На фоне маневров вокруг утверждения нового премьер-министра в прошедшее воскресение состоялась очередная порция региональных выборов. Некоторый накал всему апрельскому - в сущности, рутинному - выборному циклу придает, во-первых, скандально открывшая его нижегородская история с Климентьевым, а также главное действие, долженствующее развернуться в следующее воскресенье в Красноярске, где на губернаторское кресло претендует брутальный генерал Лебедь. Ну, и во-вторых, конечно, та лихорадка в вопросе о наследнике Ельцина, которая поразила центральные СМИ и московскую политическую тусовку.
Воскресные результаты таковы. В Москве, в Орехово-Борисово бывший начальник погранслужбы и генерал Николаев победил своих конкурентов на выборах в Думу, набрав 62,5%. Выборы эти сопровождались скандалом и судебным разбирательством (неоконченным, но вполне бесперспективным): соперники Николаева говорят, что поддерживающий Николаева мэр Лужков обеспечил ему неприкрытую помощь всех местных властей и избирательной комиссии, откровенно работавших на Николаева. Как и на выборах в местные органы власти в Москве недавно, наблюдалось странное несоответствие конечных цифр явки избирателей той картине, которую можно было наблюдать в течение дня.
В Липецкой области председатель областного Совета депутатов Олег Королев победил бывшего губернатора Михаила Наролина с разгромным счетом 78% против 13,8. Причем, его поддержали не только коммунисты (их кандидат первый секретарь обкома КПРФ Владимир Топорков даже снял в его пользу свою кандидатуру), но и радикальные офицеры-тереховцы, и - совсем уж интересно - Явлинский и Борис Федоров (бывший министр финансов, лидер маленького движеньица "Вперед, Россия"). Те же 13 с небольшим процентов набрал бывший губернатор пензенской области Анатолий Ковлягин, уступив таким образом главе Железнодорожного района Пензы Василию Бочкареву, набравшему около 60%. избирателей.
Очень любопытно и поражение - правда, пока лишь на выборах в законодательное областное собрание - свердловского губернатора Росселя. Возглавляемое им движение "Преображение Урала" набрало лишь 9%, уступив даже коммунистам (11%) и сокрушительно проиграв блоку главного оппонента Росселя мэра Екатеринбурга Аркадия Чернецкого "Наш дом - наш город", набравшему 21%. Россель - один из классических представителей очень популярного сегодня типажа: крепкий региональный руководитель, чье реноме переросло региональные рамки и который вот-вот должен стать фигурой общенационального масштаба. И в этом отношении проигрыш "внутренней" местной оппозиции выбивает из-под него любимый избирателем табурет "согласия": чтоб все было тихо, без скандалов, соборно и правильно - как надо.
Вообще, все выборы демонстрируют одно фундаментальное обстоятельство: неструктурированность политического пространства и электорального поведения населения. Все удачливые (также, впрочем, как и в большинстве неудачливые) кандидаты подчеркнуто отказывались от какого-то бы ни было определения своей партийной принадлежности (некоторое исключение - победа коммуниста Александра Саблина в Ненецком автономном округе на выборах в областное законодательное собрание, но и там избирательная кампания строилась не на политических лозунгах). Это главный тренд. Главным козырем кандидата и главным мотивом предпочтений становится вызывающий "доверие" имидж. То есть кандидат не рассказывает о том, какими путями надо изменять ситуацию, а обещает вместо "плохого" управления "хорошее", вместо "воровства" и "разбазаривания" - "крепкое хозяйствование".
В сущности, все выборы проходили под знаком нескольких социальных мифов, практически целиком определявших их сценарии: миф о "партии власти", миф о "центризме", миф о "крепком хозяйственнике".
Миф о "партии власти" и ее сокрушительных "поражениях" (в том смысле, что действующие губернаторы проиграли) - любимый конек центральных СМИ и, в особенности, НТВ. Между тем, почему это победа заместителя председателя Совета Федерации Королева над бывшим губернатором является поражением "партии власти" я, убей бог, не понимаю. Оба, кстати, являются членами НДР, что делает понятие "партия власти" еще более призрачным. Вполне вписывается в эту самую "партию" и пензенский победитель Василий Бочкарев. Он, правда, преимущественно работает на имидже "крепкого хозяйственника", умеющего в своем отдельно взятом районе без задержек выплачивать пенсии и зарплату, содержать в порядке канализацию и тому подобном, столь ценимом избирателем.
Вообще же, миф о "парии власти" мистифицирует систему традиционных демократических институтов: партийного принципа структурирования политических интересов и выборного механизма как такового. Предполагается, что есть, с одной стороны, - население, с другой - эта самая "партия", которая население обманывает. Между тем те, кого называют "партией власти" были избраны некоторое время назад этим самым населением (только тогда они назывались в большинстве - "крепкими хозяйственниками", а в реальности - принадлежали к традиционной советской партийно-хозяйственной элите 3-4 звена, оправившейся от демократического шока рубежа 80-90х; обоим проигравшим губернаторам, кстати, за 60 и уступили они более молодым "хозяйственникам"). Термин же "партия власти" объясняет их легитимность (ну, то, что они ходят сегодня в начальниках) не тем, что их избрали эти же сами избирателями, но принадлежностью к этой "партии". Т.е. к радости подозрительного и сердитого избирателя виноватым оказывается не он, избравший их 3-4 года назад, а дядя в Москве. С другой стороны, новый избранный "крепкий хозяйственник" в случае недостаточной эффективности его "крепкого хозяйствования" оказывается вскорости сам представителем "партии власти" - и все возвращается на круги своя.
Если миф о "партии власти" мистифицирует политический механизм демократии, то миф о "крепком хозяйственнике" мистифицирует экономические представления населения. Считается как бы, что задержки зарплаты, недостаток социальных средств, стагнация в разных отраслях производства - все это следствие недобросовестности властей, и стоит только рачительной крепкой кепке взяться за дело, как все становится на свои места. И не нужны никакие там "монетаризмы", которые есть просто на просто воровство (даже из названия видно). Миф о "крепком хозяйственнике" предполагает отсутствие экономических представлений у электората: в "крепкого хозяйственника" можно только верить.
Миф о "крепком хозяйственнике" тесно связан с мифом о "коррупции", т.е. с тем, что понимается под нею. Если спросить незатейливого москвича, берет ли Лужков взятки, он ответит: "конечно - нет, зачем ему брать - у него и так ВСЕ есть". В отличие от государственного управленца (который, уж конечно, не за просто так там сидит) "крепкий хозяйственник" не может быть взяточником, потому что он - хозяин, т.е. идентифицирует себя с коммунальным (городским, областным) хозяйством, рассматривая его как свое. И московский мэр в деле преобразования городского хозяйства в АО "Москва", несомненно, продвинулся дальше всех.
Избрание генерала Николаева при активной поддержке московской кепки в Думу - очень важный этап формирования предвыборной коалиции этой самой кепки и ее перехода на общенациональный уровень политических претензий (о том же - в сегодняшних "Известиях"). Уже вчера Николаев, воплощающий в себе типаж незапятнанного, честного и интеллигентного офицера, заявил, по сообщению ИТАР-ТАСС, что в парламенте одни "правые" и "левые", а стране нужны "центристы", поэтому он и создаст в Думе центристскую группу, на базе которой надо бы сформировать социал-демократическое трудовое движение. А вот Лужков, по его мнению, должен сформировать такую же группу в Совете Федерации.
Таким образом очерчены контуры лужковской предвыборной коалиции. Коммерческий генподрядчик Москвы давно уже выказывает неравнодушие к центристской "социал-демократии". Понятие "социал-демократии" является здесь сугубо конъюнктурным термином: в сознании избирателя, как предполагается, это нечто не имеющее недостатков ушедшего "социализма" и пришедшего "капитализма". Т.е. та же утопия "крепкого хозяйственника" как общенациональная идея. Кстати, о социал-демократических претензиях Лужкова мне пришло тут письмо, которое сегодня вывешу в дискуссию.
