Мы как-то не отметили тот переломный день, когда предмет основного идеологического противостояния в России вдруг поменялся. Девяностые годы прошли в оппозиции реформ и «возврата в прошлое». Эта же тема была важной, хотя и не определяющей, и на выборах 1999 года. Еще до недавнего времени эта риторика продолжала существовать, хотя мало чему соответствовала. Сегодня мы понимаем, что такой темы вообще больше нет. Уже и лидер реформаторов, давний антикоммунист Анатолий Чубайс назвал имя нового врага. И это – не КПРФ. Владимир Путин же, помнится, заявил недавно, что «возврата в прошлое не будет». Понятно – теперь есть только будущее. Весь вопрос в том, у кого оно есть.
Почти одновременно, вчера и сегодня, ряд крупных печатных изданий публикует интервью с Анатолием Чубайсом. Это интересно хотя бы потому что именно он – главный спикер бизнеса и политической тусовки в нынешнем морально-политического кризисе. Время для публичных заявлений правильное: в пятницу Дума для шуму планирует обсудить инициирование отставки Чубайса с поста руководителя госкомпании РАО «ЕЭС», вчера Генпрокуратура объявила о завершении следствия по делу Михаила Ходорковского, к тому же на носу выборы. «Серийные» интервью – это формат принципиального политического заявления, но в отличие от других жанров (обращения, ультиматума, лозунга и т.п.) они предполагают некоторую открытость темы, недоведенность формулировок до лапидарного заявления типа «мы пойдем другим путем», «пятилетку – за четыре года» или «мочить в сортире». Поэтому требуется некоторый анализ.
Чтобы его провести, надо установить, что мы, собственно, хотим узнать. Вроде бы, вопроса два. Насколько нынешний курс Путина совпадет с представлениями новорусских гэбистов и сможет ли кто-либо открыто конкурировать за курс для России? На оба вопроса Чубайс более или менее ответил.
По первому пункту Анатолий Чубайс высказался в том духе, что есть «признаки смены курса», но это пока только признаки, хотя и тревожные. Его, судя по всему, отчасти успокоило назначение Медведева, а не совсем уж одиозных персонажей на должность главы президентской администрации. Кстати, выяснилось, что сейчас СПС – не оппозиционная партия, потому что «уйти в оппозицию» (даже уйти из РАО «ЕЭС») Чубайс обещал вместе с правыми, если курс все-таки поменяется.
По второму пункту выяснилось, что митингов не будет, но готовится кандидат в президенты от демократов (некая неожиданная фигура, не только традиционный Явлинский). Одновременно, выступая уже от лица бизнеса, Чубайс указал на то, что нужно восстановить диалог бизнеса и власти. Кажется, в тактическом смысле, выбран вариант новых закулисных договоренностей между этими субъектами. Договоренностей, которые будут столь же краткосрочными, как и все предыдущие. Такой выбор, видимо, основывается на пессимистичной оценке возможностей воздействия политиков и общества на ближайшие выборы.
Таким образом, будет ли политика в России, пока непонятно. Но «элита» вроде бы питает надежду, что и прокуратуру, и гэбистов можно будет ограничить благодаря союзникам в самой власти – либералам в администрации президента и правительстве. Хорошо, если так.
Новый идеологический враг был наделен Анатолием Чубайсом следующим именем – национал-социалисты, или попросту фашисты (и здесь он с «Полит.ру» не расходится). Это – важнейший пункт, потому что не менее однозначно надо бы поименовать и альтернативную силу. «Либеральная империя» как идеологическая база нового антифашистского движения вряд ли годится. Это всего лишь громкое название, почти оксюморон, риторическая попытка сохранить в новых условиях немодное слово «либерализм» посредством употребления вместе с куда более популярным – «империя».
Думается, впрочем, что и спроса на антифашистское движение со стороны политиков даже либерального толка – нет. Не очень понятно, кого бизнес- и политическая тусовка больше боится – фашистов (во власти и на улице) или антифашистов (вообще непонятно где). С этим же пунктом связно идеологическое вырождение пары «демократы-коммунисты». И если самое начало реформ опиралось на граждан, то продолжение – только на президентскую власть, потом – на власть и появившийся бизнес. То есть уже почти без граждан, потому что бизнеса поначалу было мало. В шоковых реформах во всех странах главным было все быстро успеть, пока тебя не прибили свои же. С коммунистами же все было наоборот – сначала они опирались на власть, потом – на недовольное население.
По ходу развития страны смысл понятия «демократы-коммунисты» стал постепенно теряться. Произошло это тогда, когда коммунисты столкнулись с наличием в стране населения, а демократы, связанные с властью, оказались замешаны в государственном насилии по отношению к гражданам – с крушением СССР оно всерьез ослабилось, но потом снова начало набирать силу. По личному опыту этот момент можно даже попытаться датировать – и отнюдь не арестом Ходорковского.
В октябре 1993 года в ДАСе (общежитие МГУ) после длительного перерыва на входе появилась – и теперь надолго – злобная охрана (в дополнение к нормальным старушкам-дежурным). Этому предшествовала серия эпизодов, когда мощные автоматчики в массовом порядке клали студентов и студенток на пол («руки за голову!»). Даже не расстрел Белого дома, а усиление простого бытового государственного насилия оказалось переломом и реальной реакцией. С тех пор репрессии против граждан и человеческого достоинства остаются главным политическим ограничением развития, в том числе и экономического. Правда, богатые люди, а потом и просто небедные, начали постепенно привыкать к ощущению собственной личной крутости, но как выяснилось – слишком рано.
Это я все к тому, что охранительный отказ от политики публичного, с широким вовлечением граждан, противодействия «партии новорусских гэбистов» (они же – национал-социалисты) на самом деле уже обозначает курс страны. И тут есть проблема: даже для государственного реформатора граждане и население – это в том числе и фактор риска.
То, как широко Владимир Путин использует квалифицированные кадры с либеральными экономическими и юридическими воззрениями, может внушать некоторый оптимизм. Однако нужно сделать важное замечание: Дмитрий Козак или Герман Греф, наверное, отличные специалисты и убежденные либералы, но вообще-то курс страны не может определяться специалистами.
Все наоборот – именно политическое решение определяет назначение конечного продукта. Задумайтесь над тем, почему козаковский закон о местном самоуправлении получился таким странным: в нем совершенно отсутствует собственно самоуправление (это когда граждане имеют прямой доступ к решению местных проблем), зато много вертикали власти и сплошного госуправления. Закон ведь написан грамотно, вполне современным юристом, который изучал международный опыт. Но он же специалист – он грамотно выполняет политическую задачу. Одной расстановкой умных специалистов на важные должности политическую задачу решить невозможно.
Думается, что в России нет риска «возврата в прошлое», когда в Политбюро будут сидеть трупики, экономикой управлять маразматик, а законы будут писать для красоты. Обязательно будет будущее. И для любого курса страны понадобятся специалисты, обладающими знанием о том, как все в стране должно быть устроено по-современному: экономисты, юристы, менеджеры. Но понадобятся и гоблины – для грязной работы. «Возврата к прошлому не будет!» может означать и то, что не на всех позициях должны быть гоблины – найдется в стране какая-то место и для «либералов», для бизнеса, для интеллигенции. При любом курсе страны, в том числе и фашистском. И многие в любом случае туда пойдут работать, как сейчас многие финансируют этих, по чубайсовскому выражению, национал-социалистов.
Что же до курса страны, то его можно понять не по количеству умных людей на ключевых постах, а по отношению власти к гражданам – пока не слишком уважительному.
