Производство электроэнергии из возобновляемых источников в Германии вырастет с 86,2 ГВт в 2014 г. до 147,4 ГВт в 2025 году, однако одновременное строительство новых угольных мощностей не позволят стране сократить выбросы углеводородов. К такому выводу приходят эксперты исследовательской и консалтинговой компании GlobalData, участвовавшие в подготовке доклада о развитии рынка электроэнергии Германии до 2025 года.
Сергей Кондратьев, заведующий сектором экономического департамента Фонда «Институт энергетики и финансов»:
Аналитики совершенно правы, считая, что Германии не удастся достичь запланированного грандиозного сокращения СО2 на 40% к уровню 1990 года. Кстати, эта цифра в два раза превышает общеевропейскую цель по сокращению выбросов. Мне кажется, что переформатировать огромную отрасль и добиться таких результатов за несколько лет очень тяжело. Здесь есть определенные не то чтобы просчеты, а скорее издержки в регулировании общеевропейского и в частности немецкого рынка электроэнергии в последние годы. Если мы проанализируем события за это время, то увидим, что доля возобновляемой энергетики росла быстрыми темпами, как и выработка. При этом ВИЭ вытесняли не угольную генерацию, а газовую. Выработка на газовых ТЭС сократилась очень сильно, а на угольных – практически не изменилась. Это было связано с несколькими факторами. Во-первых, цена газа в тепловом эквиваленте была намного выше, чем угля. Это приводило к тому, что работа газовой генерации приносила убытки. Поэтому многие компании уходили от газовой генерации. В итоге сложилась такая ситуация, когда вроде бы растет доля возобновляемой энергетики, но к какому-то особому экологическому эффекту это не приводит. Причина в том, что сохраняется большая доля выработки в угольной генерации.
В свете этого я считаю, что отказ Германии от атомной энергетики был нелогичен. Потому что в ситуации, когда вы стремитесь максимально ограничить выброс СО2, атомная энергетики является как раз очень хорошим подспорьем.
Получилось так, что угольная энергетика в итоге во многом заменила атомную. Она также работает в базовой нагрузке. Газовая генерация, работающая в пиковом и полупиковом режиме, получает основную прибыль от загрузки днем – в пиковые периоды, но она как бы ушла с рынка в силу ценовых изменений. А угольная, в свою очередь, даже несколько расширила свою нишу за счет сокращения выработки на АЭС. И для меня это ситуация парадоксально выглядит. С одной стороны, вы постоянно ведете разговоры, что надо улучшать экологию и всячески содействовать зеленым инициативам, а с другой стороны, вы одну из самых зеленых отраслей энергетики искусственно выключаете. Думаю, что если бы Германия не приняла свой план по досрочному выводу АЭС из эксплуатации, то показатели по сокращению выбросов СО2 были бы выше.
Предпочтение угольной генерации, а не газовой было отдано в силу рыночных обстоятельств, а не каких-то особых перспектив. Цены на газ были высокими, а на уголь – низкими. Генерирующим компаниям было просто невыгодно загружать газовые электростанции. Система, которая должна была это уравновесить торговлю выбросами, фактически обрушилась. Квоты на выбросы сейчас стоят очень мало, так как рынок переполнен, в действительности выбросы мало ограничены, а предложение этих квот очень большое.
В свете этого угольная генерация чувствует себя очень хорошо, особенно старые угольные электростанции, которые были самортизированы и имеют не очень высокие операционные затраты, генерируя достаточно хороший денежный поток. В этом плане выбирать между угольными и газовыми станциями не приходилось. Можно, конечно, было поддержать газовую генерацию. Но структура рынка и цен оказалась такой, что выгоднее стала угольная генерация.
В Германии получилась несколько парадоксальная ситуация: стремясь якобы к «зеленой» цели, они вытолкнули с рынка более зеленые виды энергетики. В соревновании остались угольная генерация и ВИЭ. Это несколько странная ситуация, так как они не взаимозаменяемые и могут существовать одновременно.
Что касается роста доли ВИЭ в энергобалансе с 44,7% до 59,7%, то даже первая цифра в 40% и так уже довольно большая, на мой взгляд, и в первую очередь для диспетчеров, которые занимаются управлением энергосистемой. В последние годы мы становились свидетелями нескольких конфликтов, когда в Германии в летний солнечный и ветреный день выработка на станциях возрастала, и лишняя электроэнергия сбрасывалась соседям. Например, в Чехии, куда поступали избытки из Германии, были не очень довольны такой дестабилизацией их энергосистемы, которой становилось сложно управлять. Им приходилось срочно решать что-то с собственными станциями, придумывая, куда пристроить свою энергию.
Даже текущие уровни выработки на ВИЭ – достаточно сложные в управлении, а если речь вести про большие объемы, то даже при наличии систем SmartGrid все может вести к увеличению числа блэкаутов и выходу сетей из строя.
Функционирование системы, завязанной на ВИЭ, усложняется в силу изменчивости природных условий. Пока солнечно и дует ветер – все хорошо, а если нет, то надо иметь дублирующие системы – газовые или угольные, которые будут простаивать в хорошую погоду без дела. И тут возникает ключевой вопрос – какой собственник и какая генерирующая компания согласится на такое? И во сколько это в итоге обойдется потребителю – тоже вопрос.
Дело в том, что и немецкий, и европейский потребитель платит все больше и больше. В целом, хотя прогресс снижения себестоимости выработки электроэнергии на ВИЭ очевиден, но из-за того что их доля растят очень быстрыми – циклопическими темпами – все равно не понятно, какова будет стоимость электроэнергии через 10 лет, смогут ли ее себе позволить как рядовые граждане, так и промышленные потребители. Не задумаются ли к этому времени немецкие Сименс и Крупп о переносе производства в какое-нибудь другое место, другие страны. Немцы, видимо, верят, что смогут все-таки проскочить возникшие на их пути Сциллу и Харибду, но это, по моему мнению, очень сложный и непонятный путь к светлому будущему. Немецкие промышленники и политики по сути шли на поводу у небольших групп, например, у экологов, которые с начала 1990 годов серьезно требовали закрытия атомных станций без предъявления каких-либо аргументов. Хотя поводов в виде аварий у Германии не было, но в итоге промышленники сдались, а сейчас пытаются исправить возникшую малопонятную ситуацию.
