сюжет полета
Примаков летит в Америку. Сюжет визита был разрекламирован на российской политической сцене уже за две недели. Твердый и мудрый Примаков сумеет сделать то, что не удалось его заму-коммунисту, незлобивому, но простоватому, а именно: договориться о кредите для рефинансирования долга, не уступив наших суверенных прав на экономическую невменяемость ни пяди. Примаков поговорит не с какими-нибудь чинушами-формалистами, а - как мужчина с мужчинами - с самим Клинтоном и его вице - Гором.
Однако в последние сутки сюжет полета резко поменялся. Американцы не только заявили, что начнут бомбить сербов, когда им вздумается (при том, что, понятное дело, никакой тактической срочности в этом нет, а лишь - "хотим и будем"), но и предупредили, что если Примаков намерен по этому поводу делать жесты, то - чтоб лучше вообще не приезжал. Примаков полетел, но совершенно в другом статусе. Не на переговоры, а просто - просить денег.
национальные интересы
Новый карьерный взлет Евгения Примакова начался назначением на пост Министра иностранных дел в первых числах января 1996 г. В те дни президент Ельцин принял решение идти на президентские выборы, опираясь на "силовую" группировку Коржаков-Барсуков-Сосковец, и снял символизировавших эпоху западнического реформизма министра иностранных дел Козырева и вице-премьера Чубайса. Приход старинного работника совзагранучреждений, бывшего кандидата в члены политбюро, а в последние годы - руководителя Службы внешней разведки был с энтузиазмом воспринят оппозицией и означал ограниченное, модифицированное, но все-таки восстановление преемственности внешней политики России по отношению к традиционному внешнеполитическому кредо СССР. Тем паче, что и надежды на подлинное партнерство и широкомасштабную помощь Запада стали уже к этому моменту лишь памятником разочарований.
Доктрина Примакова заключалась в восстановлении, хотя бы частичном, того веса, который имел СССР на внешнеполитической арене, если не на глобальном, то по крайней мере на региональном уровне, а на самом деле - являла собой попытку вернуться к горбачевским временам, когда прогрессирующий экономический коллапс был закамуфлирован крупномасштабной экономической поддержкой Запада, оплачивавшего внезапное и исторически прогрессивное разоружение коммунизма вовне и изнутри. Однако примаковский "новый курс" имел и более широкую политическую почву, ибо весьма точно "попадал" в русло "тоски по национальным интересам" и ощущения отчужденности и высокомерия со стороны Запада, ставших вполне массовым общественным настроением. Именно это, кстати, и обеспечило Примакову неожиданный сентябрьский триумф и восхождение на политическую вершину - сразу и в премьеры, и в президент-кандидаты.
Очень немаловажно при этом, что примаковская "перемена тона" и постепенное, но неуклонное ухудшение отношений с Америкой в его мидовский период, сочетались с более-менее осмысленной экономической политикой и вполне эффективными контактами с мировой экономической элитой и ее институтами (МФВ с ВБ злополучные, продвижение в переговорах о вступлении в ВТО, очень активное "пристраивание" к "семерке", пусть иногда и несколько хлестаковское; наконец - очень существенное внешнеполитическое обстоятельство: реальное экономическое лидерство на пространствах СНГ). - На самом деле именно это сочетание придавало внешнеполитическому курсу того времени определенную объемность и в наибольшей степени соответствовало образу "китайской стратегии", столь вдохновлявшей массу всякого политического, либерального, консервативного, бывшего "перестроечного", прагматичного, кгбэшного и прочего народа.
национальные неинтересы
Однако шесть месяцев премьерства Примакова, выдвинутого на волне финансового и политического кризиса лево-центристской коалицией именно в качестве "патриота-государственника", привели к ошеломительному и удручающему результату. Вне зависимости от исхода его сегодняшнего, начавшегося вполне злополучно, визита, Россия на международной арене и в глазах всего мира УЖЕ является страной-банкротом, не платящим долги (ибо что же это за плательщик, постоянно угрожающий на переговорах отказом от долгов), но, что самое обидное, - моральным банкротом. Ибо звуки солидарного национального хора, полгода завывающего на разные лады: "у нас (и даже лучше - у НИХ) ничего не получилось!" - вполне усвоены и в сознании всего мира: да, у них ничего не получилось. Это просто злосчастные неудачники. - Но самое удивительное, что стратегия Примакова привела к окончательной девальвации внешнеполитической роли России, усиление которой, казалось бы, и было главным коньком дипломата-разведчика.
левый марш
Объявление о невозможности выполнять обязательства, имевшее место 17 августа, интерпретировалось в то же время правительством Кириенко как безусловное признание этого долга и приглашение к переговорам о его реструктуризации, однако пришедшее на волне "левого" парламентского бунта правительство Примакова сменило акценты: "дефолт" 17 августа был интерпретирован как фактически состоявшийся отказ платить по долгам, а переговоры с кредиторами как почти проявление доброй воли нового правительства, готового, хотя и не считающего себя обязанным, выплатить символические компенсации, слегка ворча при этом: мол, "сами виноваты, нечего было ИМ давать, за ИХ долги мы вообще можем не отвечать". - Традиционная большевистская подмена "национального суверенитета" классово-партийным патриотизмом и готовность к "разрыву истории".
То же самое почти было проделано и в вопросе суверенного долга. Напрочь отказавшись от каких-либо осмысленных действий в экономике (дабы консенсус не спугнуть, который нам самой страны дороже) и заведомо устроив из переговоров с МВФ политический спектакль с плюшевой куклой "коммунист Маслюкофф" в главной роли, Примаков имел в виду обменять уступчивость международных финансовых организаций в вопросе долга на свои знаменитые внешнеполитические страшилки. То есть, в сущности, неукоснительно следовал той "государственно-патриотической" твердой линии, которая обеспечила ему внутриполитический успех и казалась более-менее эффективной в его мидовские годы. - Однако тут-то и обнаружилась засада.
ошибка резервиста
Отказавшись от экономической вменяемости и сделав политический торг единственной формой общения с внешним миром, Примаков сам оказался в засаде. Ибо, в результате, оказалось, что за чуждую ему по большому счету и не принятую морально как "суверенный долг" (а лишь как долг ИХ страны) проблему кредитов МВФ Примакову нужно расплачиваться своим главным политическим капиталом - образом твердого национал-прагматика, не прогибающегося перед пресловутой Америкой.
Нам уже приходилось писать об этом, когда пару месяцев назад пресс-секретарь Маслюкова товарищ Суриков истерически сообщил корреспонденту "Интерфакса", что за 4,5 млрд. долларов (которых мы и в глаза-то не увидим) правительству предлагают согласиться с выходом американцев из договора по ПРО. Иными словами, отказаться от всяческих претензий на сохранение хоть какой-то видимости стратегического паритета. За какие-то 4,5 млрд., которые останутся себе в Америке, никуда не тронувшись с места. - Однако ирония момента заключалась именно в том, что это как раз правительство Примакова сделало политический торг единственным полем и предметом переговоров.
Уместно будет напомнить здесь, что в первые последефолтные дни неотставленное еще правительство Кириенко вело переговоры о синдицированном кредите в 5 млрд. долларов, причем, совсем даже не на рефинансирование, а живьем. Иными словами цена этих денег для нас выросла за шесть блистательных месяцев отстаивания "национальных неинтересов" в разы. А согласие рефинансировать этот долг, которое так или иначе будет скорее всего получено (ибо все равно мы его не отдадим), будет выглядеть формой просьбы к хулигану: да оставь ты себе, только больше не приходи! Дома свои фиги показывай, перед телевизором.
С каковым достижением "патриотизма" я вас, нас, себя и ИХ поздравляю. Ибо у нас же какая национальная идея вырисовывается: главное - не отвечать за ИХ страну!