Научно-образовательное сообщество было вчера потрясено известием о скоропостижной смерти замечательного российского математика, педагога, автора множества научно-популярных книг, действительного члена РАН и других ведущих академий мира Владимира Игоревича Арнольда (12 июня 1937, Одесса - 3 июня 2010, Москва).
Как сообщил РИА Новости его коллега, лауреат Филдсовской премии Максим Концевич, Владимир Игоревич приехал во Францию около двух месяцев назад, чтобы заняться своим здоровьем. Он добавил, что В.И. Арнольд «умер от перитонита. Он попал в больницу вчера вечером [ред.- 2 июня]. Все произошло внезапно. На днях ему сделали анализ, ничего не нашли. Ему сделали операцию, он ее не перенес». Выдающийся математик скончался в больнице Святого Антуана 3 июня 2010 г. в 12 часов (14.00 мск). О месте и дате похорон будет сообщено позднее.
Блоги – мгновенный "фотоснимок" откликов людей, их мыслей, эмоций, переживаний и раздумий. Трагическая весть не оставила равнодушными тех блоггеров, кто знал В.И. Арнольда непонаслышке. Публикуем лишь несколько откликов из множества тех, которые появились в Рунете за прошедшие дни.
* * *
Среди разнообразных чувств, вызываемых Владимиром Игоревичем Арнольдом, неизменно присутствовало восхищение. Светлая память.
http://kdv2005.livejournal.com/381243.html
* * *
Позавчера умер В.И. Арнольд.
Он был самый великий математик современности и просто гений.
В.И. говорил всегда просто и ярко – так что не понять его было невозможно.
Благодаря этому своему умению он умел заставить всех считаться с его мнением: он был единственным русскоязычным математиком, чью публицистику читали все математики страны, он же был единственным математиком, чьё мнение были вынуждены слушать и учитывать российские чиновники.
Про это есть байка от племянника Арнольда: Госдума готовилась принять уродские стандарты образования, разработанные безграмотными шулерами из РАО, - для спасения страны нужно было срочно что-то предпринимать. Удалось организовать выступление Арнольда на чтениях законопроекта на заседании соответствующей комиссии ГД.
Выступление В.И. начал следующей фразой: "Готовится преступление против российского образования!" Причём сказал это так, что все присутствовавшие там депутаты поняли: это преступление готовят именно они... Законопроект отправили на доработку, для разработки стандартов по математике создали комиссию, в которую вошли такие достойные люди, как И.Ф. Шарыгин и В.М. Тихомиров, - в тот раз страну удалось спасти.
Арнольд всегда говорил прямо. Вот уж кто на самом деле посвятил всю свою жизнь служению Истине, так именно Владимир Игоревич. Конечно, лишних друзей или привилегий такая позиция не прибавляла, зато все друзья у него были настоящие. Понятно, что В.И. всегда оказывался в оппозиции. В 70-ые его выживали с мех-мата, но в Стекловку он перешёл не сразу - в ответ на приглашение перейти туда работать отвечал тогдашнему директору Виноградову, что тот - антисемит и Арнольд у него работать не будет. Когда, наконец, Виноградов умер, и МИАН возглавил Боголюбов, Арнольд с радостью принял приглашение перейти на работу в Стекловку.
В РАН Арнольда избрали уже после того, как он стал иностранным членом ведущих академий мира. Даже во Франции Арнольд был фрондёром: он объяснял французам, что их конкурсы на занятие научных позиций расистские, французским студентам, что они недоучки, а французскому министру образования, что система обучения во Франции принципиально ущербна. В отличие многих других академиков, Арнольд всегда был принципиально чистоплотен в человеческих отношениях: многие годы В.И. ходил в походы вместе с И.Р. Шафаревичем, но стоило Шафаревичу удариться в антисемитизм, и Арнольд порвал все отношения, как он сам говорил: "стал пользоваться неодносвязностью здания Стекловки", т.е. поднимался по другой лестнице, чтобы не пересечься с Шафаревичем.
В.И. был фантастически работоспособен. Например (по рассказам одного из учеников), когда Арнольд руководил редколлегией функана, он читал все поступающие статьи до того состояния, что про каждую понимал, что в ней доказано и какими методами – тут надо помнить, что поток статей в функан громадный, они публикуют около 10% поступающих статей. Сам Арнольд обычно писал сразу начисто, без черновиков – в точности как Моцарт.
Про вклад Арнольда в математику, про его великие теоремы и открытые им новые области науки его ученики уже написали немало. А я хочу добавить, что как у музыкантов бывает слух (или его отсутствие), так у В.И. был абсолютный вкус к математике (да и шире, ко всему естествознанию). Вкус Арнольда блестяще сочетался со смелостью в суждениях: многие новые статьи он клеймил не только, если они были неверными или не новыми (не оригинальными), но и если они были неинтересными. Тут важно подчеркнуть - эти статьи были неинтересными не ему, а вообще неинтересными.
В последние годы Арнольд увлёкся теорией чисел. И, прежде всего, независимо (от Клейна) переоткрыл (более чем 100 лет спустя) геометрическую версию цепных дробей. Конечно, многие подшучивали над В.И. по поводу такого запоздалого открытия (которое поначалу Арнольд приписывал себе). Потом оказалось, что все эти сто лет кто-то этой тематикой занимался, даже Вороной отметился. Но как они все этим занимались?!
Обнаружив геометрические цепные дроби, Арнольд сходу сформулировал абсолютно естественные и очень красивые вопросы, которые никто до него за прошедшее столетие не догадался поставить. Арнольд вдохнул новую жизнь и в эту область математики, фактически создав её заново, прежде всего постановками задач, которыми он щедро делился на многочисленных лекциях по всему миру. Возможно, именно умение поставить задачу, сформулировать вопрос наиболее чётко демонстрирует его гений: всегда видеть суть, вносить ясность, интересоваться главным, отбросив всё лишнее.
Арнольд был абсолютом, задававшим масштаб не только для профессионального сообщества математиков, но и для всей российской интеллигенции. Как широта, энциклопедичность его образования, так и острота его ума всегда казались совершенно недостижимыми. Теперь, после его смерти масштаб стал мельче, и многие начнут казаться себе немного выше, чем они были на самом деле, т.е. по сравнению с Арнольдом...
Описывая развитие естествознания, Арнольд называл следующую последовательность имён: Ньютон-Эйлер-Гаусс-Пуанкаре-Колмогоров. Безусловно, Арнольд понимал, что следующим в этом списке будет он. И, конечно, не один он это понимал: В.М. Тихомиров даже публично говорил об этом на лекциях на летней школе в Дубне. А кто будет следующим? Нет, не кого потомки или историки назовут, а кто возьмёт на себя смелость понимать всё естествознание целиком и определять развитие математики? Кому хватит решимости и гениальности? Вот, в чём вопрос...
Владимир Игоревич был блестящим оратором. Все его лекции слушались на одном дыхании, а от его чтения статей невозможно оторваться. Арнольд был моим кумиром. Спасибо!
Конечно, память о нём, его слава останутся в веках. Пока человечество не разучится думать, читать, интересоваться окружающим миром результаты Арнольда и его мнение нельзя будет не заметить - тут уж он постарался!
http://motimatik.livejournal.com/79547.html
* * *
Жалкая лепта
Умер Владимир Игоревич Арнольд, один из крупнейших математиков современности, из тех гениев, которых приходится по несколько человек на столетие, научный руководитель десятков людей, составляющих славу современной мировой математики, и вдохновитель несчитанных сотен молодых математиков.
Среди великих математиков есть такие, чья слава связана с одним единственным прорывом, результатом-вершиной, требующим невероятного упорства, таланта и везения. Эндрю Вайльс, завершивший доказательство теоремы Ферма, подготовленное стараниями многих выдающихся учёных, Григорий Перельман, работу которого по полному доказательству гипотезы Пуанкаре можно сравнить с усилиями альпиниста, в одиночку поднимающегося на пик из последнего лагеря, построенного всей группой, Владимир Воеводский, двигающий фронт современной математики так, что за ним никто не может угнаться – самые свежие примеры.
Арнольд начал свою математическую карьеру с такого достижения, решив, вместе с Колмогоровым, титаном старшего поколения, «13-ю проблему Гильберта». Ответ Арнольда и Колмогорова на вопрос, более общий, чем был задан изначально Гильбертом, звучал так: любая непрерывная функция трёх переменных может быть представлена как суперпозиция (последовательное применение) нескольких функций от двух переменных. Эта студенческая работа прославила бы любую математическую биографию, но путь Арнольда только начинался. Его основные достижения – и работы его учеников, многие из которых сами по себе являются крупными учёными – связаны с геометрией и топологией особенностей и динамическими системами.
Половина математики ХХ века – это борьба за лучший алгебраический язык для описания геометрических объектов. Алгебраические объекты легко – о, в этом слове «легко» запрятаны десятилетия усилий и годы обучения современных профессиональных математиков – относительно легко поддаются изучению. Геометрические объекты – про которые хотелось бы знать побольше – потому например, что физические свойства объектов и веществ требуют понимания их «геометрического устройства» – поддаются изучению плохо. Чуть сдуйте мячик так, чтобы на нём осталось вмятина – и это объект другой формы. Математики всё время ищут такие алгебраические конструкции, которые сохраняют свою форму – или меняют по известному закону – вместе с поверхностями и струями, которые они описывают.
Самая знаменитая теория Арнольда – так называемая КАМ-теория (по именам Колмогорова, который сформулировал подход к проблеме, Арнольда, доказавшего основные теоремы и Мозера, который распространил результат Арнольда на больший класс ситуаций) - связана с законами движения динамических систем, описанных простой системой уравнений. Важнейший вопрос – важнейший и для практики, и для теории – как реагирует такая система на небольшое изменение условий?
Самая популярная среди нематематиков книжка Арнольда – про «теорию катастроф». Наука, про то, как условия меняются чуть-чуть, а результат меняется сильно. Попробуйте слегка подвигать чашку пальцем к краю стола. На несильный толчок пальцем система (чашка в данном случае) отвечает столь же небольшим изменением – чашка чуть-чуть сдвигается. Но в какой-то момент мы делаем точно такое же движение – слабый толчок пальцем, и система меняется радикально: чашка падает со стола. Чтобы описывать такие ситуации, нужно изучать поверхности и точки на них, в которых происходит какой-то «перелом», складка. Чтобы просто классифицировать такие особые точки – не говоря уже о том, чтобы изучать законы, управляющие движением в районе этих точек – нужен математический язык. Арнольд один из создателей этого языка. Можно сказать, что именно его трудами теория катастроф – собрание пёстрых откровений учёных самых разных специальностей – стала полноценной математической теорией. «Особенности дифференцируемых отображений» звучит, конечно, не так завлекательно как «теория катастроф»…
Арнольд – отец современной вещественной алгебраической геометрии. В это трудно поверить нематематику, но кривые и поверхности в вещественном пространстве – куда более сложный для изучения объект, чем те же кривые – в пространстве комплексном. Впрочем, можно и поверить – у квадратного уравнения может не быть вещественных корней, а комплексных корней не быть не может.
В каждой области, в которой Арнольд работал, он стал классиком – он самый цитируемый российский учёный и один из самых цитируемых математиков современности. Но дело даже не в цитатах – те области, которые он создал, стали самостоятельными, большими и живыми разделами математической науки. Его ученики – ведущие математики в этих областях (я знаю много имён, но боюсь что-то спутать и кого-то обидеть). Как никакие ученики никакого другого учёного они являлись частью единого целого – математический гений Арнольда был тем, что связывал этих разных – только, как всех больших математиков, одинаково одиноких и чувствительных – людей в единое целое. Я слышал, что ни одна гипотеза, высказанная Арнольдом, не была опровергнута, хотя многие ещё не доказаны. Это – лишь маленькое свидетельство уникальной способности видеть гораздо дальше, чем видят окружающие.
Двадцать лет назад, когда я поступил на первый курс мехмата МГУ, Арнольд читал лекции по дифференциальным уравнениям на втором. Мой одногруппник, тоже выпускник 57-ой матшколы удивился, что я не собираюсь ходить. А я удивился, что Петя удивился – мне ходить на старшие курсы было трудно. А Петя, к слову, пошёл, стал учеником Арнольда и, впоследствии, самостоятельным симплектическим геометром.
Однажды, примерно в то же время, я пошёл на выступление Манина на матобществе. Видимо, потому что я ничего не понял, мне запомнились какие-то неважные детали. Арнольд сидел в первом ряду и задавал вопросы. Манин, вдохновенно исписав небольшую доску в аудитории на 16-ом этаже, поставил точку и сказал что-то типа «всё правильно». Слушатели, полный зал, молчали. Мне хотелось думать, что потому, что тоже ничего не понимают. – Правильно, – сказал Арнольд, – Только минус. Манин повернулся и уставился на доску. Пробежав формулы глазами, он дописал минус в конце и где-то по ходу и сказал, – Да, но это ничего не меняет. – Конечно, не меняет, – дружелюбно согласился Арнольд.
Через двадцать лет, год назад, на заседании матобщества мы слушали ученика Арнольда – очень известного математика, профессора одного из североамериканских университетов. Арнольд сидел в первом ряду и всё время требовал от докладчика строгости формулировки. Это нисколько не выглядело неуместным – собственные работы Арнольда, насколько я могу судить, образец строгости и ясности.
Судя по его публицистическим брошюрам, Арнольд был нетерпим ко многому в математике. Он протестовал против «бурбакизации» научного языка – при том, что сам он был крайне чувствителен к точности формулировок, и много писал про проблемы российского и французского математического образования, от начальной школы до аспирантуры. В конце июня он должен был выступать на конференции про проблемы российской науки, на которую Европейский университет собирает звёзд первой величины и в естественных, и в гуманитарных науках.
«От 5 до 15» маленький сборник задач для детей, написанный Арнольдом – рекомендуется всем родителям [дети которых уже справились со «Сказками и подсказками» Елены Козловой]. Сложность задач там растёт чуть ли не экспоненциально (а способности детей, по самому оптимистичному сценарию, линейно) – но только ради одной задачи, про червяка и двухтомник (задача номер 13), стоит скачать эту маленькую книжку.
Нетерпимость Арнольда к «другой математике» – я знаю учёных, для которых «Коммутативная алгебра» Бурбаки – настольная и любимая книга – была бы, возможно, губительной, если бы он занимал какие-то «командные высоты». Но он никогда не занимал административных позиций, соответствующих его научному гению (Колмогоров был деканом мехмата, Петровский – даже ректором университета, Новиков заведовал кафедрой). Это особенно странно, потому что в отличие от этих великих математиков и множества деканов и завкафедр помельче научным мастштабом, у Арнольда была огромная научная школа. Арнольд не пользовался расположением руководства мехмата ни в советское время, ни в постсоветское – хотя именно он и его ученики составляли славу факультета в конце прошлого века. Также неудивительно, что он стал академиком самых престижных мировых академий раньше, чем в нашей стране.
Насколько я понимаю, его книги – от научно-популярных до всеохватывающих монографий сделали профессиональными математиками множество людей. Его популярные и учебные статьи написаны так ясно, что создаётся ощущение обманчивой лёгкости. (Так интересно читать про цепные дроби!) Последний раз я слушал его лекцию там же, на мехмате, на матобществе, полтора года назад, про применение статистических результатов Колмогорова и Смирнова к последовательностям цифр после запятой рациональных и иррациональных чисел. У Арнольда есть целый мини-цикл работ про это – про статистические свойства совсем, казалось бы, не вероятностных объектов. Что такого случайного может быть в числе пи?! Это самое, можно сказать, не случайное число во всей математике (разве что ноль выглядит не менее неслучайным числом)…
В 1990-е годы многое перемешивалось в жизни. Кассирша в продуктовом магазине на углу Ленинского и Дмитрия Ульянова, когда ей указали на ошибку в расчётах, пробормотала себе под нос: «Вот и Арнольд говорит, что надо перемножать, а я всё складываю». Постеснявшись переспросить, можно только догадываться, что она имела в виду. (А также кто была эта кассирша – выпускница мехмата, слушательница только что созданного и расположенного неподалёку Независимого?) Может быть, она имела в виду ту историю, которую любил пересказывать Арнольд. Когда физик Лев Ландау узнал, что в математической энциклопедии решение одной из проблем Гольдбаха (любое нечётное число может быть представлено в виде суммы трёх простых) названо «самым выдающимся достижением советской математики», он заметил: «Простые числа не нужно складывать. Их нужно перемножать». Арнольд, не только великий математик, но и автор книги баек про математическую и нематематическую жизнь, наверняка оценил бы историю про кассиршу в гастрономе.
Константин Сонин, к.физ.-мат.н., профессор РЭШ и обозреватель газеты «Ведомости»
http://ksonin.livejournal.com/320522.html
* * *
Математический мир осиротел. Ушёл "последний из могикан", человек, чьи научные интересы простирались и вглубь, и вширь. Настоящий математик – интересовавшийся ЛЮБЫМИ ветвями науки, потому что наука – она единая и неделимая, и вся сплошь интересна!
Ныне научный мир измельчал. Люди точат, сверлят свои кротовые норы, углубляют их, думая лишь о том, как бы опубликоваться и отчитаться. Интересуются максимум соседними областями. Этот путь – тупиковый.
Нет, я говорю, конечно же, не обо всех – просто об одной опасной тенденции, по сути об «импорте» в науку жёстких принципов ведения дела, принятых в жёстком материальном мире. Учёный – он Божий человек, для него мотивация может быть только одна – любопытство.
Поэтому когда студенты, прости Господи, даже лучшего в стране ВУЗа по экономике задают мне вопрос, а «нахрена оно нам всё», хочется сразу, с разворота – в табло. Но нельзя, надо объяснять.....
.....Я ему сдавал спецкурс в 1995 году. Симплектическая и контактная геометрия. Помню, вместе со мной сдавал Андрей Иншаков. Я сдал, но с трудом. Владимир Игоревич вздыхал, мне кажется, думая о том, как упал нынче интеллектуальный уровень студентов. Точнее, упал МАКСИМУМ – перевелись исключительные гении. Средний уровень снизился не так сильно. Что поделать – сегодня гении невостребованы...
Алексей Саватеев, к.э.н., доцент РЭШ, в.н.с. ЦЭМИ РАН
http://savvateev.livejournal.com/59949.html
* * *
rakita отмечает: Вчера умер Владимир Арнольд. Поражает тишина в наших СМИ по этому поводу. Что-то такое проскочило и затихло, а должен быть шквал. Великий математик. И вероятно, самый известный в мире российский ученый вообще. По крайней мере, в 2009 году Арнольд был во главе индекса цитирцемости среди всех наших на западе. Кроме того, очень много сделал для развития математики в России, начиная со школьного и студенческого уровня.
В ответ bright_minded пишет: по аналогии с epistemological gap Левина можно назвать текущую ситуацию в нашем обществе value gap – провал в ценностях, между ценностными платформами, который реально непреодолим. существует несколько групп общества с принципиально разными ценностями.
http://rakita.livejournal.com/132440.html
* * *
(Anonymous)Умер Дима Арнольд.
Сегодня, 3-го июня, в Париже, умер Владимир Игоревич Арнольд. 12-го июня ему бы исполнилось 73 года. Боже мой!
vas_dar: Да, ужасная новость. У них были на сегодня билеты в Москву, а вчера вечером Владимир Игоревич плохо себя почувствовал, вызвали неотложку... Светлая память
(Anonymous) Скорбим. Гивентали встречались с Арнольдом в Париже этой весной. Повсюду с ними ходил, про всё рассказывал, Эмиль записывал. Был весел и здоров. И вот во вторник вечером плохо себя почувствовал. Эля наутро отвезла его в больницу, тут же положили на операционный стол. Прободение кишечника, разрушение поджелудочной железы, неработаюшие почки – ну всё сразу. Во время операции остановилось сердце, через три минуты его запустили, однако умер практически на столе. В прошлом году умер Изрaиль Моисеевич Гельфанд. Семинары Гельфанда и Арнольда – явления абсолютно уникальные, и невозможные без них. Ушла целая эпоха. А 22-го мая умер Мартин Гарднер. Мы остаемся на голой земле.
http://vas-dar.livejournal.com/13668.html
* * *
Умер Владимир Игоревич Арнольд
Мы часто пишем о случаях из личной жизни политиков, звезд и деятелей культуры. Но этот человек для меня всегда стоял на четыре ступени выше всех перечисленных, и очень мало людей современности кого можно поставить рядом с ним. Однажды, лет 7 назад (мне, по крайней мере, хочется в это верить), я видел его самого на награждении Турнира Городов. Сейчас многие прокрутят и этот пост и не заметят в уголке новости, однако, я уверен, вклад этого человека, как мировую, так и в российскую науку очень сильно недооценен. Большая честь быть соотечественником такого гения, поверьте.
http://irumata.livejournal.com/126953.html
* * *
Сегодня в Париже скончался Владимир Игоревич Арнольд. Уходят великие, увы. Я потом напишу, что сумею сказать – через восемь минут доклад, и уже надо идти. А на ум приходит, прежде всего, даже не математика, а его знаменитое ехидство. Так и вижу, как он по чьему-нибудь (бывало, что и по моему!) поводу прохаживается...
Светлая память, Владимир Игоревич! Пусть вам будет хорошо – там, где вы есть.
----
и чуть позднее его же запись:
Наверное, буду писать сумбурными набросками – иначе не напишу это никогда.
Я всё ещё не верю – и, наверное, никогда не поверю. Начинаю доклад с просьбы о минуте молчания, – и не верю. Я надеялся с ним пообщаться этим летом в Дубне; такое странное ощущение – с ним уже никогда не поговоришь...
Он был светлый. Донельзя ехидный, безумно жёсткий в споре – и безумно светлый. Его хотелось слушать и слушать. Каждый раз, когда я с ним общался про науку, я узнавал интересные, совершенно новые для меня вещи.
Мы в первый раз познакомились в далёком 2001 году, когда Ваня подключил меня – тогда совершенно отмороженного четверокурсника – к подготовке брошюры про цепные дроби, запискам прекрасной лекции, которую В.И. прочёл на малом мехмате. Спорили мы с ним тогда до хрипоты – в какой-то момент я, окончательно обнаглев, сказал В.И., убеждая его переписать некоторый участок, «ну это же бурбакизм!», от чего тот, видимо, опешил. :) Я до сих пор горжусь тем, что в итоге получилось – и что мне довелось в этом поучаствовать.
Потом – через год – была ещё одна его брошюра, «Астроидальная геометрия». Меня поразило, когда, отдав ему (в Париже – он был там, а я туда поехал по обмену) распечатку с пометками, я получил (через неделю, кажется) в ответ не только комментарии к тем вопросам, что я ему задал, но и к тем, которые я зачеркнул...
Вообще, от всех бесед с ним оставалось какое-то фантастическое ощущение замечательности мира математики, его простоты и взаимосвязанности. Я не знаю, что ещё сказать. Он был – великий. Я хочу верить, что он – есть, где-то, пусть не здесь. И что когда-нибудь мы встретимся, и ещё поговорим...
http://burivykh.livejournal.com/59606.html и http://burivykh.livejournal.com/59846.html
* * *
jleb: слушал его лекции в интернате и в универе. Он был совместно с Ю.С. Ильяшенко куратором нашей группы. и да, смешил до слёз. Жаль!
P.S. вот хороший синопсис его взглядов (имхо):
АКАДЕМИК В. И. АРНОЛЬД: ПУТЕШЕСТВИЕ В ХАОСЕ http://nauka.relis.ru/01/0012/01012002.htm
http://community.livejournal.com/kolmogorov/51516.html?thread=82492
* * *
Его книжка «Гюйгенс и Барроу, Ньютон и Гук» – один из лучших образцов научпопа, вровень с Перельманом, Борном и Гарднером. Я не математик, так что буду помнить Арнольда по этой книжке.
http://shultz-flory.livejournal.com/105176.html
* * *
Несколько часов назад умер академик Владимир Арнольд. Он учил математики моего мужа в МГУ, а позже моего сына (тогда школьника) на летних научных школах в Дубне. Владимир Игоревич – из тех людей, благодаря которым у математики в нашей семье и, отчасти, в нашей стране (всё еще пока, несмотря ни на что) – притягательнй, пленительный образ. Дома много научных книг и статей Арнольда. Я их не понимаю. Но есть книжка, которую очень люблю. «Истории давние и недавние».
Вот несколько маленьких отрывков оттуда:
"– A. всегда был везунчик, – говорил мне B. – Например, велели нам обоим вступать в партию, время было страшное, подали заявления. Но он был везучее: к моменту приёма у него уже был адюльтер. А у меня ещё не было. Вот всю жизнь и мучаюсь в партии...»
"Провалился под лёд я без лыж, переходя по льду входящее теперь в черту Москвы стометровое озеро. Началось с того, что лёд подо мной стал слегка прогибаться, и под кедами показалась вода. Вскоре я понял, что форма льда – гауссовская колоколообразная (перевёрнутая) кривая. Ещё через минуту стало ясно, что я наблюдаю фундаментальное решение уравнения теплопроводности (в обратном времени). И, действительно, слегка не дойдя до дельта-функции, лёд провалился, и я оказался в проруби диаметром в полметра, метрах в тридцати от берега.
... Этот лёд, который минуту назад удерживал меня вместе с гауссовой лужей метра четыре в диаметре и полметра глубиной в центре, теперь немедленно ломался, когда я клал руку на край проруби. В конце концов, прорубь расширилась и позволила мне разогнаться вплавь и выброситься не ещё нетронутый лёд, по которому я и двигался дальше ползком, пока не перешёл озеро до конца".
"... Сначала ликвидируются книги и журналы, потом – лекции, экзамены и т.д. Академик Е. Л. Фейнберг пишет, что «в условиях террора погружение в науку есть единственная возможность для учёного сохранить себя как личность: были бы только лаборатории и библиотеки». Так вот, их-то скоро и не будет."
Книжка Арнольда "Истории давние и недавние" частично есть в сети: www.ega-math.narod.ru/Arnold3.htm
http://emarinicheva.livejournal.com/147454.html
* * *
Пишет Леонид Посицельский (posic)
Из воспоминаний Е.Карпель, гражданской жены Березина
Сборник воспоминаний о Березине, стр. 194-195
«Как-то зимой, когда я была "глубоко беременна", Алик решил вывезти меня за город подышать свежим воздухом. Мы ехали в электричке и стояли в тамбуре. На каком-то полустанке в поезд заскочил лыжник. Они поздоровались, и, даже не подумав представить нас друг другу, Алик с живостью к нему обратился: "Я тут как раз размышлял над твоей работой...", и дальше пошла обычная абракадабра.
... Когда Алик разговаривал с математиками, мне казалось, что, говори они о "нормальных вещах" на эсперанто, и то поняла бы больше, чем тот русский математический язык, на котором они изъяснялись. При этом у меня было ощущение, что улавливаю расстановку сил. Хоть Алик говорил тихо и никогда не повышал голоса, практически всегда он лидировал. Это было и понятно – по большей части я слышала его беседы с учениками. Но и в тех случаях, когда к нам приходили коллеги по университету, чаще всего лидерство оставалось за ним. <...>
Возвращаюсь к эпизоду в тамбуре пригородного поезда. Я увидела, что слова Алика произвели на собеседника воздействие, как если бы ему нанесли удар под дых. Он отшатнулся, начал отступать, а очень довольный произведённым эффектом Алик, не давая "противнику" опомниться, продолжал наступление. Но вот лыжник перевёл дух, сосредоточился и начал контратаку. Здесь уже настала очередь Алика сделать рекогносцировку... и состязание умов продолжалось. Передо мной была игра не в шашки и не в шахматы, это был не бокс и не фехтование, но неведомая мне марсианская борьба титанов. Алик встретил достойного противника, и я заворожённо наблюдала этот поединок, как заядлый болельщик не может оторвать глаз от ринга. Алик же, без всякого сомнения, ещё и красовался передо мной, за что пришла немедленная расплата – на какое-то возражение собеседника он ответил слишком быстро и потому недостаточно продуманно, и тут уж не было ему пощады. Я почувствовала, что мешаю Алику сосредоточиться, и ушла в вагон. Когда он пришёл за мной, на вопрос "Кто победил?" Алик ответил:
– Мы не договорили, он доехал до своей станции. Но это и не важно, главное – он еще подумает.
– А кто это был?
– Арнольд.»
-----
Насколько можно понять, эпизод имел место зимой 1975-76 годов; весь период знакомства Карпель и Березина приходится на 1971-1980 годы. Интересно жили математики-то-ли-матфизики в 70-х годах в Москве. Я никогда ничего подобного не видел. Математики перестали пытаться понимать друг друга? Или математики никогда не пытались, а матфизики до сих пор так живут? Вообще-то я как-то раз попал на какое-то время в компанию матфизиков в середине 90-х, и там тоже ничего подобного не видел. Или видел, но забыл?
http://posic.livejournal.com/371104.html
* * *
Гинзбург, Арнольд.. кто следующий? А ведь это были самые известные и заслуженные из живущих российских учёных. Мало кто замечает, но доживает последние годы тот самый «олдскул», ученики Колмогорова, соратники Ландау... те имена, которыми трясут везде и повсюду со словами: «а вот у нас наука есть! вот она! и не хуже чем за границей!!». Только замены им вовсе никакой. Остаётся только порадоваться тому, что нам выпала честь хоть как-то застать этих людей.
http://aramoen.livejournal.com/11392.html
