"Идея – деньги – товар, или Что продается и покупается у науки на рынке" - статья Евгения Кузнецова

Что же собственно производит наука? По мнению вице-президента Фонда содействия развитию науки, образования и медицины Евгения Кузнецова, именно этот вопрос является ключевым при анализе взаимодействия науки (как сферы производства знаний) с индустрией (сферой производства товаров).

В своей статье на "Полит.ру" он отмечает, что "этот кажущийся простым вопрос на самом деле является первопричиной наличия или отсутствия финансовых и иных потоков, которые возникают во взаимодействии науки, индустрий и потребительских рынков, а также государств как организаторов этого взаимодействия".

Анализируя цепочку "фундаментальная наука - прикладные разработки - товары для потребителей" в США и причины ее отсутствия в большинстве отраслей промышленности в России, Е. Кузнецов отмечает, что расчет государства на то, что наши бизнесмены станут внедрять самостоятельные разработки ученых, – неверен.

Причину этого он видит, во-первых, в том, что в нашей стране "существенно слабее сегмент ученых, мыслящих категориями рыночных продуктов как результата научной деятельности, и в силу этого производимый им классический «научный» продукт не может быть востребован индустрией. Потребителем такого продукта является в классической модели менеджер R&D подразделения корпораций, однако такие фигуры в российском сегменте бизнеса практически отсутствуют".

Е. Кузнецов считает, что "именно это ведет к тому, что идет массированная утечка не столько «мозгов», сколько научных продуктов (знаний) и производящих их ученых. Утечка как в физическом смысле, так и в смысле перехода прав на продукт, полученный в результате исследований грантодателю или «старшему научному партнеру» в лице западной научной структуры".

Кроме того, он отмечает, что "продукто-ориентированный ученый не видит в российской индустрии адекватных партнеров как в части стоимости финансовых и иных ресурсов, так и в части справедливого распределения прибыли. Потому результаты разработок, воплощенные в малосерийные производства, как правило, производятся в полутеневом ремесленном виде и распространяются на локальных рынках".

Третью причину неудач во взаимодействии науки и бизнеса, Е. Кузнецов видит в том, что "российский бизнес, внедряющий западные модели и методы управления, не владеет навыками доступа и использования научного продукта, произведенного в России, и ему выгоднее закупать такой продукт (инновации) за рубежом".

По мнению автора статьи, "это ведет к тому, что российская промышленность идет по индийскому и китайскому сценарию, основанному на копировании и повторении, однако в отличие от упомянутых стран, не ставит задачей создание собственного научного продукта как перспективы, и фактически отстает от этих стран в плане общей промышленной архитектуры на 10-20 лет".

В заключение своих размышлений Е. Кузнецов делает вывод, что "системный тупик российской промышленности состоит в том, что индустрии не способны воспринимать научный продукт, государство стимулирует развитие своеобразного, но нетипичного для общего процесса развития промышленности инструмента, а научное сообщество не развивает самостоятельных институтов трансферта от научного продукта индустриям". Подробнее см. "Идея – деньги – товар, или Что продается и покупается у науки на рынке".

См. также:

"Станет ли инновационный зуд инновационным бумом?" - взгляд Ирины Самаховой из новосибирского Академгородка