19 марта 2024, вторник, 06:31
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

24 июня 2005, 12:39

Белые пятна в истории великой войны

Россия в глобальной политике

За последние годы, в преддверии 60-летия победы, наблюдается резкое увеличение интереса к проблемам истории Второй мировой войны. Помимо наличия множества еще не изученных "белых пятен", которые требуют дальнейших исследований, постоянно предпринимаются попытки пересмотреть итоги войны. Так, например, страны Балтии настаивают на том, что их территории были аннексированы и оккупированы СССР и сейчас Россия должна отвечать за внешнеполитические действия сталинского руководства в годы войны. В день 60-летия первого Парада Победы "Полит.ру" представляет статью Александра Чубарьяна, директора Институты всеобщей истории РАН, "Белые пятна в истории великой войны", в которой автор пытается дать объяснение и историческое подтверждение или же опровержение возникшим в настоящее время вопросам по истории Второй мировой войны. Статья опбликована в новом номере журнала "Россия в глобальной политике" (2005. № 3).

Празднование 60-летия победы во Второй мировой войне повсеместно вызвало всплеск интереса к истокам и непосредственным причинам, ходу и последствиям этого наиболее кровопролитного конфликта в истории человечества. Россияне, как и жители большинства стран мира, осознают величие общей победы над нацизмом – самой зловещей чумой XX столетия. Советский народ внес решающий вклад в разгром гитлеровской военной машины, заплатив за это страшную цену – 27 миллионов человеческих жизней, тысячи разрушенных сел и городов. В годы войны советские люди продемонстрировали массовый героизм, небывалое единство и сплочение во имя защиты страны и победы над врагом.

Для профессиональных историков война продолжает оставаться предметом глубокого анализа и изучения, не прекращается поиск новых документов. Такая работа крайне важна – ведь именно в последние годы активизировались споры и дискуссии вокруг Второй мировой, причем трактовка ряда проблем приняла ярко выраженный антироссийский характер. События более чем 60-летней давности негативно влияют на взаимоотношения России и некоторых из ее соседей, используются для создания в других государствах враждебного образа нашей страны. В значительной степени это связано с позицией официальных лиц, представителей общественности, средств массовой информации государств Балтии и некоторых стран Центральной Европы (прежде всего Польши). Именно по их инициативе в преддверии юбилея победы к этой теме обратились СМИ, а также высокопоставленные политики ряда стран Западной Европы и Соединенных Штатов. Заявления об ответственности России за внешнеполитические действия сталинского руководства 1930–40-х годов прозвучали из уст некоторых мировых лидеров.

ИСТОРИЯ – ОРУЖИЕ КРИТИКОВ?

В центре дискуссий оказался советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 года, известный как пакт Молотова – Риббентропа. Этот документ является предметом острого неприятия со стороны критиков России по следующим причинам:

  • пакт (и особенно секретные протоколы к нему) стал причиной начала Второй мировой войны;
  • на его основе состоялся новый раздел Польши между СССР и Германией;
  • Советский Союз осуществил аннексию, а затем и оккупацию стран Прибалтики.

Как считают некоторые представители научного мира и СМИ, а также официальные лица, эта оккупация, прерванная в 1941-м нападением Германии и возобновившаяся после вступления советских войск в Прибалтику в 1944–1945 годах, продолжалась с лета 1940 до 1991 года. (Именно поэтому, полагают они, 9 мая не может быть праздником для народов Прибалтики.)

В этой связи в странах Балтии, осуждающих немецкую оккупацию, одновременно поднимается на щит «сопротивление» советским войскам, оправдываются (особенно в Латвии и Эстонии) действия местных национальных формирований, которые сотрудничали с нацистами и с оружием в руках вели борьбу против «советских оккупантов». Участников этих формирований приравнивают к ветеранам войны, а зачастую они пользуются даже более существенными привилегиями, чем те, кто сражался с нацистами.

В Польше и в некоторых других государствах резко критикуются решения Ялтинской (Крымской) конференции, состоявшейся в феврале 1945-го, которые, по мнению ряда политиков и историков, положили начало установлению тоталитарных режимов в Польше и других странах Восточной и Юго-Восточной Европы, причем ответственность за это возлагается прежде всего на Советский Союз. Опираясь на данный факт, СМИ в ряде государств – новых членах Европейского союза стремятся принизить роль СССР в разгроме нацизма.

Кроме того, активно выдвигается идея о том, что Россия должна покаяться, принести публичные извинения за действия Советского Союза в Прибалтике, Польше и других странах Восточной и Юго-Восточной Европы в 1939–1947 годах и в последующий период.

Разговоры о покаянии, столь популярные ныне в ряде стран и среди некоторых политических деятелей, неизменно вызывают крайне негативную реакцию в России. В принципе сама идея тотального «покаяния» и «извинения» представляется неконструктивной. Мировая история знает тысячи войн, конфликтов, преступлений, и невозможно представить себе, что случилось бы, начнись сегодня процесс массовых «извинений». Надо признать, что культура осмысления истории и «преодоления прошлого» весьма развита в странах Евросоюза, который изначально был задуман как средство для достижения того, чтобы раз и навсегда положить конец историческим противоречиям между европейскими державами. Однако стоит напомнить, что и в Европе путь к «покаянию» был весьма долгим и тернистым и начинался он 55 лет назад не с выяснения отношений (в этом случае интеграция, наверное, очень быстро закончилась бы), а с «вынесения за скобки» исторических обид во имя создания устойчивой конструкции экономического сотрудничества.

Кроме того, часто почему-то избегают говорить о том, что в декабре 1989-го Съезд народных депутатов СССР специальным постановлением осудил секретные протоколы к пакту Молотова – Риббентропа и признал их недействительными как противоречащими нормам права и морали. Тогда же советское руководство признало ответственность Советского Союза за убийство польских граждан в Катыни. С тех пор никто из руководителей нашей страны не ставил под сомнение эти заявления и решения. И если современная Россия, по мнению ее критиков, должна отвечать за предвоенную и послевоенную политику СССР в отношении Прибалтики и Польши, то в той же степени она «наследует» и официальные решения эпохи перестройки. Вряд ли необходимы новые подтверждения прежнего решения – ведь такая практика в принципе не свойственна России.

Анализируя причины и последствия заключения пакта Молотова – Риббентропа, следует придерживаться многофакторного подхода и не допускать упрощений. Этот советско-германский документ надлежит рассматривать в контексте общей международной ситуации, складывавшейся с конца 1930-х годов. Как известно, после прихода нацистов к власти в Германии, представители СССР, Англии, Франции и ряда других стран активно вели переговоры о создании системы коллективной безопасности. Но эти усилия закончились неудачей, и ответственность за это несет каждая из сторон.

Мюнхенское соглашение от 29 сентября 1938 года, ставшее трагическим проявлением политики «умиротворения агрессора», коренным образом повлияло на международное положение: лидеры Англии и Франции отдали Гитлеру часть Чехословакии. В Москве Мюнхенское соглашение восприняли крайне болезненно, усмотрев в нем стремление изолировать Советский Союз или даже попытку направить германскую агрессию на восток. С весны 1939-го во внешней политике СССР обозначился поворот к укреплению контактов с Германией.

Летом 1939 года появился новый шанс на создание антигитлеровского блока: в Москве начались англо-франко-советские переговоры. Но и эта попытка ни к чему не привела, потому что все стороны ставили собственные интересы выше необходимости борьбы со смертельной нацистской угрозой. Противоречивую позицию занимала Польша, и вскоре, в конце августа 1939-го, как уже сказано выше, был подписан советско-германский договор о ненападении с секретными протоколами о разделе сфер влияния в Восточной Европе.

Бессмысленно отрицать, что присоединение балтийских стран проходило в условиях советского силового давления. Очевидно и то, что депортации и репрессии в Прибалтике, на которую сталинское руководство распространило методы, применявшиеся по всей территории Советского Союза, заслуживают решительного осуждения. Но очевидно и другое: в событиях 1939–1941 годов действовали  различные, зачастую противоречивые мотивы и причины, требующие комплексного, многофакторного подхода и анализа. Наиболее существенные из них:

  • необходимость обеспечить безопасность Советского Союза, ибо, несмотря на заключение договора и на показное дружественное отношение советского руководства к Берлину, сохранялась убеждение в том, что гитлеровская Германия остается главной военной опасностью для СССР;
  • имперские настроения Сталина и его желание «расширить зону социализма»;
  • внутриполитическое положение в балтийских странах, население которых проявляло недовольство политикой своих правительств;
  • промежуточное положение прибалтийских государств, зажатых между СССР и Германией, что ставило многих политиков Балтии перед выбором; при этом левая часть общественного спектра склонялась в сторону Москвы;
  • связь присоединения Прибалтики Советским Союзом с ситуацией в Европе, в частности с молниеносным разгромом Франции, вызвавшим в Москве острое беспокойство (несмотря на внешние дружеские жесты в адрес Гитлера).

В отношении событий 1945-го следует отметить, что Ялтинские соглашения, а в более широком плане и вся Ялтинская международно-политическая система, просуществовавшая в послевоенном мире вплоть до конца 1980-х, также становятся сегодня мишенью для критики. Явным отступлением от исторической правды являются попытки возложить исключительно на Советский Союз ответственность за решения, принятые в Крыму более 60 лет назад. Многие словно забывают, что это были согласованные решения трех союзных держав (СССР, США, Великобритания), а идею послевоенного раздела мира на сферы влияния, прежде всего применительно к региону Центральной и Восточной Европы, впервые предложил Уинстон Черчилль во время встречи со Сталиным в 1944 году. Ялтинские соглашения, естественно, носили компромиссный характер, но в целом отражали тогдашний уровень согласия и взаимодействия между союзниками. Как и при любом международно-политическом компромиссе, его участники вкладывали свой смысл в принятые формулировки, но никто не оспаривал того факта, что Советский Союз и его армия внесли решающий вклад в разгром фашизма.

Острые дискуссии на эти темы продолжаются и в России, что является нормальным плодотворным процессом. Недавно Институт всеобщей истории Российской академии наук совместно с Латвийским государственным университетом и Институтом современной истории в Мюнхене провел международную конференцию о событиях 1939–1941 годов, в ходе которой высказывались самые различные точки зрения. Участники подчеркивали, что политизация истории наносит вред современным международным отношениям. Политика в наши дни не должна стать заложницей истории.

Вместе с тем ряд российских историков и общественных деятелей – отчасти в качестве реакции на волну критики извне, отчасти в своих собственных политических интересах – призывают пересмотреть оценки, ставшие общепринятыми за последние 15–20 лет. Подобные попытки порождают ощущение возврата к трактовкам, бытовавшим тогда, когда историческая наука находилась в жесткой зависимости от государственной идеологии.

ВЫЗОВ РОССИЙСКИМ ИСТОРИКАМ

Дело историков из всех заинтересованных стран – не прекращать кропотливой работы над исследованием военной тематики. Но и мы сами должны помнить о том, как много еще пробелов в наших собственных знаниях о Великой Отечественной войне. Кое-что начинает забываться или игнорироваться. Так, авторы публикаций последнего времени словно не знают, что Сталин слишком сильно полагался на пакт о ненападении с Германией. Подписав этот договор, советский лидер не сохранил никаких средств давления на германское руководство, хотя он вполне мог поддерживать активные связи с Англией и дальше (чего Гитлер в то время очень опасался) или, по крайней мере, разрешить компартиям и левым силам стран Европы продолжать разоблачение фашизма как главной угрозы миру и безопасности.

Специалисты до сих пор спорят о том, насколько наша страна была подготовлена к войне. Новые документы позволяют говорить о том, что где-то на рубеже декабря 1940 – января 1941 года в Кремле приняли решение начать подготовку к войне. В официальной пропаганде наметился резкий поворот: возобновилась критика фашизма, полностью прекратившаяся после заключения советско-германского пакта. Политбюро ЦК ВКП(б) в ходе своих заседаний начало срочно рассматривать программы перевооружения. Но все эти меры оказались явно запоздалыми. Достаточно упомянуть, что в директиве Г.К. Жукова и С.К. Тимошенко от 17 июня 1941 года предписывалось завершить работу по приведению «в норму» аэродромов Западного военного округа до 1 октября (!) 1941-го.

По-прежнему острым остается вопрос о трагедии лета и осени 1941 года, когда сотни тысяч советских солдат и офицеров оказались в окружении, погибли или попали в плен. Это произошло из-за слабой профессиональной подготовки значительной части высшего командования Красной армии. К примеру, только за первые четыре месяца 1941-го на Западном фронте была произведена замена семи командующих фронтами. Лишь пятеро из тех, кто начал войну в качестве командующего фронтом, закончили ее в этой же должности (Г.К. Жуков, И.С. Конев, К.А. Мерецков, А.И. Еременко и Р.Я. Малиновский. – Ред.).

Нашим историкам еще только предстоит глубоко изучить множество вопросов, связанных с прошедшей войной. Это касается и такой темы, как эвакуация промышленности на восток страны, позволившая впоследствии создать экономический фундамент будущей победы. Жесткая централизация всех сторон жизни Советского Союза в годы войны, безусловно, сыграла положительную роль. Но при этом нельзя забывать известный приказ Сталина «Ни шагу назад!», заградительные отряды, штрафбаты и другие меры сталинского руководства, проявлявшего чрезмерную жестокость к собственному народу. Историческая наука должна искать ответы на вопрос, крайне важный не только в историческом, но и в общефилософском, человеческом смысле: какова цена войны и победы? Все ли жертвы были неизбежны и оправданны? В достаточной ли степени советские политические лидеры и военачальники руководствовались принципом «воевать не числом, а уменьем»?

Несколько лет назад российские историки уже начали говорить о советском коллаборационизме, о том, что в военных формированиях вермахта служили многие сотни тысяч советских граждан. Конечно, многие из них стремились сохранить свои жизни, находясь в страшных условиях фашистских лагерей для военнопленных. И все же столь значительное число людей, переметнувшихся к врагу, заставляет задуматься не только о моральных корнях предательства, но и о самой политике, проводимой в 1930-е годы руководством СССР, о ее реальной поддержке гражданами.

Почти не исследована психология советских людей в годы войны на фронте и в тылу. Только сравнительно недавно появилась работа о «фронтовом поколении», но это лишь начальный вклад в изучение большой и многоплановой темы. Люди испытывали постоянный стресс, сталкивались со смертью и жестокостью на фронте, терпели страшные лишения в тылу, переживали чудовищную трагедию, находясь в плену или на оккупационных территориях. Об этом тоже необходимо постоянно писать, так же как и о героизме воинов и тружеников.

Дальнейшего изучения требует и тема повседневной жизни и состояния общества в годы войны. Это и изменение советской ментальности, и трансформация представлений людей о жизни и смерти, и жизнь в условиях голода и болезней, прояления жертвенности и великодушия, соотношение преступления и наказания и т. д. Мало исследован и вопрос о том, как победа и послевоенные геополитические изменения повлияли на внутреннюю политику сталинского руководства второй половины 1940-х – начала 1950-х годов.

Историки всех стран продолжают анализировать деятельность и механизмы функционирования антигитлеровской коалиции. Появилось много новых документов, раскрывающих достижения коалиции, высокий уровень согласия и одновременно скрытое противоборство, возросшее к концу войны в силу различия геополитических целей. Этот уникальный период эффективного взаимодействия государств, придерживавшихся диаметрально противоположных идеологических взглядов, крайне интересен не только для историков, но и для действующих политиков, которые могут извлечь из него полезные уроки.

Когда-то наши исследователи видели «правду истории» только в розовых тонах, в контексте «поступательного прогрессивного развития». За прошедшие 20 лет российская историография преодолела дистанцию огромного размера к обновлению исторических представлений. Гордясь историей нашей страны, мы вместе с тем осудили преступления против советских людей, репрессии, тоталитарные методы управления экономической, политической и духовной жизнью.

Подавляющее большинство российских граждан, в том числе и историков, поддержали демократический выбор России, новый взгляд на историю страны и мира. И нет никаких оснований для того, чтобы, реагируя на подчас несправедливую критику в адрес России, пересматривать достижения последних 20 лет.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.