Карпенко Оксана, выпускница факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге, заместитель директора Центра независимых социологических исследований (Санкт-Петербург):
Я позволю себе допустить то, что отказывается допускать руководство ЕУ СПб. А именно политическую подоплеку всего происходящего. И вопрос не в принятии «властью» какого-то специального решения о закрытии данного образовательного учреждения, преподаватели которого позволяют себе самостоятельно мыслить, а студенты на занятиях обретают навыки независимого от политической конъюнктуры профессионального подхода к исследованиям современных социальных процессов. Вопрос даже не в том, что ЕУ в своем стремлении к финансовой независимости и стабильности стал одним из пионеров создания фонда-эндаумента.
Кто из чиновников, так или иначе вовлеченных в разгорающийся конфликт, согласится с интерпретацией своего (без)действия как направленного на подавление «передового опыта» преподавания социальных дисциплин в России? Такая позиция противоречила бы «плану Путина», духу «национальных проектов», ориентирующих на интеграцию лучших образцов «западного» опыта в нашу «самобытную» образовательную культуру. Остается предположить, что все дело в заботе о жизни и здоровье слушателей. Да не просто «слушателей», а потенциальной интеллектуальной элиты России. (Ведь всем известно, что по уровню преподавания социальных дисциплин и уровню знаний студентов ЕУ превосходит прочие отечественные вузы). А она (элита) требует особой охраны и опеки государственных ведомств. Ибо кто о ней позаботится как не российское государство. (И в таком деле мнение самих «опекаемых» в расчет можно не брать). Возможно этим объясняется то рвение, с которым от администрации ЕУ требуют 100-процентного выполнения требований пожарной безопасности. Именно этим руководствуются чиновники не давая возможности возобновить деятельность Университета после выполнения администрацией ЕУ почти половины выдвинутых пожарными требований и демонстрации ею (администрацией) готовности сделать все возможное для устранения оставшихся.
Мы обнаруживаем себя на очередном месте стройки «правового государства» и защиты «прав человека» российского образца. Чиновники с упорством и бескомпромиссностью революционеров применяют букву закона, отказываются от обычных в аналогичных ситуациях обсуждений и согласований. Почему такая бескомпромиссность и почитание закона не внушает уважения и доверия даже самым законопослушным людям? Потому что единственная цель «показательных» процессов, направленных на выбранные по тому или иному критерию (медийные, образовательные, бизнес, политические и т.п.) организации или на отдельных граждан – это запугивание остальных. В контексте противоречивого российского законодательства такие процессы воспитывают не уважение к закону, а страх перед государственными структурами, наделенными правом его интерпретировать и применять.
Ни одна из существующих российских организаций не может похвастаться 100-процентным соблюдением существующих российских законов. По этому поводу можно только сожалеть. Уверена, что будь пристрастно проведена проверка деятельности кремлевской администрации, были бы обнаружены существенные нарушения (впрочем, мы бы об этом не узнали.) Практика селективного применения законов к конкретным игрокам не решает проблем, а лишь усугубляет ситуацию. Наказание «избранных» ведет не к совершенствованию правовой системы и повышению правовой культуры, а к прямо противоположным результатам. Воспитание и закрепление традиций уважения к закону и демократической правовой культуры невозможно, если существует постоянное опасение, боязнь того, что вас изберут для показательного наказания. От этого страха выигрывают лишь конкретные чиновники и чиновничья корпорация, но проигрывают общество и граждане.
Возвращаясь к «политической подоплеке». Как мне представляется, она в самой логике действий власти, какими бы мотивами её представители не руководствовались. Я думаю, что не столь важно, стоит ли за бескомпромиссностью судьи и пожарных чиновников чье-то стремление отобрать у ЕУ здание в центре Петербурга, или за этим стоит чья-то попытка подавить свободную мысль или закрыть образовательный проект, связанный с повышением правовой компетентности граждан и т.п. Вообще, мне кажется, беспокоить должно не то, что это происходит с ЕВРОПЕЙСКИМ университетом, а то, что это ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ.
«Приостановка» деятельности ЕУ является естественным результатом функционирования сложившейся в России системы управления обществом. Эта система руководствуется не стремлением совершенствовать правовую базу, создавать понятные законы, связанные в непротиворечивую систему правил, единых для всех. Эта система базируется на противоречивости писаных норм, непредсказуемости и волюнтаризме чиновников в их применении. В этой системе возможно селективное применение закона, процветают практики показательных процессов, стимулирующие страх стать следующим объектом внимания правоохранительных органов. Неукоснительное следование букве закона в этом контексте, автоматически превращает процессы типа того, что сейчас идет в отношении Европейского университета, в политические. Закрывая ЕУ (или любое другое учреждение, случайно или специально выбранное из множества находящихся в аналогичном положении) они (чиновники) пытаются создать видимость решения актуальной проблемы, но укрепляют тем самым противоречивую систему правил блокирующую любое эффективное решение. Их действия скрывают проблему, продлевают ей жизнь, а не решают ее.
Я говорила, что не столь важно, подвергается ли атаке именно ЕВРОПЕЙСКИЙ университет. Когда мы говорим о российской ситуации в целом, это действительно не так важно. Жертвы чиновничьего произвола были до и, к сожалению, будут после наблюдаемых нами событий. Мы были свидетелями разного и, что греха таить, редко публично высказывались о происходящем. Лично меня, вероятно, останавливают соображения типа: «я не знаю, что в действительности там происходит». О Европейском университете я знаю. И высказаться именно в этой ситуации, именно по поводу происходящего вокруг Европейского важно лично для меня. Ибо атака производится на мою Alma Mater, на учебное заведение, о высоком уровне знаний и профессионализме преподавателей которого я знаю не понаслышке; на интеллектуальную среду, которая является Моей; на право людей, получивших образование в ведущих европейских и американских университетах, возвращаться в Россию и передавать свои знания студентам; на право студентов получать бесплатное образование на мировом уровне в России; на право иностранных и российских ученых разговаривать напрямую, без посредников; на мое право получать интеллектуальное удовольствие от дискуссии и на многое другое, важное лично для меня.
Несомненно, нельзя недооценивать опасности, связанные с возможным в любом месте пожаром. Необходимо делать все, чтобы защитить жизнь людей, избежать материальных убытков, физических страданий. Но нельзя ради достижения мифических 100-процентных гарантий того, что это не произойдет жертвовать Европейским университетом. А остановка деятельности на три или более месяцев означает фактическое закрытие ЕУ (будет сорван образовательный процесс в весеннем семестре 2008 года, в ситуации высокой неопределенности невозможно проводить набор новых слушателей, Университет понесет невосполнимые финансовые убытки и т.п.).
Я призываю всех объединиться в защите Европейского университета в Санкт-Петербурге. Потому что это отличное место и феноменальная команда профессионалов, объединенных стремлением создавать новое, делающих интересным и разнообразным интеллектуальный ландшафт не только питерской, но российской и международной научной жизни. Потому что защищая ЕУ мы будем защищать свое право жить в обществе свободном от страха перед произволом чиновников.
Санкт-Петербург, 20.02.08