Событием общенационального значения считается прошедший в воскресенье первый тур выборов губернатора в Красноярске, где, обрушив расчеты социологов, с 10 процентным отрывом нынешнего главу края Валерия Зубов а побеждает генерал Лебедь (35,5% против 45). Однако случившиеся в Карелии и Смоленской области еще два первых тура губернаторских выборов также достойны внимания и, в отличие от эксклюзивного красноярского шоу, демонстрируют некие действительно интересные закономерности. В обоих случаях весьма матерым действующим начальникам противостоят мэры крупнейших городов, в обоих случаях мэры после первого тура лидируют.
В Карелии, значит, политический зубр начала 1990х Виктор Стеапнов проигрывает бывшему мэру Петрозаводска Сергею Катанандову. Степанов, окончивший несколько партшкол и делавший классическую карьеру совпартработника, стал карельским начальником в 1989 и с тех пор бессменно правит республикой. Звездный час его, впрочем, случился в 1993-1994, когда Ельцин боролся с хасбулатовским Верховным советом и стремился перетянуть на свою сторону лидеров автономий. Синдром распада Союза превратил их на недолгое время в мощную политическую силу, а коммунист Степанов (и ныне - член КПРФ) тогда претендовал на роль неформального лидера группы автономщиков. С тех пор, однако, много воды утекло, и небогатые экономические возможности региона сделали Степанова вполне заурядным, малозаметным членом Совета федерации и весьма-весьма умеренным левым, даже не без либеральных приемов. Катанандов же, 1955 г. р. (на восемь лет моложе либерального коммуниста), по профессии - строитель, в политику пошел в 1990 г. и принадлежит к выдвинутой 1990ми генерации успешных мэров-хозяйственников, сочетающих в себе черты надежного завхоза и вполне хваткого менеджера. Формально, его поддерживает НДР.
В Смоленске ситуация ровно такая же, несмотря на разницу политического колора верхней одежды. Здесь мэр Смоленска, коммунист, выходец из комсомольского бизнеса периода заката перестройки Александр Прохоров добивает маститого НДРовца Анатолия Глушенкова. Счет - 46% против 30. Прохоров - это более жесткий вариант: контроль над смоленским бизнесом плюс самоуверенный и бодрый популизм - что, впрочем, вполне выстраивается в картинку, если учесть, что каждый пятый смолянин мечтает о том, чтоб смоленским, а по возможности - и российским начальником стал сосед их Александр Лукашенко (и это при том, что вся приграничная Беларусь торгует дешевой белорусской сметаной на смоленском рынке). Пожестче и предвыборная кампания - тут и комсомольская напористость, и сигнальная система новых времен: незадолго до выборов у еще одного кандидата по фамилии Рева, шедшего третьим и игравшего на разоблачении финансовых оборотов с бюджетными деньгами и областного, и городского хозяйственников, взорвалась машина как раз, когда он выходил к ней из подъезда.
Модель "хозяйственный мэр главного города против крепкого губернатора" стала этой политической весной просто классической, и на все лады обсуждается аналитиками (см. отчет Полит.ру о прошлом раунде региональных выборов). Что тут кажется важным. Политическая принадлежность - вторичный признак, это понятно. Проигрывает генерация, которую можно условно назвать черномырдинской: совпартработники 80х, перехватившие власть у демократической волны революционной эпохи и обещавшие, словами Виктора Степановича, строить "рынок, вместо базара" гайдаровской либерализации. Приходят люди, сделавшие карьеру в эпоху становления этого самого рынка-базара, тесно связанные с местным бизнесом - в этом и есть главное содержание "мэрского" прорыва. Главный город области повторяет в миниатюре схему московского обогащения: коммерческие банки, через которые пропускаются бюджетные деньги - создание коммерческой торговой сети - постепенное установление контроля не только над финансовыми, но и над товарными потоками. В отличие от своих предшественников, имевших в Москве именно политические связи (на уровне премьера, президента, главный прием - политический лоббизм, т.е. - деньги в обмен на лояльность), они имеют связи на федеральном уровне, в основном, с крупным капиталом или - огусударствленным муниципальным бизнесом (классика - с московской кепкой).
Выводов главных как бы два. Первый: политическое противостояние коммунистов и умеренных рыночников-НДРовцев ушло в прошлое (это, кстати, и к теме отставки правительства Черномырдина). Мэры-хозяйственники олицетворяют политическую индифферентность и дезориентриованность общества - оно не может сформулировать свои стратегические экономические интересы, оформив их в ясные политические формулы. Второй - более интересный: провинция начинает играть все большую роль в экономической и политической жизни. Раньше избирался губернатор, который может "открывать" московские кабинеты, губернатор, который ездит в Москву - и такая поездка с привезенными в виде каких-то постановлений премьера результатами была одним из главных козырей предвыборной кампании. Теперь, по преимуществу, московские знаменитости ездят во время кампании поддерживать предмет своей симпатии в регион. А соискатели ограничиваются популизмом местного масштаба и, по сути, символизируют собой установку на местные силы, на консолидацию (чаще и точнее - эффективную монополизацию) местного бизнеса.
На самом деле эти тенденции отразились и на знаменитой красноярской кампании. Здесь сильный и не вполне традиционный губернатор Зубов, в прошлом - декан экономического факультета университета, человек с мягкой, полупрофессорской (ну - деканской) повадкой, умудрялся весьма ловко поддерживать баланс в борьбе мощных финансовых интересов, давно уже и прочно завязанных на Москву и крупнейшие финансово-политические группировки. Идея "додавливания" его Лебедем, как считается, принадлежала нынешнему фактическому хозяину Красноярского алюминиевого завода и вице-президенту банка "Российский кредит" Анатолию Быкову.
Фигура Быкова давно занимает масс-медиа, также как и борьба вокруг КрАЗа, и лишь совсем недавно они начали именовать его "крупным бизнесменом", а не "местным авторитетом". Кстати, и сам Быков некогда перед телекамерами не стеснялся того, что это второе определение ему как-то понятнее и вовсе не обижает. Незадачливый нижегородец Клементьев на этом фоне может не то что мэром, а воспитателем в институте благородных девиц работать. - Впрочем, это все прошлое, ныне Быков контролирует КрАЗ, дающий до 30% поступлений в местный бюджет, руководит комитетом по промышленности областного Законодательного собрания и прочая...
Как утверждают, втянул он Лебедя сюда вовсе не для победы, а чтобы именно "дожать" Зубова, в частности, заставить его передать часть своих губернаторских полномочий Законодательному собранию. Тут, однако, в дело вмешался известный московский холдинг, заболевший в 1996 г. болезнью "делания президентов". "Угроза Лебедя" на фоне стремительно теряющего вес Черномырдина стала главным козырем давления на Кремль (ну, это уже у нас отчасти было). Интересно, однако, что на последнем этапе Лебедь набирал очки на антимосковской кампании: мол, финансовые средства страны перераспределяются в пользу Москвы - все крупнейшие компании, имея там головные офисы, переводят туда деньги (что правда). Это, кстати, так же отвечает антилужковским интересам Березовского.
Зубов же, начавший избирательную кампанию приносившим успех лозунгом "Лебедь - чужак", вынужден был пригласить, наоборот, Лужкова в качестве группы поддержки (по слухам, Лужков в известной мере помогает его выборной кампании и финансами). Таким образом мотив "самоопределения провинции", который просматривается в других выборах, присутствует и здесь, хотя внешне как бы ситуация противоположная: политик выигрывает у местного хозяйственника.
Еще любопытно тут, что Лебедь, олицетворяющий самостоятельность, твердость, неангажированность и народное "фэ" всем олигархическим играм, в очередной раз в реальности оказывается "разыгрываемой" другими фигурой, статистом для чужой комбинации. Причем, если в прошлый раз это можно было списать на неопытность честного генерала, Которого "использовали", то теперь становится политической функцией. Кроме того нынешние выборы и контрпропаганда противной стороны настолько серьезно связали его имя с закулисной поддержек финансовых группировок, что на следующем этапе карьеры ему придется приложить немало сил, чтобы удерживать остатки имиджа "третьей" силы, варяга пришедшего наводить порядок.
И, наконец, последнее любопытное. Лебедь выигрывает за счет сельских районов. В Красноярске он проиграл Зубову со счетом примерно 32 против 50 процентов, а в области, напротив, выиграл - также почти вдвое. При этом в Красноярске явка выборщиков - не многим более 50%, в то время как в области - под 70%, а в некоторых местах доходит до 80ти. - Эта коллизия - консервативное село против более продвинутого города - характеризовала раньше противостояние проельцинских сил и коммунистов. И является намеком на то, что поезд "политического популизма" (Не путать с популизмом "хозяйственников"), вознесший некогда брутального генерала, несмотря на его сегодняшний успех, все-таки уходит. По сути в этом факте - и небольшая надежда Зубова: если бы ему удалось мобилизовать красноярский электорат, а сельская явка упала бы, то - учитывая, что 13% коммуниста Романова распределятся не в пользу Лебедя (коммунисты числят его в главных предателях, обеспечивших в 1996 г. победу Ельцина), - Зубов теоретически мог бы добиться минимального преимущества. Ну, а вторые туры пройдут из-за Дня победы только 17 мая.
