28 марта 2024, четверг, 16:07
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Лекции
хронология темы лекторы
02 апреля 2004, 08:15

300 лет в осаде

Ведущий группы – Алексей Левинсон (Центр Юрия Левады)

Нам предложен какой-то вид публичных действий. Сам замысел, как теперь видно, хорош или не хорош. Как?

Для меня подобные обсуждения в неформальной обстановке не новы, у нас такие предприятия проводятся в университете, их проводят преподаватели, определенные организации, в добровольном порядке приглашают гостей. Я хочу сказать, что сегодняшняя встреча была достаточно интересна, она положила начало прогрессивной тенденции обсуждать вопросы и учиться слушать друг друга и пытаться найти ответы на проблемные вопросы. Задать эти важные вопросы.

То, что вы слышали – это, на ваш взгляд, публичные лекции?

Ну, понятие публичной лекции - оно очень сложно, на мой взгляд, оно предполагает выступление человека очень сведущего в какой-то проблеме, проблема должна быть очень широкого плана и волновать всех..

Т.е. то, что мы слышали…

Ну, не совсем…

То, что вы услышали, - оно ответило вашим ожиданиям?

Я опоздал… пришел почти к самому концу

Да, мне нравится. Это не совсем отвечало моим ожиданиям, но я была счастлива. Когда я увидела военного в обстановке полумрака с каррикатурами.

Скажите, то, что вы и предполагали, или что-то другое?

Это было скорее публичной лекцией, хотя у меня мало опыта хождения на такие мероприятия. Мне кажется, это была публичная лекция с элементами живого обсуждения.

И как это получилось, следует признать удачным или нет?

Честно говоря, я немного знаком с организаторами, поэтому у меня немного предвзятая точка зрения.. Как все время говорил Виталий, основная цель – это не доклад, а именно обсуждение. То, что говорил генерал, очень интересно. Но обсуждение, та мысль, которую поддерживал Виталий и выходящие из зала люди, в докладах экспертов и в частности журналистов, уходила в песок. В этом некоторый минус, но так как мысль до конца не умирала, а возрождалась, ну, это вопрос об идеологии. Какое место занимала идеология в войнах, как нам обсуждать предмет идеологии, например в армии.

Вот вы шли с какими-то ожиданиями, вот сейчас что-то состоялось, как вы это оцените?

Ну, когда я сюда шел, то ожидал лекцию по истории, лекции как таковой не получилось, получилось даже лучше, получилось обсуждение. Даже, по-моему, была не совсем соблюдена тема «Россия в войнах 20 века». Не о всех войнах было сказано, а, по-моему, получилось очень хорошее обсуждение темы: «Россия и армия и политическое положение России с военной точки зрения».

Вы взялись бы как-то резюмировать, в итоге замысел устроителей как-то реализовался?

Я считаю, что в целом, что все очень позитивно. Здесь многое зависит от конкретного лектора.

Я думаю, мы что-то сказали друг другу о затее, а теперь давайте перейдем к тому, о чем же шла речь в зале, и что мы должны дообсуждать. Здесь были намечены темы, если кто-то еще хочет предложить, есть потребность о чем-то поговорить…

Ну, во-первых, одна провокационная вещь: А армия есть? Вторая – оно, конечно, Россия в войнах - это важная тема для обсуждения. Но это единственная тема, легализованная и институциализированная и выжившая до сих пор, потому что из истории 20 века история войн подразумевает историю Великой Отечественной войны и остальное, ею осененное. Это единственное, что можно брать дальше в качестве багажа, что не пересмотрено критически и что можно поставить на знамя. Все остальное для знамени не годится. Следовательно, Россия в войнах, прежде всего как клеймо на знамени…

О чем бы мы еще могли поговорить?

Вот меня больше всего заинтересовало, что Россия 300 лет находится в осаде, и было интересно ощущение, только ли у генерала образца 1917 года есть такое ощущение. И когда я поняла, что не только у него – это меня заинтересовало. Выйдем ли мы когда-нибудь из этой осады в своем сознании или нет.

Неизбежно тема в режиме обсуждения меняется. Тема поражения или победы, она прозвучала у лектора, но дальше не обсуждалась. Она очень важна. Есть противоречия у него и потом, что он говорил. Мне было интересно, что когда он это оценивал в каких-то войнах. Если изначальный план был реализован, то это победа, а равно если тот план, который ставился противником, не был реализован – это победа. А когда он оценивает последние действия американцев в Ираке, он следует другим критериям.

Я со своей стороны тоже позволю выложить вопрос для обсуждения: сейчас в нашем обществе тема войны, участие страны в войне – это тема горячая или периферийный вопрос? Я хотел бы, чтобы про это было сказано.

Теперь у нас есть список для обсуждения. Я бы предложил каждому, кто выставил недообсужденную тему, предложить свою трактовку.

Если говорить о том, что Россия якобы находится в осаде – я не разделяю эту позицию, поскольку если мы в осаде, то это напоминает совершенно разрушенную крепость, без стен и защитников, и в нее никто не входит только потому, что так где-то остался пороховой погреб, который может рвануть. Потому что сейчас государство практически разрушено, военной мощи нет. Зачем держать осаду. С точки зрения военной угрозы – мы сейчас никому не нужны. С одной стороны, нам не угрожают, с другой стороны, - нас чураются. Почему? Это высказано в книге Яковлева «Сумерки». Мы в своем время напугали весь мир идеей мировой революции, и дальше, когда мы проводили экспансию, конечно, эту бредовую идею оставили, но мы поддерживали всякие локальные конфликты, мелкие режимы.

Вы сказали, что крепость эта разрушена и сюда не вступают, потому что там есть пороховой погреб. Я бы хотел на этом немного остановиться и спросить, кто согласен с такой метафорой?

Я замечу, что метафора гораздо глубже: сюда уже пришли, пришли мы. Российский народ воспринимает (…) как некое трофейное пространство. Т.е. то, что сейчас в Архангельске произошло, да и вообще разворовывание всё и вся, это отношение к своей стране как к завоеванной, чужой. Это может быть наследие оборонного сознания. Раз. С другой стороны это не первый раз происходит, Хазарское государство…

Это мы сами, но, насколько я понял, речь идет от отношении России с какими-то внешними партнерами.

Мне не понравилось, что во время лекции звучало разделение внешней политики и внутренней политики России. В современном мире, совершенно понятно, что эта грань очень тонкая. Поэтому я не согласна с метафорой крепости. Эта метафора есть у части общества. Она есть у части военных. Я не согласно потому, что свою безопасность я рассматриваю совсем по-другому. Я скорее вижу опасность со стороны своего государства.

Крепость или нет?

Крепость. Но я хотел бы дополнить эту метафору. Это не просто осажденная крепость, но осажденная с разных сторон разными войсками. Каждый боится войти в крепость, но, с другой стороны, каждый боится, что кто-то другой войдет в эту крепость раньше, и может нарваться на пороховой погреб, а может и завладеть какими-то ресурсами, хотя бы самой крепостью.

Я замечу, что эта метафора разделятся и некоторыми частями этой крепости, например, Чечня вовсю убеждена, что ее хотят захватить из-за несметных запасов, там нефть и минералы. И то, и другое ерунда, потому что ловить там нечего.

Вы в крепости?

В принципе, на тему захватчиков и разделение трофеев, это, к сожалению, верно. Естественно для окружающих государств, и Россия действительно находится в осаде, но в осаде не военной, а в осаде социальной. Потому что у русских людей, подавляющего большинства, кроме тех, кого называют элитой, сознание радикально отличается от европейского, от западного. А западное сознание в основе своей ксенофобно. И нас не понимают, нас боятся. Это прослеживается и в мировой литературе, потому что русофобия и боязнь угрозы с востока прослеживается и в фэнтази и в другой литературе.

Т.е. это они сидят в осужденной крепости?

Мы находимся под прессом, под атакой со стороны чужой психологии и философии. Грустно, что нас такими, как мы есть, не воспринимают. Нас стремятся переиначить, а подсознательно – вообще уничтожить. Может быть, не на уровне политического курса, а скорее подсознания.

В общем, вопрос о крепости прояснен… А вот вы спрашивали, есть ли армия…

Не спрашивал, а утверждал. Армия - это корпорация. И в отличие от тех времен, когда мои деды служили и воевали в Великой Отечественной, сейчас этого нет. Потому что корпорация – это когда защищают и вытаскивают своих.

Вот армия есть или ее нет?

Я бы, наверное, спросила так, что из себя представляет современная российская армия. Она есть, но она в очень плачевном состоянии.

Армия скорее есть, но она не выполняет своей главной функции. Она действительно в упадке. Этот упадок и в отношении техники и психологии большинства, и кадровых офицеров и солдат. Поэтому армия формально есть, но фактически…

У вас есть ощущение, что есть армия, способная вас защитить?

У меня к армии отношение немного другое - сама когда-то служила. Тогда для меня армии не было, потому что то, чем мы занимались условно говоря, мы назвались курсанты, но это было как шутка: девушки в миниюбках. Сейчас она для меня есть. Это как тюрьма. То, что далеко, то, от чего хочется отделиться, это существует как некая угроза. Как угроза есть, а как содержательный момент…

А как защита?

Как защита есть, в смысле от нее как-то защититься. Как опасность.

Когда мы говорим об армии, о проблемах в армии, общество эти проблемы ощущает на себе очень серьезно. И поэтому она существует, и имеет серьезные социальные последствия.

Это было на дискуссии задано и у меня возникло ощущение, что генерал пытался несколько раз объяснить, что нам необходимо защищаться, и он призывал делать это любыми средствами. Кто-то его поддержал. Если я понимаю, что есть и другая точка зрения, что нам от тех угроз, о которых он говорил, не надо защищаться, а угроза исходит от самой армии.

Ну, я вообще от него угроз так не услышала, он сказал, что есть 3 основные. Я могу зафиксировать только одну. В армии есть путаница по поводу того, что реально делать и что есть реальная угроза.

Задачи для армии есть, даже в отсутствии реальных угроз эта штука очень мобилизуема, мобильна, дисциплинированна. Т.е. в разных чрезвычайных ситуациях армия должна быть готова действовать. Начиная от природных катаклизмов и кончая локальными конфликтами. Другой вопрос – степень мобильности, степень готовности ее материально-техническая и психологическая. Вот сюжет: есть ли армия как корпорация или это аналог народной тюрьмы. Вот мой опыт работы по пленным показывает, что это не корпорация: своих они не вытаскивают, не ищут, есть редкие исключения, например, спецназ или морская пехота, которые своих не оставляют. В остальном это не есть корпорация, которая как-то о своих членах заботится. Это не государевы люди, о которых государство как-то заботится.

По-моему, сейчас было предложено техническое видение армии, как ресурс, который может быть мобилизован для решения самых разных вопросов в том числе и невоенного характера. Об этом совершенно не шла речь в лекции. Мне этот поворот интересен потому, что он позволяет решать не идеологические вопросы. Ну, никто не ставит вопрос, нужно ли МЧС. Нужно. Для того, чтобы принять решение, нужна такая армия или нет, не нужно ощущения, окружены мы врагами или нет. Скажите, какие мнения, по-вашему, репрезентировал зал? Ну, генерал, допустим представлял точку зрения армии.

Нет, все-таки свою. Для меня в некоторых моментах он показался очень откровенным.

Хорошо, а что выражал зал? Вы согласились бы резюмировать мнение зала?

Собственно говоря, вопрос о том, нужна ли армия, практически не стоял. Те, кто выступал, гораздо чаще поднимали другой вопрос, нужна ли армия контрактная или призывная, т.е. по умолчанию считалось, что армия нужна.

Какие точки зрения были представлены в зале, и как они соотносятся с настроениями общества?

Были разные точки зрения. Действительно, была аксиома, то, что армия нужна. Обсуждалось также, какая армия нужна. Какие цели должны быть у армии. Кстати, этот вопрос так и не был обсужден. Какие цели нужны армии и России вообще. По-моему, ведущий не раз пытался поднять этот вопрос.

Мы можем прямо здесь на него ответить?

Мы не можем ответить на этот вопрос, потому что нет общего языка, нет общения. Если военные пытаются что-то сделать, для себя конструируя некие цели, они не обсуждают их с обществом. При этом они говорят, что армия – это продолжение общества, и должна быть эта связь.

На ваш взгляд, мы могли бы сейчас ответить на вопрос о целях?

Думаю, нет.

Мне кажется, государство сейчас спокойно развивается. Армия – инструмент государства, а инструмент не может иметь своих целей. Кроме того, сейчас видно, чем был хорош советский режим, при всех своих минусах, была идеология, духовные столпы, вокруг которых все держалось. Так как армия – это непосредственный слепок с общества, то изменения в обществе не могли не затронуть армию. Потому, когда рухнули идеалы в обществе, а новых не последовало сразу, соответственно, то же самое случилось и с армией.

Ваше мнение насчет целей...

Ну, на самом деле, армия и была этим продолжением советского режима, и разлагалось все одновременно. И говорить, что при советском режиме было что-то лучше, например чудные органы безопасности, которые разлагались позже – так это было просто скрыто. Армия разлагалась параллельно со всем остальным. Сейчас в России не поставлено новых целей, и то, что сейчас обществом принято, – это реставрация и своего рода реванш. На самом деле после 1999 года никаких целей, кроме реваншистских, не сформулировано. Реванш за многое: за первую Чечню, за уход из республик бывшего союза, за уход из Восточной Европы и Афганистана – за все. Это не есть новая цель. Это попытка восстановить то, что было при отсутствии ресурсов. Т.е. это ответ на вызовы, которые были тогда, а не на новые вызовы.

Я сейчас попытаюсь повторить, а посмотрите, правильно ли я вас понял. На вопрос, что-то сказать о целях. Я услышал ответы: мы не можем, мы не можем, потому что такие цели отсутствуют или эти цели – это воспроизводство уже существовавших целей.

И нет диалога с обществом.

Нет, я говорю, мы вот здесь можем назвать эти цели.

Да, есть цель – изменение отношения к солдату.

Я боюсь, что вопрос поставлен не очень верно. Есть люди, которые ставят цели, и это важно. Те, кто предлагает возможные решения. Но есть те, кто формулирует граничные условия. Без этих граничных условий любое решение, любая цель теряет смысл. И моя задача – формулировать эти граничные условия, или начальные условия, которым должно соответствовать это решение, иначе это будет оторвано от реальности. Это не менее важная задача, чем предложение неких позитивных целей.

Действительно армия – структурный элемент государственного аппарата, это часть структуры принуждения государства. Поэтому нужно скорее рассматривать не цели армии, а ее функции и назначение. В этом случае ответ в достаточной степени определен – это сохранение стабильности страны изнутри и защита от возможной внешней угрозы.

Что меня поражает – это то, что мы живем в стране, которая практически находится в состоянии войны, такая вялотекущая война – и такое ощущение, что значительной частью людей это не ощущается. Казалось, что может быть актуальнее, чем состояние армии, если идет локальная с выплесками наружу война. А вот мы тут сидим и, как будто, об этом не помним. И не только мы. Эта апатия широко распространенная. Какая внешняя угроза, когда есть внутренняя, терроризм, например.

У нас война замалчивается, она уже стала фактом общепринятым. В Чечне фактически воюют постоянно уже долгие годы. Иногда доносятся какие-то сводки, но они уже давно замазаны, что люди уже успели с ними свыкнуться. Как было сказано в передаче «Тушите свет»: "Что вы! Война в Москве, в Чечне - контртеррористическая операция". Правильно, а где люди гибнут? Где дома взрывают? Получается, что в самом центре страны, в столице идет война. Не совсем понятно, кого и с кем. Получается, война государства с обществом.

Какое может тогда быть целеполагание, если заранее реальность настолько искажена, то целеполагание в отношении армии тоже может вряд ли идти. Если взять аналогию, армяно-азербайджанский конфликт начала 90-х, то очень похоже на ситуацию в Азербайджане: война идет где-то далеко, нас не касается, периодически это влияет на Баку, перевороты случаются, но это не наше. В Армении совершенно другая психология: эти территории контролируются Арменией.

Еще один жесткий вопрос, который я хочу задать всем по очереди: скажите, пожалуйста, на протяжении нашей жизни, Китай будет ли представлять такую угрозу, что для ее отражения нужны будут вооруженные силы?

У меня нет мнения.

Я теряюсь в догадках, но мне кажется, что Китай настолько дальновиден, что не будет подходить напрямую к военному конфликту.

Как известно, в Китае уже давно существуют карты, на которых значительная часть наших дальневосточных владений написано, что это в будущем будут китайские земли. Китай, он уже давно проникает, не военно, а экономически, на Дальний Восток. Там много мигрантов, рабочих. Но, мне кажется, армия тут не поможет, тут нужны другие меры, политические и экономические. Вообще Китай очень дальновидный.

Действительно, военный конфликт вряд ли возможен, потому что экспансия идет социальная, в Тюмени, например, много китайцев в населении, они смещают границу буквально каждую весну на расстоянии броска луковицы, а осень идут собирать урожай, это рассказывали очевидцы. Это социальная экспансия, а не война. Тем более, когда сейчас у них начался период стабильного роста, 7% ВВП прирастает в год, зачем им сейчас война? Тем более есть США, т.е. очень могущественная страна, империя, население которой, безусловно, относится к «золотому миллиарду», и, соответственно, США принимает все меры, чтобы не дать Китаю продолжать эти темпы роста. Но ведь Китай уже отрыл космическую программу, и военному конфликту вряд ли дадут развиться.

На этот вопрос еще в 1968 году отвечал положительно. Но не случилось. Китай, в отличие от России, армию имеет однозначно, он легально и нелегально импортирует военные технологии, причем мы предоставляем эти технологии в надежде, что они будут использованы против Штатов, при сохранении нашей миграционной политики, мы будем перед угрозой потери Дальнего Востока. Единственный вариант – это открыть Россию для миграции, прежде всего для иммиграции и прежде всего Дальний Восток. Военная составляющая… обозначать присутствие военные там должны, это не спасет, но в случае если демографическая составляющая будут работать, может, какую-то роль сыграет.

Демографическая составляющая уже работает, и военное присутствие вряд ли чем-то поможет. Наша страна сейчас, трудно сказать, на что похожа. Образования у нас в МГУ на нашем факультете на одном отделении 3,5, на другом 4,5 тысячи долларов в год. На нашем факультете и на факультете кибернетики столько китайцев!! Они платные места занимают больше половины.

Но из этого не следует…

Для китайцев это хорошо, они вполне мирными методами добиваются своей цели, т.е. подъема экономики, стабилизации положения, а на войну зачем силы тратить?

Прошу вас ответить, представляет из вас кто-нибудь ситуацию, когда Россия участвует в вооруженном конфликте с США: прямая вооруженная стычка или война. Прошу.

Вполне представляю при следующем политическом сценарии: Россия идет по пути господина Милошевича. Это может поставить России в такое условие. В этом случае, я отнюдь не на стороне России.

Ваше мнение. Может ли Россия оказаться в конфликте с США?

Кажется, может. Потому что если сейчас спонтанно организуется движение сопротивления коррупции и интервенции по социальному направления, то есть шанс, что ударят по стратегическим целям, в частности по городам и транспортным магистралям.

Если движение против коррупции будет?

Если в нашей стране сможет набрать обороты и станет заметна на западе сила, способная поднять Россию на ноги, отстроить государственный аппарат, который будет выполнять свои функции.

Я считаю, что военный удар по России возможен в двух случаях. Во-первых, подъем русской экономики в будущем, и тогда США могут зачислить нас в список стран-изгоев, повод наверняка найдут: та же Чечня, например. А второй повод, это если экономика России совсем уже начнет разваливаться, есть реальная угроза того, что придет тот же самый Китай или исламские страны, тогда США могут нанести удар на добивание. Это будет даже не война, а, например, ввод миротворческого контингента. Но тогда Россия в таком виде прекратит свое существование.

Мне кажется, что война между Россией и США глупа и немыслима, но есть риск, что она произойдет, если Россия по примеру Белоруссии будет замыкаться и станет такой... тем, чем она была в ее худших ипостасях, она встанет в конфликт с обществом и разрушится.

Мне кажется, что даже если в России будет вариант Югославии, все-таки Югославия – это не ядерная держава, а Россия - да. И это фактор сдерживания. Потом, сложно вести войну Америке там и здесь, а Европа сейчас настроена на конструктивный диалог.

Я бы хотела добавить, что если люди считают, что должны постоянно обороняться от чего-то – это признак слабости. Надо скорее пытаться сотрудничать и дальновидно себя вести.

Если я вас правильно понял, то военной угрозы от Европы вы не видите?

Сейчас нет. Она не выгодна.

А сейчас – это когда?

Лет 5-7.

Нет, я же прошу вас говорить о всей вашей жизни, которую предстоит прожить.

Мне сложно ситуацию войны с Россией экстраполировать на свою жизнь.

Вероятность вооруженного столкновения с новой Европой?

Нулевая.

Мне тоже так кажется. Это невыгодно, и на это никто не пойдет. Европа может напасть, если ее каким-то образом США принудят. И все равно это маловероятый сценарий.

Самая гуманная война в мире: миротворческий контингент и распадение все и вся. Это будет даже не война, а просто подтверждение прав на распределение сфер влияния. Военной угрозы нет, зачем им воевать? Можно справиться другими средствами, гораздо дешевле, гораздо проще.

Вопрос не кто, а зачем именно. Во-первых, не стоит отделять Европу от Штатов. Вот сейчас, в эти дни НАТО вышло к нашим границам, от Украины до Прибалтики присутствие легализовано. Опять-таки, при самом худшем сценарии, если Веймарская Россия доживет до своего Гитлера, она может сделать самые замечательные выплески – мало не покажется. И если Веймарская Россия, став Россией пост-Веймарской, тогда…

А насколько это вероятный сценарий?

Если вероятность этого - проценты, то уже много.

Вот, например, ремарка: Финляндия свою основную угрозу своей безопасности видит от России.

Что? Демографический поток?

Беспорядки у нас.

Я перебрал основных противников, о которых могут думать россияне. Может, я что-то упустил? Я говорю о внешней угрозе, для противостояния которой нужны вооруженные силы.

Ну, мы не отрицаем наличие у России интересов за пределами ее границ. Но что такое наши интересы в других странах – это вопрос очень сложный.

Еще одна проблема – сепаратизм.

Проблема сепаратизма, т.е. распада, внутренней анархии.

Мне кажется, все проблемы России, будь то сепаратизм, терроризм, любая экспансия – всё… потому что сейчас общество находится просто в растерянности. Нужно реформировать не армию, не государственную структуру, а все общество на уровне его самосознания. Если сопоставить национальное самосознание среднестатистического россиянина и финна, то видно: финны свою страну любят, уважают, берегут все в своей стране. Потому что они не пресытились еще своим великодержавным шовинизмом, они сравнительно недавно получили независимость и государственность. У России этого уже нет, потому что каждый обеспокоен тем, чтобы спасти себя. Как уже говорилось, разворовывается все. Потому что долгое время у нас не было частной собственности. А это самый главный стимул к хозяйствованию. Хозяйство – это всегда основа жизни государства, прежде всего людям нужно есть, а потом уже все остальные потребности. Нет, например, частной собственности на землю, что сейчас для нас крайне абсурдно. Даже де юре это полный бред. Нет стимула работать.

Еще раз вернемся к тому, о чем хотел сказать Гареев. Если я правильно понимаю, он передавал молодым людям такой завет: любыми средствами, не останавливаясь ни перед чем, защитить страну от какой-то угрозы. Выступил человек, который сказал, что он понял смысл этого послания. Я тоже попытаюсь прочитать смысл в словах Гареева. Если не думать о военной угрозе, а думать о том, что он хотел сказать, что должен быть некий особый дух. Можно его называть духом патриотизма или внутренней силы, или национальной гордости. У меня вопрос к вам: ему это удалось? Если вы согласны, что он хотел сделать это.

Я с вами соглашусь, что он это хотел. Хотя я думаю, что он это делал зря, потому что нет диалога, и есть общее непонимание. Я не думаю, что современное общество, молодые люди, в случае реальной угрозы, если на нас нападут, не будут защищать родину. Мы, может быть, абсолютно разные. Мне показалось это бессмысленным, потому что это очевидно. Мы не предатели. У нас разные взгляды на многие вещи, но в той ситуации, которую он описывает, то откуда это взялось, что мы здесь все…

А откуда это взялось? Почему генералу показалось, что об этом нужно говорить?

Не ему одному.

Это проблема непонимания.

Я процитирую «Унесенные ветром», там есть замечательный пассаж основного героя Батлера. Он не вступал в гражданскую войну до последнего момента, потому что не хотел участвовать в политических играх, когда гибнут люди. Но когда вопрос стал о более важных вещах, он сказал, что это не тот случай, когда можно остаться в стороне. И это для нас тоже актуально. И это качество есть у всех, не только в России.

Это качество есть, когда существуют общие критерии, когда человек соотносит свою жизнь хотя бы с судьбами своих предков, когда история не только общая и большая, а еще и личная.

Нет, я говорю о ситуации, когда на тебя напали с целью уничтожить.

Когда на меня напали с целью уничтожить, есть самые разные модели поведения, в том числе и скрысятничать…

Нет тотального единодушия.

Не нужно подменять одно другим. Дело в том, что весь милитаризм, он подменит нормальную общественную, гражданскую жизнь. Попытка использовать винтовку во всех возможных целях, в том числе и как лопату – оно не канает. Есть чудное стихотворение «Если вычеркнуть войну» – там все сказано.

Что вы услышали, что вы уносите с собой?

Я уношу с собой поднятые вопросы, основная информация была уже мне знакома. Для меня были важны вопросы о соотношении техники и магии в армии и современном существовании нашего государства и общества.

Действительно, ничего нового я не услышал, кроме идеи осажденной крепости, и тоже могу сказать о вопросах. Это вопрос о цели и назначении армии в России, какие задачи должны ставить государство. И как должна меняться армия, чтобы эти задачи эффективно выполнить.

Мне кажется, что генерал, по старой привычке, говорил, что мы окружены врагами и что нужно защищаться, причем обязательно от внешней экспансии. Мне это кажется нелепым, потому что на нас сейчас никто не нападает. И наша цель сейчас - не обороняться, надо забыть о страхе, что нас кто-то может уничтожить. Надо просто жить, развиваться. Потому что чтобы что-то защищать, надо сначала найти, что защищать, потом - чем защищать, а потом надо еще найти, кто поможет защищать, потому что в одиночку вы явно не защитите.

Подпишитесь
— чтобы вовремя узнавать о новых публичных лекциях и других мероприятиях!

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.