«Полит.ру» и «Троицкий вариант» обратился к представителям разных научных дисциплин, как работающим, так и не работающим в системе Академии наук, с просьбой подискутировать о настоящем и будущем РАН. В качестве возможных вопросов для обсуждения им были заданы следующие: Нужна ли Академия наук России? Какая Академия наук нужна России? Нужны ли реформы РАН и если да, то какие? Какими Вам видятся перспективы развития нынешней РАН? Публикуем поступившие отклики.
Анатолий Вершик, российский математик, доктор физ.-мат. наук, зав. лабораторией Санкт-Петербургского отделения Математического института им. В.А.Стеклова РАН:
Среди многих острых вопросов, стоящих перед теми, кто претендует на руководство научной политикой и планированием фундаментальных исследований в России, один из самых главных – вопрос о том, как будут строиться в будущем отношения с мировым научным сообществом. И может быть, самая главная часть этой проблемы для России – взаимоотношения с нашими бывшими и настоящими соотечественниками, так или иначе работающими за рубежом.
Началом 90-х годов можно датировать конец принципиальной и насильственной изоляции советской науки от мировой. Положение резко изменилось, и дозированные поездки небольшого числа ученых и известный эмиграционный контроль, к счастью, сменились фактически полной свободой отъездов. На Запад хлынул огромный поток ученых из страны, к нему нужно добавить немалое число крупных ученых, эмигрировавших в 70-80-х годах. Этот поток радикально, как я уверен, изменил ландшафт многих национальных научных сообществ и изменил сами традиции межнациональных научных контактов. Мы сталкиваемся с явлением, которого, по-видимому, не было до сих пор в истории науки. Все эти изменения принесли массу новых сложных проблем для России и бывших республик, не замечать которые совершенно невозможно.
Естественно спросить, анализировались ли всерьез в Академии эти новые процессы, выработана ли в России за почти 20 лет (!) хоть какая-то концепция, как строить отношения с научным миром, и в первую очередь с сотнями ученых-соотечественников в новых условиях? Сделано что-то, чтобы не прервать столь важные и исчезающие, если ничего не делать, связи? Например, предложено ли широкое участие нашим коллегам в совместных проектах (правда, есть, но только по инициативе других стран)? Учреждены ли специальные визитинг-позиции для тех, кто хочет поработать здесь с бывшими коллегами или прочесть лекции на русском языке для молодежи о новых достижениях в институтах Академии? Созданы ли или хотя бы запроектированы за эти годы новые международные институты исследований, которых так у нас не хватает, особенно для молодежи, и т.п.? Обсуждается ли вопрос о привлечении коллег к рецензированию проектов и грантов, членству в ученых советах, редколлегиях и т.д.?
Скорее наоборот: недавно вопрос о ставках ученых, бывших сотрудников академических институтов и имеющих постоянное место работы за рубежом, был решен чисто формальным административным образом: большинству из них было предложено подать заявление об увольнении, и последствия этого решения не замедлят сказаться. Здесь необходимо было проявить такт, придумать новые формы и новые типы позиций, способствующих привлечению к работе тех, кто этого желает.
Речь не идет, как пишут часто политиканы, о «возвращении» или «реэмиграции» ученых. Об этом и говорить нелепо. Разговор идет о поощрении и сохранении контактов с нашими коллегами, бывшими учениками и друзьями, об их активом участии в научной жизни России, о передаче этой традиции следующим поколениям. Весь этот круг вопросов – нов, и не только для России. Имеется, правда, ограниченный опыт Китая. Но здесь нам представлен почти уникальный шанс организовать новый тип международных научных контактов. У меня нет сомнений, что продуманная инициатива встретит широкое понимание.
Советская власть на протяжении разных лет её истории выкидывала в эмиграцию (или, наоборот, отправляла в другие места) неугодных ей ученых. Нечего говорить, как бесконечно много потеряла от этого Россия. Многие из ученых сделали блестящую научную или инженерную карьеру за рубежом, которой не могли сделать в СССР. Остается впечатление, что этот урок совершенно не усвоен нынешними руководителями и противоестественный разрыв научной общественности страны со своими соотечественниками за рубежом вполне может снова повториться. Академия должна бы противиться повторению, которого, видимо, хотят те, кто говорит, что собственно ничего особенного не произошло и уехали только слабые ученые.
В заключение один пример. Это – несколько другая, но близкая серия вопросов. За всю недолгую историю Филдсовских медалей Международных конгрессов по математике (с 1936 г.) их получили восемь воспитанников российских математических школ. Могло бы быть и больше, если бы в сугубо научные дискуссии об их присуждении грубо не вмешивалась политика в советские времена. Хотя вопреки расхожим мнениям, распространяемым журналистами, эти медали вовсе не есть математический аналог Нобелевских премий (их присуждают математикам не старше 40 лет) – это очень уважаемые награды, которыми научные школы могут гордиться, так как это есть серьезное признание достижений. Больше медалей только у Штатов (14) и у Франции (10), и эти страны (а может, и еще больше те, где лауреатов всего 2-3) очень высоко ценят эти награды.
А сколько из перечисленных восьми – члены нашей Академии? Один – Сергей Петрович Новиков (получил медаль в 1970 г.). Конечно, скажет кто-то, – ведь почти все лауреаты не живут в России. Ну и что? Некоторые из них все равно её граждане, сохраняют контакты, читают здесь лекции, и т.д. Ведь естественный вопрос об их выдвижении или избрании в Академию наук даже не вставал. Невозможно объяснить разумно, почему так происходит, в других странах этого не поймут.
Но дело не столько в избрании, сколько в критериях, которыми у нас руководствуются. И этот вопрос относится не только к Филдсовским медалям, но и к другим формам признания работ ученых в научном мире (приглашенные доклады на больших конгрессах, цитирование и пр.). Внимание Академии к этому явно недостаточно, и научная общественность должна больше сама заниматься этим.
См. также:
Интеллектуальная делокализация в России: к чему ведет утечка мозгов по "one way street"?
Статья А. Вершика опубликована также в газете "Троицкий вариант", №4(N), 27 мая 2008 г., С. 7.
