин: А вот к системе есть действительно большие вопросы.

Евгений Онищенко: Да. Насчет Вышки, может, это и мое субъективное мнение, такое впечатление, что они берут на себя больше работы по лотам, чем могут, даже подтягивая кого-то со стороны, потянуть. Насколько я знаю, на лотах на несколько миллионов рублей работает по один, два, три человека. Они просто не вытягивают. По рекомендациям был пример именно Вышки. Там было выделено 14 миллионов рублей на систему оценки научных организаций. Я в конце прошлого года был на круглом столе, где это представлялось. Там очень много вопросов. Им надо подтягивать квалифицированных людей и не очень полагаться на...

Борис Долгин: Я надеюсь, что они нас в этом смысле тоже услышат.

Вопрос из зала. Я сотрудница одного из институтов РАН. Скажите, как формируется экспертный конкурс РФФИ. Мы в институте никак не можем это понять. На каких основаниях?

Евгений Онищенко: Я тоже не представитель РФФИ. Я не высокий чиновник. Насколько я могу знать, с одной стороны, играет какую-то роль активность директоров институтов. С другой стороны, сами экспертные советы и секции ведут переговоры. Внутри этих советов идет договоренность, что кто-то уйдет, а кто-то на его место придет. То есть, это система саморегулирующаяся, но с некоторым влиянием директоров и авторитетных академиков.

Вопрос из зала. Вы не смотрели на сайте Scientific.ru? Там есть раздел, обсуждающий именно этот вопрос, как сформировать в России качественный корпус экспертов.

Евгений Онищенко: Естественно, я знаю этот проект. Но в чем вопрос?

Вопрос из зала. Как РФФИ создает свой экспертный корупс? У меня как у человека, работающего в науке, очень много претензий к экспертному корпусу РФФИ. У них есть определенные правила в Уставе?

Евгений Онищенко: Есть правило, что экспертом РФФИ не может быть человек, грант которого был хотя бы раз отвергнут, это может быть доктор или кандидат наук. Там есть правило по ротации, то есть может быть членом экспертного совета не больше нескольких лет. Но четких процедур формирования там не оговорено. Когда мы предлагали модификацию, мы предлагали формальные требования к экспертам, может быть, по числу публикаций. Но у РФФИ этого нет. Саморегулирование. Я не знаю четких правил.

Вопрос из зала. Похоже, что в РФФИ с этим сейчас не очень хорошо. Эксперты, наши же ученые, которые имеют индекс цитирования выше среднего, не являются экспертами РФФИ. А экспертизу осуществляют у докторов кандидаты, которые сидят в институтах и не читали ничего, что происходит на свете.

Евгений Онищенко: А вы в какой области работаете?

Ответ из зала. Физика земли. Это видно по опросам. Мы проводили исследования по этому поводу. Я говорила об этом с М. Фейгельманом. Он сказал: «Ты права во всем. Но это невозможно открыть, потому что РФФИ закрытая в этом смысле организация. И они не будут публиковать список своих экспертов». А NSF публикует список экспертов.

Евгений Онищенко: Все это понятно и есть много вопросов по экспертам, по качеству. Кстати, если говорить про корпус экспертов, то я знаю немало представителей физики конденсированного состояния. И они в совете есть. Не знаю, как в физике земли.

Вопрос из зала. Скажите еще, какова судьба этого проекта по составлению экспертного корпуса? Он будет продолжаться? Это кому-то важно, кроме самих ученых? Академические власти прислушиваются к этой инициативе?

Евгений Онищенко: РАН к этому не проявляет интереса. Пока это финансировалось фондом «Династия», «Тройкой-диалог». Я этим проектом сам не занимался. Я его поддерживал изначально, при случае рекламирую. Но пока он продолжается. И на какие-то области биологии он распространяется последнее время. Вроде бы продолжение планируется. А насколько проект будет востребован, это вопрос другой.

Вопрос из зала. Будет ли с этой инициативой считаться РФФИ и начальники РАН?

Евгений Онищенко: Я сегодня слышал на круглом столе в Президиуме РАН, как один человек употреблял слова «международная экспертиза» и «индекс цитирования». Потом старшие товарищи ему попеняли, что он нехорошие слова употребляет. А вы говорите — корпус экспертов. В РФФИ при нынешнем руководстве я не вижу предпосылок для использования корпуса экспертов. Но в данный момент мне кажется, при всех его недостатках, сохранить РФФИ, потому что это лучшее, что у нас есть. Конкурсы Роснауки — это совсем мрак.

Борис Долгин: А если представить себе ситуацию, что у вас есть возможность с нуля создать некий большой фонд, который будет обеспечивать конкурсное финансирование. Как бы вы его создавали? Какие главные принципы и что, исходя из негативного опыта того, что вы описали или еще не описали, там должно было бы быть? Что бы вы порекомендовали власти, причем даже не академической? Предположим, что у кого-то есть желание помочь.

Евгений Онищенко: Я пока не вижу ни у руководства Минобрнауки, ни у академической власти желания что-то изменить к лучшему. Мы в свое время делали предложение по РФФИ. Есть некоторые вполне очевидные вещи. И по требованиям к уровню экспертов, и по привлечению. Как можно расширить? У нас миграция за рубеж и отток в другие сферы деятельности достаточно велики. Так что в ряде случаев проблема в том, что где-то остается еще достаточно приличное количество ученых, а где-то их нет. Скажем, в астрофизике они есть. А, например, в физиологии все гораздо хуже. И естественно, если в эксперты РФФИ попадают люди невысокого уровня, они не будут руководствоваться научным...

Борис Долгин: И что делать со сферами, где нет по каким-то причинам достаточно квалифицированных кадров? Не закрывать же?

Евгений Онищенко: Есть метод, о котором мы говорили. А именно привлечение международных экспертов. В частности, хотя бы экспертов из российской диаспоры. Никаких сложностей сейчас нет. Потому что заявки подаются через электронную систему «Грант-Экспресс» и нет разницы, смотрит на это эксперт в Москве, Вашингтоне или Утрехте. Введение хотя бы минимальных требований к экспертам, некоторые меры по предотвращению конфликта интересов. И публикация рецензий. Это повышает ответственность и может стать полезным для заявителя. Одно дело, если эксперту достаточно написать, что «проект отклонен». И совсем другое, если ему надо это обосновать. Волей-неволей, он, даже если он пристрастно подходит, должен больше постараться.

Борис Долгин: А нынешнее недостаточное привлечение нашей диаспоры и просто зарубежных ученых — это отчего? Это старая советская боязнь заграницы или материальная боязнь потерять рычаги на фоне более успешных коллег?

Евгений Онищенко: Думаю, что тут и то и то. Во-первых, не то что недостаточное. По-моему, ни в РАН, ни в РФФИ иностранные ученые не привлекаются. Диаспора тоже не привлекается. Привлекаются ученые, которые выезжают работать. Но это не диаспора.

Отчасти, может это и какие-то общегосударственные веяния. Подозрительное отношение к заграничному от людей с прошлым в разведке. Есть такое ледяное недоверие. Но отчасти это и нежелание потери влияния. Уменьшение контроля над ресурсами. Если академические программы будут формироваться по открытым процедурам, а такие процедуры тоже предлагались, а не методом закрытого обсуждения, то не те люди будут выигрывать, не те, которые занимают административные посты. Так что тут и материальный интерес. Разные факторы есть.

Григорий Чудновский: Спасибо, что вы придали вашему названию очень критический оборот. Глядя на него, я не мог представить, как бы вы это могли хвалить. Так что разрешите тоже подключиться к обсуждению. Но я хотел бы с других сторон тоже известных, но как-то упускаемых здесь.

В 70-е годы я работал в Новосибирском Академгородке в институте экономического профиля. У нас бы сектор, который занимался прогнозированием экономики США и Японии. В центре Сибири. Там были серьезные ученые, которые доказывали на семинарах, что их прогнозы на несколько процентов лучше, чем в тех странах, о которых они говорят. Тогда не было возможности их купить.

И были другие семинары. Я принципиально ставлю их рядом. Другие семинары, где, обсуждая какую-то проблему, говорили так: «Все, что здесь говорилось — говорил профессор Богачев — это сортир построен». Сразу шум начинался: «Как так можно? Ненаучный стиль!» профессор дожидался, пока шум утихнет, вставал и говорил: «Если бы это была Эйфелева башня, я бы об этом сказал. Но здесь получился сортир». Посмотрите, какие разные школы. Истоки того, о чем вы говорите, находятся там. 35 лет назад я был их очевидцем. Давайте вернемся к действительности. Два года назад закончилась дискуссия о реформировании системы РАН. 600 учреждений должны были уполовинить.

Евгений Онищенко: Меньше

Григорий Чудновский: Возможно. Но тенденция была такая. И мы знаем, какие метастазы вокруг этого крутились. И это закончилось. Как можно говорить о чем-то конкурсном, об экспертном сообществе, когда институализация науки в России не завершена? Она просто оборвалась и мы сохранили полностью советскую систему, за исключением некоторых людей и групп, которые почему-то оказались на Западе, получая там высшие награды и гранты.

Нет смысла говорить об экспертном сообществе. Сегодня представитель экспертного сообщества выражается примерно так: «Я двести тысяч раз участвовал в том-то, том-то. Поэтому я очень авторитетный». Это не экспертное сообщество. Оно не состоялось по тему же причинам, по которым не было завершено реформирование крупных учреждений.

Заканчивая, понимая, что тут не место для обширной дискуссии, скажу так: пока мы не начнем сортиры называть сортирами (здесь академики теряют репутацию, потому что им где-то надо заработать, а я знаю много фамилий, которые вписаны там, где деньги, и которые не появляются там никогда), а Эйфелеву башню — Эйфелевой, в России ничего хорошего не состоится. Спасибо.

Евгений Онищенко: Я отвечу на то, как можно говорить о грантах и конкурсах, пока не завершена институализация. Мне кажется, что говорить можно. При всех претензиях, РФФИ и РГНФ работают. В разных секциях по-разному, но конкретные группы все е могут получать их поддержку. Вопрос, оптимальна ли система, тоже есть. Но все-таки здесь есть предмет для обсуждения.

Борис Долгин: Ну, да — как можно говорить о протекающей трубе, пока не реализована реформа ЖКХ?

Лев Московкин: То, что вы говорите — это вещи совершенно животрепещущие для нашей науки. Первое. Опыт использования наших экспертов был в рамках программы Сороса. Наш институт был создан Сойфером, который приезжал и посылал всех, кто его когда-то обругал. Второе. 94-й ФЗ. Не кажется ли вам, что он был создан специально для распиливания бюджетных бабок и сделать там ничего нельзя?

Третье. Мы ездили с Мироновым в Институт биологии гена. Я разговаривал сам с Георгиевым-старшим и младшим. Это таже туфта, вид сбоку, просто немного грамотней представлена. Этот маленький мизерный институт был создан против другого мизерного института общей генетики, чтобы отщипывать бабки. Еще одно. Прошли большие парламентские слушанья по представлению новой программы по оценке науки, сокращениям и т.д. И стало ясно, что академик Черешнев во главе Комитета по науке и вся эта компания, которая отчитывается изданием дорогих книг на основе материалов, предоставляемых участниками тендеров — и есть эти «Рога и копыта», которые хотят эту систему узаконить.

Евгений Онищенко: По поводу Георгиева я не знаю предыстории. Но факт в том, что эта программа имеет некоторые заявленные принципы и некоторые алгоритмы определения победителей. Можно говорить, что они не идеальны и очевидно, что в некоторых областях науки это не работает, особенно, в гуманитарных науках. Но там есть открытая процедура, люди знают, куда подавать заявки. Поэтому не могу сказать, что это та же самая туфта, вид сбоку. Это раз.

Вы же не хотите сказать, что открытость и закрытость — это одно и то же?

Борис Долгин: Если я правильно понимаю, это была оценка коллег по той сфере, в которой он работал, а не системы.

Лев Московкин: Естественно, меня никто не признает экспертом, что мне и не нужно. Но я просто знаю, чем занимается Георгиев и какова его положительная роль. И еще одна важная вещь. На этих же парламентских слушаниях ошарашенный С.П. Капица высказал идею, что сама идея экспертизы науки ошибочна, что эксперты ошибаются. Он привел пример запуск людей на Луну в США, где решение было принято вопреки решениям экспертов Президентом.

Евгений Онищенко: В чем ваша мысль?

Лев Московкин: Он забраковал саму идею экспертов.

Евгений Онищенко: Насчет фундаментальной науки, никто вообще не знает, что будет. Выбор приоритетных направлений у нас только для прикладных направлений. В этом может быть определенный смысл, поскольку нельзя вкладывать деньги во все, надо на чем-то сосредоточиться. Другое дело, что то, как идет отбор этих направлений — это недостаточная квалификация работ и достаточно большой произвол. Тут особой экспертизы и нет.

Борис Долгин: В специфических наших условиях, если воспринимать как альтернативу экспертному заключению административное мнение, то боюсь, что пробивать у нас этот вариант смысла нет, потому что он и так себе дорогу пробьет.

Евгений Онищенко (фото Наташи Четвериковой)
Евгений Онищенко (фото Наташи Четвериковой)

Евгений Онищенко: Я бы еще добавил. Если говорить о фундаментальной науке, то аудитории очевидно, что без рецензирования никуда. Насчет того, чтобы давать возможность власти... Есть такая программа «Чистая вода», которую курирует «Единая Россия». Вы, может быть, слышали. Там есть некий академик РАЕН Петрик, который, как он заявляет, создал какие-то фильтры. Этот фильтр победил на конкурсе «Единой Росси» в 2007-м году. И, насколько я понимаю, лично Грызлов лично отмечал его. А какой-то депутат говорил, что нужно свести программу не только к банальной акции по замене водопроводов, но и к фильтрации и прочему.

Я не берусь судить как не специалист в области водоочистки о том, каков этот фильтр. Но репутация этого Петрика однозначна в научном сообществе. Можно зайти на сайт «Золотая формула». Там есть весь набор, который характерен для малограмотных изобретателей: золотое сечение и пр. Более того, в советское время этот человек 8 лет отсидел за экономические преступления.

Борис Долгин: Может быть, он в таком случае — перспективный бизнесмен?

Евгений Онищенко: То, что я читал, не тянет на перспективного бизнесмена. То, что никто в «Единой России» не объяснил тому же Грызлову, что независимо от фильтра, это крайне одиозная фигура... Жуков, вице-премьер говорил, что на очистку воды до 2020-го года собираются потратить 15 триллионов рублей. Может быть, журналисты ошиблись и это 1,5 триллиона. Но когда рядом с такой программой фигурирует имя такого лжеученого, это вызывает ужас. Этот фильтр уже продается, он устанавливается в некоторых областях, чему, как я понимаю, может сильно помогать имя «Единой России». Он называется ZF-Шойгу.

Борис Долгин: Вы и после этого говорите, что он не похож на перспективного бизнесмена?

Евгений Онищенко: Очень перспективный. Этот фильтр стоит 999 рублей. Там очень интересно применение. Свойства там, эффекты, которые там описываются, создают впечатление, что это какой-то чудо-эликсир. Он нормализует сердечно-сосудистую деятельность, снижает вес, заживляет раны. Там только не написано по то, что он от импотенции помогает. И это с брендом «Единой России». Человек может присосаться и получить десятки миллиардов по государственной программе. При том, что его фильтры уменьшают содержание ртути, свинца и т.д. всего лишь на 5 процентов, даже по их протоколам. Это к тому, как власти принимают решения вместо экспертного сообщества.

Борис Долгин: А из этого смешного и грустного случая возникает серьезный вопрос. Власть, любая власть когда-нибудь обязательно принимает решения, связанные с управлением наукой. Более того, принимает решения по связке наука-производство. Кого в качестве своего партнера должна видеть власть? "Единой России", видимо, никто не подсказал.

А кто должен был? Какая структура? Готово ли научное сообщество стать этим партнером? Как это может быть институализировано? Кто может это выдвинуть? В ситуации, когда во многих дисциплинах есть враждующие друг с другом школы.

Евгений Онищенко: Вы сказали, что власть принимает решения по переводу из плана исследований в промышленный план. Я к этому не близок, поэтому мне достаточно сложно отвечать на эти вопросы.

Борис Долгин: Я не по поводу самой процедуры. Я по поводу того, кто вообще может быть контрагентом власти со стороны научного сообщества? Кто может выдвигать экспертов, которые бы сказали: «Вот это уже наука»?

Евгений Онищенко: В первую очередь, это могут быть ученые, работающие, условно говоря, на мировом уровне. То есть, публикующиеся в лучших журналах, известные, уважаемые коллегами. В чем состояла задумка корпуса экспертов? Есть какие-то люди с научными регалиями: доктора наук, члены-корреспонденты, академики. Среди них есть люди выдающиеся, а есть люди очень среднего уровня, выплывшие за счет административного ресурса.

Борис Долгин: Иначе говоря, ни степень, ни членство в РАН само по себе критерием служить не может?

Евгений Онищенко: В настоящее время — нет.

Борис Долгин: Более того, должность в академическом институте или вузе — тоже?

Евгений Онищенко: Тоже. Есть списки интегральной цитируемости, где человек имеет больше тысячи цитируемости, и с активной — цитируемости работ за последние 7 лет. Понятно, что эти пороги должны быть очень разными для разных наук. Но не было просто сил. Такие списки были получены. Понятно, что они не идеальны. Ряд ученых с высоким индексом могут иметь его в силу административных причин, в силу того, что он директор, который вписывается в работы подчиненных. Ряд ученых с не очень высоким индексом могут иметь его за счет своей сферы деятельности или еще по каким-то причинам. Особенно, для старшего поколения, которое публиковалось в основном в советских журналах.

Специалисты их знают, но по формальным признакам оценить их не очень легко. Давайте же сначала возьмем относительно разумную выборку тех, кто был опубликован в этом списке и опросим их. Они кого-то назовут, кого они считают по своей области достойными людьми. Потом опросим вторичных выборщиков. И те, кто после определенного количества операций будут названы больше определенного порогового числа раз, видимо, хороши не просто по регалиям и формальным признакам, а пользуются уважением научного сообщества как специалисты. Такие ученые могли бы быть контрагентом власти. Будет ли этот проект завершен по всем направлениям? Там есть свои проблемы.

Борис Долгин: Есть большие проблемы именно в тех дисциплинах, где не единое ядро дисциплины, а где есть совершенно разные школы.

Евгений Онищенко: Естественно, есть много проблем. Но во что это выльется, будет ли это сформировано и востребовано? Пока его местами где-то востребуют, где-то он пользуется спросом, может, даже и не в государственных структурах. И используют экспертов для оценки более прикладной направленности в плане оценки научной состоятельности. Естественно, там нужна экономическая экспертиза, которую должны вести другие специалисты. Но свою долю оценки они уже где-то ведут.

Вопрос из зала: Для того чтобы формировать экспертный корпус научного сообщества, нужно, чтобы этот корпус пользовался доверием сообщества. Приведу одно высказывание одного китайца о китайском национальном характере. «Если европеец чувствует, что может делать больше, он скажет: «Выдвиньте меня на этот пост». Китаец в этом случае промолчит. Но он будет смертельно оскорблен, если ему не предложат его занять». Столь откровенной самокритики о характере людей в нашем научном сообществе я, к сожалению, не слышал. И даже о нашем национальном характере.

Я участвовал в разработке ряда прогнозов. В том числе имел дело с Межведомственным Аналитическим центров и лично Пономаревым. Я сталкивался с интересной ситуацией. Отдельно взятый специалист может что-то написать с большей или меньше степенью квалификации по какому-то вопросу. Но чрезвычайные трудности возникают тогда, когда нужно получить согласованное мнение группы людей по этому вопросу. Если чье-то мнение оказалось не принятым, он встает в позу и саботирует дальнейшее обсуждение.

На моей памяти несколько попыток устроить прогнозирование НТП в России без ныне модного слова «форсайт», где нужно именно согласованное мнение, согласованного мнения, не получалось. Получалось одно из двух. Либо голая методика без наполнения реальными мнениями экспертов. Либо набор отдельных мнений отдельных людей по отдельным вопросам, среди которых были и такие как вы описали по экологии. У меня был пример такого же «прогноза» в области ядерной энергетики, о чем до сих пор со стыдом вспоминаю. Вы можете привести примеры не отдельных людей, пользующихся уважением, а целенаправленного формирования группы экспертов, пользующихся уважением сообщества?

Евгений Онищенко: Не знаю, насколько это можно сказать про корпус экспертов. Сообщества академиков как сообщество как один выдающихся ученых, взгляду которых можно доверять, уже нет. Насчет корпуса экспертов я не берусь судить. Думаю, что во многих областях проект не знают. И даже в тех областях, где «снежный ком прокатился», тоже не все знают, или знают только частично. Так что сказать, что есть какой-то консенсус по поводу того, что это уважаемое сообщество, по-моему, нет. Я не могу сказать, что есть сообщество, которое уважается всем научным сообществом.

Григорий Чудновский: Я хочу подключиться к вопросу Бориса в поисках того эксперта, который был бы авторитетен, достоверен, узнаваем. На примере воды. Вода — это чудесный продукт, от которого зависит здоровье, жизнь человека. И некоторые люди это поняли практически. Я не имею в виду «Единую Россию». Это значит, что они пьют воду через фильтры, созданные с современными технологиями. И есть фамилии и имена. Я уверен, что Лужков пользуется современнейшей системой очистки воды. И есть много таких фамилий. Вот группа экспертов. Надо к ним и обратиться. Обычные потребители. Только народ не является таким потребителем и не может быть экспертов. И второй субъект. Во той же воде. В мире хорошую воду пьют многие люди, кроме имен типа Лужкова. За рубежом. И там есть современные массовые фильтры. Надо привлекать экспертов оттуда для решения российской проблемы качества воды как основы здоровья. Вот они — два источника.

Борис Долгин: Прошу прощения, но если в качестве экспертов по «энергетическим браслетам» использовать потребителей, мы получим очень грустный результат.

Евгений Онищенко: Если говорить именно про воду, я даже не уверен, что здесь можно говорить об экспертах. Автомобили и вино, например — может быть. Человек, который ездит на хорошем автомобиле или пьет хорошее вино, может быть в нем экспертом. Но вода...

Борис Долгин: Но при этом кто-то должен о нем твердо сказать, что он пользуется хорошим автомобилем и пьет хорошее вино, а не просто дорогое.

Евгений Онищенко: Да. Если кто-то использует дорогой фильтр — это не значит, что этот фильтр — лучший. Думаю, что этот человек, сравнив на основе вкусовых показателе, вряд ли может определить, какой фильтр лучше. Там ведь есть разные параметры: жесткость воды, радиоактивное загрязнение. Не думаю, что здесь пользователи могут быть экспертами.

Борис Долгин: Более того, кто-то их убедит, что именно на этот параметр надо смотреть.

Евгений Онищенко: И что именно этот фильтр даст ему это.

Борис Долгин: И опять проблема экспертов.

Евгений Онищенко: Тут еще был вопрос про 94-й Закон, про то, был ли он принят, чтобы загубить. Я не знаю, я его не принимал, со мной не советовались. Но очевидно, что тогда не думали о его применении к научным исследованиям. Об этом можно найти материалы в Интернете. Там директор (?) сказал, что этот закон не подходит для научных исследований и разработок. Ему ответили, что «научные разработки и их финансирование составляют 0,1% бюджета и мы не можем обращать на это внимание из общесистемных соображений».

Какие изменения можно внести, понятно. Изменить критерии оценки, повысить роль критериев качества, цены и квалификации исполнителя, разрешить подавать несколько лотов от одного учреждения. Там ведь не только формальные вещи играют роль, но и психология. В чем особенность чиновников? Когда с ними общаешься, это могут быть даже вменяемые и разумные люди, которые готовы слушать. Но если будет получен выдающийся научный результат, им за это никакого бонуса не будет. А вот если не будет соблюдена какая-нибудь формальность, к ним может прийти ФАС, прокуратура, Счетная палата.

Они, прежде всего, думают, как обезопасить себя с формальной точки зрения. Например, когда разрабатывали ту же программу по кадрам, у них там есть определенные формы заявок. Понятно, что нужно разные формы заявок для естественных, гуманитарных и т.д. наук. Но они часто не готовы менять, потому что это лишняя головная боль. Это может быть конфликт с начальством, которое говорит: «Почему так долго не идет программа?» С них спрос за формальные вещи. Даже если не говорить о коррупции, с этой точки зрения, это очень негативный фон. И вообще.

Симон Кордонский, ругая фундаментальную науку сказал: «Критерием служения является освоение средств». Так вот, это применительно как раз к чиновникам. Если они не освоили средства, значит, они работают плохо. Если они не раздали все деньги, значит, работают плохо. ФЦП по развитию образования. Чиновникам невыгодно распределять мало денег. Они должны демонстрировать деятельность. Они в крайнем случае должны положить на стол толстую кучу отчетов и сказать, что разработана куча методик. Им важно освоить средства. А результативность им неважна.

В качестве небольшого заключения хочу сказать следующее. Может быть, помимо изменения законов и спасения РФФИ, что приоритетно... Если говорить про все это научно-методическое обеспечение и информационно-аналитическое, которое в большинстве случаев бессмысленно и является чистой кормушкой, то его можно было бы сократить процентов на 70-80, а оставшиеся пусть тратятся, даже если это и не очень полезно, на поддержание научных коллективов, которые готовы вести нормальную работу. Это нужно, даже если сейчас это и не востребовано.

Но резко срезать это финансирование необходимо. Доходит до анекдотов. Нанотехнологии. Коллега моего знакомого в рамках одного из лотов подрядился написать кусок про это. Он подошел к этому серьезно, потратил неделю и написал. Как вы думаете, сколько он получил от главной организации? 500 000 рублей. Это уже чистый разврат. Сколько же получили те, кто ему это подбросили? Суммы расходов на науку увеличиваются, но расходуются потрясающе неэффективно, часто это просто кормушка для близких к властям организаций.

Борис Долгин: Вопрос в том, кто и как будет определять критерии. Это действительно важно. Спасибо большое.

Евгений Онищенко: Спасибо вам.

В цикле «Публичные лекции Полит.ру» выступили:

Подпишитесь
— чтобы вовремя узнавать о новых публичных лекциях и других мероприятиях!

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.