Проблемы, которые вскрылись в момент аварии на АЭС «Фукусима-1» 11 марта 2011 года, были ясны задолго до нее. Об этом в интервью РИА «Новости», приуроченном к четвертой годовщине аварии, заявил директор Института проблем безопасного развития атомной энергетики (ИБРАЭ) РАН, член-корреспондент Российской академии наук Леонид Большов.
Напомним, в результате землетрясения магнитудой 9 баллов у берегов японского острова Хонсю 11 марта 2011 года поднялась 15-метровая волна цунами, которая привела к обесточиванию системы охлаждения трех реакторов на АЭС «Фукусима-1» и расплавлению их активных зон. Авария получила семибалльную оценку по шкале INES (Международная шкала ядерных событий) из-за большого объема выброса радиоактивных веществ с четвертого по шестой день. Сама ядерная авария на АЭС «Фукусима» не привела к человеческим жертвам и не привела к заболеванию лучевой болезнью. При этом власти Японии приняли решение об эвакуации более ста тысяч человек с территорий около атомной станции, процесс возвращения перемещенного населения до сих пор откладывается.
«Различные миссии Всемирной ассоциации операторов АЭС (WANO) и МАГАТЭ на "Фукусиму-1" указывали на недостатки этого американского проекта станции первого поколения, разработанного компанией General Elecric. Но в США на аналогичных блоках была проведена модернизация, и возможные риски были снижены. А японцы решили: станции осталось один-два года до конца эксплуатации, будет продлен срок ее работы или нет, неизвестно, лучше сэкономить деньги», - пояснил ученый.
По его словам, в первые дни после аварии отечественные специалисты из Росэнергоатома и ИБРАЭ были посланы в Токио со всеми сделанными к тому моменту расчетами, прогнозирующими развитие ситуации на энергоблоках и возможное радиоактивное загрязнение. «Эти расчеты могли очень сильно помочь, но вот эта многоуровневая система принятия решения, существующая в Японии, боязнь мелких чиновников на нижних этажах брать ответственность на себя, не позволили полностью использовать наши предложения. А когда доходило до дела, время уже было упущено», - рассказал Большов.
При этом решение об отказе Японии от атомной энергетики, по мнению главы ИБРАЭ, было принято в состоянии испуга. «Но это далеко не лучшее состояние для взвешенных, серьезных решений», - подчеркнул эксперт. Он напомнил, что в ряде других стран после японской аварии тоже поначалу решили отказаться от атомной энергетики под влиянием эмоций, а иногда и политики.
После остановки атомных реакторов в Японии стал падать ВНП, пришлось ввозить дорогостоящие сжиженный газ, уголь. В итоге промышленный и финансовый сектор стали давить на правительство, и после смены кабинета министров в Японии принимаются решения о перезапуске атомных энергоблоков.
Как отметил Большов, система ядерного регулирования в Японии после Фукусимы была в корне перестроена. «Были, в частности, разработаны новые правила, соответствующие мировым, а то еще строже. Каждую станцию, которую предлагают перезапустить, проверяют очень тщательно, по полной программе. Если все в порядке, комиссия дает разрешение. Но "второй ключ" находится у префектур: только если местная власть согласна, атомная станция запускается вновь. Сейчас идет активно процесс проверки и запуска достаточно безопасных блоков», - продолжил глава ИБРАЭ. Он обратил внимание на то, что Китай, который остановил новое строительство после аварии в Японии, тщательно прорабатывал вопросы безопасности и в итоге запретил у себя строительство станций второго поколения, только проекты третьего поколения и поколения «три плюс», подразумевавшие повышенный уровень безопасности.
В сложившейся ситуации, считает гендиректор ИБРАЭ, атомная энергетика — это та область, где Россия по-настоящему конкурентоспособна, а по ряду направлений опережает конкурентов. «Наши станции покупают не только в Азии, но и в Европе. Достаточно привести пример Финляндии, которая выбрала Росатом для строительства своей АЭС "Ханхикиви". А ведь в Финляндии самые жесткие в Европе нормы безопасности», - напомнил Леонид Большов.
