ОТНОШЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА К ВЫСШЕЙ ШКОЛЕ ПОРА МЕНЯТЬ
Дусь Ю.П., Разумов В.И., Шкарупа В.М.
Под необходимыми структурными реформами, прежде всего, стоит понимать модернизацию налоговой системы, совершенствование контрольно-надзорной деятельности, реализацию политики импортозамещения, повышение эффективности институтов развития.
Сергей Катырин, глава ТПП РФ (В Интернет от 26.02.2017 г.: https://news.mail.ru/economics/28893724/?frommail=1).
Прочтем этот эпиграф, и задумаемся, насколько этому призыву отвечает то, что делается под флагом реформ образования в России. На основе анализа политики правительства в области высшего образования за последние годы у непредвзятого наблюдателя могло бы сложиться впечатление, что высшая школа страны это сборище недотёп (каждый шаг которых требует контроля), лентяев (нуждающихся в постоянном стрессе путем заполнения огромного вороха бумаг, выполнения дел, не имеющих не только практического, но и зачастую здравого смысла), взяточников (непрерывно разоблачаемых высокоморальными СМИ), сибаритов и гедонистов (финансовые возможности которых необходимо держать в самой жесткой узде для их же собственной пользы) и т. д. и т. п.
На самом деле в условиях, когда Запад пытается с помощью санкций изолировать страну экономически, в т. ч. от инвестиций и технологий нового поколения, когда неясна динамика цен на сырье, когда военно-политическая турбулентность практически повсюду в мире чревата вооруженными конфликтами, когда традиционные ценности подвергаются массированной атаке (снаружи и изнутри страны) – высшая школа требует свежего взгляда и переоценки власть предержащими. Поскольку от нее в очередной раз (возможно, в последний?) зависят судьбы страны. Парадоксально, но на фоне враждебного отношения к нам экономически лидирующих стран, при явной необходимости импортозамещения, критичного отношения к инвестиционным и экономическим оценкам западных агентств, российская высшая школа целиком сориентирована на западные наукометрические стандарты и оценки.
Вся история последнего столетия говорит о том, что заложенные в XVIII–XIX вв. основы российского классического высшего образования позволили последнему быть фундаментальной основой для защиты, сохранения и развития общества и государства:
- когда в ходе революционных потрясений 1917 г., тягот Гражданской войны и разрухи высшее образование было в значительной степени демонтировано, его внутренних ресурсов все же хватило, чтобы обеспечить последующую индустриализацию и решение вопросов ликвидации неграмотности, развития науки и культуры;
- когда в 30-е гг. репрессии обрушились в т. ч. на сферу образования и науки, высшая школа обеспечила условия для инженерного, технологического, научного, кадрового противостояния агрессии гитлеровской армии, опиравшейся чуть ли не на весь военно-технический потенциал и сырьевые ресурсы Западной Европы, а затем и победоносного завершения Великой Отечественной войны;
- когда в послевоенные годы высшая школа испытывала неимоверные трудности восстановительного периода, подвергалась новым видам репрессий (по национальному признаку и пр.) ей удалось интеллектуально обеспечить прорывные направления научно-технического прогресса: космос, военный и мирный атом и др.;
- когда в 90-е гг. высшая школа, оставшись на минимальном финансировании, без серьезной поддержки, лихорадочно искала возможности сама решать свои проблемы (в т. ч. введением системы платного обучения), ей удалось перестроиться быстро и достаточно эффективно для обеспечения рыночных реформ и суверенного развития страны. Причем уровень подготовки кадров был по-прежнему настолько высок, что значительная часть специалистов (от сотен тысяч до миллионов) нашла применение в экономически развитых странах, в силу чего была потеряна для нашей страны.
После всего сказанного, нужно ли доказывать, что высшая школа России в своей основе является неотъемлемой и важнейшей составляющей народно-хозяйственного комплекса, доказавшей в самых нечеловеческих и максимально несвойственных ей условиях, что она предана народу, стране, культуре, традициям? Что она решает возложенные на нее задачи в любых условиях (чуть ли не как ВДВ)? Надо ли превращать эту волшебную палочку нашей цивилизации в туалетный ёршик бюрократических экзерсисов?
Если говорить о недостатках и проблемах высшей школы, необходимости контроля, то думающему большинству очевидно, что развитие любого крупного явления сопровождается проблемами при любых условиях. Расходы на контроль и регламентацию, дезорганизующие работу самого явления – слишком затратная вещь, особенно в условиях режима экономии уже два года проводимого правительством. Уж какой, казалось бы, контроль существует в сфере авиационного транспорта, но определенный процент катастроф присутствует. А вспомним жесточайшее внимание властей к энергетике в советскую эпоху. Тем не менее, дефект одной гайки на Саяно-Шушенской ГЭС привел к ужасной катастрофе.
Высшую школу нельзя мгновенно улучшить новым (№ 3, № 3+, № 3++, № 4 и т. д.) стандартом образования. Она, в лучшем смысле слова, консервативный организм, стоящий на глубинных опорах традиций и культуры. Но и он не беспределен в своем терпении непрестанных новшеств. Сегодня жизненно необходимо ввести общие разумные правила работы вузов, рамочный целесообразный контроль, предоставить возможность общественному институту, не раз буквально спасавшему страну, просто спокойно работать. А то кому-то может показаться, что наиболее рьяные «реформаторы» это те, кто хочет отплатить бывшим «мучителям-профессорам» за собственные плохие оценки и сформированный комплекс неполноценности.
История России с XVII в. выражается в тенденции расширения страны, причем не только геополитического, но и экономического, культурного. Достаточно вспомнить, как интенсивно и масштабно после Второй мировой войны шло строительство вузов на всей территории СССР. В настоящее время российские вузы выстроены в пирамиду из 6-ти уровней, причем это выглядит так, что, к примеру, миллионный город Омск имеет на сегодня вузы только 4-го и ниже уровней! Конкуренция между вузами фактически подменена номенклатурными отношениями.
Одним из эффектов 25-летних реформ в высшем образовании РФ стало катастрофическое снижение пассионарности преподавателей. Вспоминается то время, когда мы приступали к работе в вузах – начало 80-х гг., – темы бесед преподавателей сосредоточивались на обсуждении научных проблем; планов, хода, результатов исследований; на поиске новых форм и методов преподавания. В эти коммуникации охотно включались студенты. А последние лет семь-восемь разговоры ведутся о том, к какой проверке и как подготовиться, в какие новые стандарты нам снова «перепаковывать» учебные материалы; в каких изданиях и с каким импакт-фактором кто опубликовался, каков твой Хирш (наукометрический индекс). Как вы думаете, молодежь заинтересуют эти разговоры, а если кто-то и прислушается, не возникнет ли вопрос – зачем я здесь?
Итак, мы не просим, требуем не дергать высшую школу постоянными проверками и бесконечными реформированиями – к улучшению качества преподавания это имеет весьма отдаленное отношение (если имеет вообще). Высшая школа – это не механизм, требующий неусыпного контроля, а живой регенерирующий организм, доказавший свою способность к эволюционированию без внешних, зачастую, чего греха таить, некомпетентных, указаний, как надо перестраиваться. В управлении высшей школой необходимо ограничиться самыми общими требованиями, предъявляемыми к ней на федеральном уровне. Не пора ли высшее политическое и идеологическое отношение к высшей школе строить на высшем доверии?
Дусь Юрий Петрович, декан факультета международного бизнеса, д.э.н., профессор кафедры международных экономических отношений Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского (ОмГУ)
Разумов Владимир Ильич, заведующий кафедрой философии ОмГУ, д.филос.н., профессор
Шкарупа Владимир Михайлович, к.филос.н., доцент кафедры философии ОмГУ
