275 лет назад закончилась крахом первая попытка придать российской власти конституционный вид. 15 марта 1730 года Анна Иоанновна «разодрала кондиции», прекратив тем самым деятельность Верховного тайного совета и развеяв надежды правящей элиты на управляемого монарха.
Возможность ограничить традиционный деспотизм российских правителей представилась после кончины Петра I - на политической сцене не было никого, хоть в какой-то мере соответствовавшего его масштабу. В этих условиях новая знать - дворянские и старые боярские роды - предпочла не расставаться с уже освоенными административными и материальными ресурсами. Созданный аристократией Верховный тайный совет успешно руководил государством с 1726 по 1730 гг, ничуть не посягая на формальное право Екатерины I и Петра II именоваться российскими самодержцами.
У этих монархов вскоре выяснился только один недостаток - их недолголетие. Не найдя дома особы, подходящей на роль очередной «царствующей но не правящей» монархини «верховники» обратили свой взор в сторону Курляндского герцогства. Кандидатура Анны Иоанновны - прямой наследницы царя Иоанна Алексеевича, выданной своим дядюшкой Петром Великим замуж за курляндского герцога Фридриха Вильгельма по политическим соображениям, подходила идеально. Успевшая овдоветь к 1730 году, уставшая от безденежья и скуки захолустного герцогства, ничем не выдающаяся и никогда не питавшая надежд на российский престол, герцогиня готова была согласиться на любые требования. В качестве гарантий соблюдения принципов «разделения властей» на манер XVIII века и были выработаны оказавшиеся столь недолговечными «кондиции».
Документ включал в себя ряд условий, существенно ограничивавший монаршую власть. Без согласия тайного совета царица не имела права объявлять войну и заключать мир, не могла вводить новые налоги, жаловать имущество, равно как и конфисковывать его у своих подданных. Назначать себе преемника государыня также была не властна. По плану, выработанному руководителем «верховников» - князем Голицыным, - императрица должна была ежегодно получать определенную сумму денег на свое содержание, а непосредственно управлять могла только собственной гвардией. В стране предполагалось наличие сената с законосовещательной функцией, а собрания дворян и купцов должно было следить за тем «чтобы не было утеснения народа».
Насколько шире влиятельной аристократии понимал категорию «народ» светлейший князь - достоверно неизвестно, однако и по этому проекту изменения можно назвать достаточно революционными. Впрочем, ограничение власти монарха на договорных началах вполне соответствовало общеевропейским тенденциям. Давние конституционные традиции в Британии, институт Генеральных Штатов во Франции, развитие свободного буржуазного общества в соединенных штатах, размышления европейских интеллектуалов об общественном договоре все больше отдаляли западное общество от средневековых представлений о cакральности и неограниченности королевской власти. За исключением Англии, конкретное воплощение этих тенденций - в том числе в конституциях 1791 и 1793 гг во Франции, отцов-основателей в США и каталонских кортесов в Испании - оставалось в тот период ещё делом будущего, но будущего уже обозримого. Как писал, подводя итоги XVIII столетию И.Кант, выход европейских держав из «несовершеннолетия» уже начался, а «если задать вопрос, живем ли мы теперь в просвещенный век, то ответ будет: нет, но мы живем в век Просвещения».
Сложно представить себе, к чему привела бы реализация плана «верховников» на практике. Но возможности поэкспериментировать у них не оказалось. Курляндская герцогиня, приехав в древнюю российскую столицу быстро разобралась в ситуации. Как писала в то время жена английского посла леди Рондо в письмах на родину, «в этой стране монарху не отказывают». Использовав недовольство «верховниками» среди дворянской и боярской аристократии, не сумевшими достичь таких же высот, Анна восстанавливает неограниченное самодержавие, а большую часть "зарвавшихся" политиков отправляет в ссылку.
Глава Верховного тайного совета князь Д.И. Голицын свои дни закончит в пожизненном заключении в Шлиссельбургской крепости.
Опыт 1726-1730 гг останется кратким эпизодом в российской истории. О контроле за «утеснением народа» больше не упоминалось. Дворянскому и городскому сословию были дарованы определенные фиксированные права при Екатерине II. Это стало самым значительным актом в признании в российском государстве существования институтов или категорий населения, с которыми власть находила нужным хоть как-то считаться. Но конституционные проекты власть продолжала называть «бессмысленными мечтаниями» и при последнем представителе династии Романовых. Общество - и его верхние слои в особенности - относилось к этому довольно равнодушно (если не считать нескольких эпизодов, из которых 14 декабря было самым ярким, но практически не имевшим продолжения). Это, правда, неудивительно. Крестьян просветительские проблемы мало волновали. А людям пообразованнее и повлиятельнее не слишком нравился вид из Шлиссельбургской крепости.
15 МАРТА
ЛЕВ ПЕТУХОВ и АЛЕКСАНДРА ЕГОРОВА
