Вот и лето кончилось. Черномырдина вернули - это к дождям.
Если пять месяцев назад российское население было шокировано известием об отставке неизменного Степаныча, то позавчера не меньшим шоком было именно известие о его возвращении. Тут есть особый, конечно, феномен: Черномырдин настолько инерционен, настолько олицетворяет инерционность или, как говорят в телевизоре, «стабильность», что крутые перемены в его карьере население переносит с явными психологическими перегрузками - как переезд на другую квартиру или ремонт.
Действия же Ельцина выглядят, как всегда, самодурством, почти абсурдом и скверным анекдотом. (Радует глаз, впрочем, полная симметрия: пять месяцев назад Ельцин отправил Черномырдина в отставку, туманно намекая, что это за ради его будущего президентства, а вчера той же самой формулой о «необходимости преемственности власти» объяснил его возвращение.) Сторонники либералов говорят, что Ельцин в очередной раз предал реформаторов, традиционалисты злорадствуют как после выигранного пари, видя в Ельцине примерно то, что партийные бонзы видели в позднем Хрущеве: еще опасного, но безнадежно раненого зверя. Журналисты и политические статисты твердят о «непредсказуемости», что выглядит уже несколько беспомощно.
На самом деле отставка Кириенко и - в особенности - возвращение Черномырдина знаменуют завершение некоего политического и - в подоплеке - экономического цикла и не имеют ничего общего с обывательским представлением о ельцинской спонтанности.
В марте этого года Ельцин сделал определенный выбор, причем - под несомненным влиянием российских либералов, которых олицетворяют сегодня Чубайс, Гайдар и Немцов. Суть идеи состояла в том, что необходимо разрушить сложившуюся систему финансово-промышленного лоббизма, завязанную на правительстве и в очень большой степени на Черномырдине собственно, сформировать кабинет не отягощенный политическими обязательствами, а в особенности - надеждами, и, пойдя таким образом на значительное обострение внутриполитической ситуации, попытаться спасти только что выстроенные финансовые рынки, т.е. - отцепить российский вагон от неуклонно несущегося в пропасть и недавно совсем казавшегося новым экономическим чудом состава под названием emerging markets. (Это токо-токо мы к нему прицепились. - Ну да: и с тучи вас не спрашивают, достроили ли вы крышу.)
Именно этой идее спасения российских финансовых рынков было подчинено не только «странное» решение о снятии Черномырдина и формировании правительства «очень молодых технократов», но и безустанные клятвы в стабильности рубля, генеральная идея сбалансированного бюджета (сокращения расходов и повышения собираемости налогов) и, наконец, стабилизационный кредит. - В основе всего лежало стремление убедить инвесторов в том, что Россия, в которой обрушившая развивающиеся рынки болезнь «плохого фундамента» не зашла еще так далеко, хочет и может с ней справиться. - Это казалось возможным, ибо даже в период нашего маленького и краткого инвестиционного бума - летом и в начале осени 1997 - российские компании все еще оставались недооценеными, а рынок ГКО при процентных ставках осени 1997 вовсе не являл собой той пирамиды, в которую превратился, когда уровень доходности стремительно полез вверх.
Окончательный крах этой концепции имел место в прошлый понедельник, когда правительство и Центробанк объявили о своей неспособности отвечать ни за рубль, ни за свои прошлые долги. Разговор о «доверии инвестора» потерял всякий смысл. - Почему это случилось, можно сейчас вот прямо и не обсуждать, хотя, конечно, вопрос не лишен кое-чего такого особенно исторически интересного. (Почему фондовый рынок так неудержимо рушился, несмотря на то, что крупные деньги с него практически не выводились? Почему любую «хорошую» новость, даже очень важную, рынок отмечал незначительным «откатным» в 10-12% ростом, зато всякую «плохую», пусть даже незначительную, - каким-то восторженным и страстным затяжным падением? и пр.)
Однако результат такой: на сегодня у экономики нет ресурсов, из которых можно было бы черпать под сносный процент деньги, рубль подешевел, сальдо внешнеторгового баланса отрицательное (то бишь: покупаем больше, чем продаем), Дума саботирует правительственные инициативы, главные политические группировки ведут тактические маневры перед объявленным «осенним наступлением» «врачей, учителей» и прочих деятелей. Попытка спасения утопающих сорвалась (не в последнюю очередь благодаря активному и мужественному сопротивлению самих утопающих). Собственно, объявление дефолта в прошлый понедельник, сопровождавшееся традиционной аргументацией «теперь (после отказа от поддержки рубля и замораживания долгов) у правительства появятся деньги на врачей и учителей», и было в политическом смысле отставкой правительства Кириенко (который тогда же, кстати, в прошлое воскресенье, и подал Ельцину прошение), а разыгранная в нынешнее воскресенье сценка на тему внезапности и непредсказуемости - это уж просто фирменная ельцинская подпись.
Попытка спасти российские финансовые рынки и сделать российский капитализм чуть-чуть менее кривым - провалилась. - И хороший анекдот вчера Немцов рассказал по телеку. Преподаватель, 1го сентября: - Ну, а студент Кириенко напишет нам сочинение на тему «как я провел лето».
Это поражение необходимо осознать, чтобы понять вторую половинку события. - Неожиданность, собственно, - повторимся - заключается не в отставке, а в назначении. Именно оно символизирует отказ от той либеральной доктрины, которая «свалила» Черномырдина пять месяцев назад, и возвращение к начальной точке: расколу правительства Черномырдина-Чубайса-Немцова, имевшему место прошлой зимой и окончившегося падением красноречивого газовика.
Собственно, в этом и был сюжет вчерашнего дня. Еще утром прошли сообщения, что Черномырдин обусловил свое возвращение предоставлением ему полной кадровой свободы, вплоть до назначения силовиков. Днем это подтвердил на брифинге Ястржембский: полная свобода. Дальше больше: Дума требует, чтобы президент дал ей больше времени на консультации с соискателем - бывшим-будущим премьером, Ельцин, в общем, согласен (больше времени - больше торговли, понятное дело), Черномырдин едет к Думцам и договаривается вроде как до коалиционного правительства, да еще совместно с думцами требует гарантий Ельцина, что это новое правительство не будут «дергать» - т.е. отказа президента от своего права по собственному усмотрению «снимать» премьера и вмешиваться в кадровые вопросы.
Все это, на самом деле, - буквальное и скрупулезное исполнение традиционной программы думской оппозиции: правительство под контролем Думы и на основе думского большинства (изрядно известного согражданам и с лица, и с заду), ограничение полномочий президента и пр. - Ельцин превращается в общероссийского дедушку при действующем вице-президенте да еще публично говорит о Степаныче как будущем президенте «нашего дома». - Ельцин как бы проходит путь своего политического поражения до конца. Однако - деталь! - делает это не в момент пика политического кризиса, который должен был бы прийтись на октябрь-ноябрь, а как бы загодя.
Картину дополняют и жесты отставников. Сначала Кириенко (по слухам) отказывается занять место вице-премьера по экономике в черномырдинском кабинете, а затем Немцов заявляет, что не собирается входить в новый кабинет, в частности потому, что задачу изменения правил игры, т.е. «отлучения» лоббистов-олигархов от государства, в правительстве Черномырдина решить невозможно. - С другой стороны бенефициант вчерашнего информационного дня, лидер думской фракции НДР, пребывая в явной эйфории и приятных надеждах на место экономического вице-премьера, настойчиво подчеркивает в многочисленных интервью персональную ответственность либералов за наличествующее положение. Шохин говорит также, что Черномырдин должен сформировать правительство думского большинства, но не так, как его понимают коммунисты... Шохин прав, у нас в Думе как бы два разных есть большинства: известное левое большинство и не имевшее пока явного лидера, но за то квалифицированное (во всех смыслах) лоббистское большинство. - Своеобразным символом этого нового экономического курса стало вчерашнее 20% повышение стоимости акций «Газпрома»: расти теперь будут те, кто ближе к премьерскому сердцу.
Таким образом Черномырдин получил карт-бланш на формирование правительства лоббистского большинства. Черномырдин впервые становится лидером левоцентристской коалиции, которым он по физическому составу и натуральной винни-пуховой своей конституции всегда и являлся. И лишь навязанная ему Ельциным «правая» составляющая в лице бессмертного (надеюсь!) Чубайса создавала иллюзию его правоцентризма. Эта коалиция включает в себя небескорыстных (а кто без греха) думских «розовых» - но из них, понятно, каши не сваришь - и тех, кого в прошлом году принято было называть «олигархами», но которые, на поверку, таковыми не оказались...
Дело в том, что проблема «отлучения олигархов» в связи с катастрофически развивающимся кризисом приобрела неожиданную остроту. Ибо к началу августа стало ясно, что грозные столпы отечественной олигархии - это банки... Но не в том, высоком смысле, а в прямом - пустые такие банки, громоздкие и помпезные инфраструктуры, у которых нет денег. - Поэтому проблема «отлучения» превратилась для целого ряда финансово-промышленных групп (МЕНАТЕП, СБС-Агро и пр.) в проблему выживания. - Именно они, олицетворенные неизменным Березовским, и составят экономическую опору правительства лоббистского большинства.
Во всей этой до карикатурности мрачной картинке есть, однако, несколько интересных деталей на заднем фоне. Это, во-первых, состояние российской экономики, которое дает означенному правительству лево-лоббистского большинства очень маленькое поле для их больших игр. Сегодняшнее падение доллара до 7,85 могут оказаться цветочками. А, во-вторых, это то, что Ельцин своим ошарашивающе пораженческим шагом как бы предложил лево-лоббистской оппозиции победить до выборов. Как бы заочно. - Поэтому вчерашнее заявление его, что Черномырдин подходит в будущие президенты немного напоминает старый анекдот про сумасшедший дом, где психи прыгают с вышки в пустой бассейн, «а, если научимся прыгать, то и воду дадут».
Это, однако, только при условии, что Ельцин находится в адекватной психологической и физической форме, что, как известно, составляет неразрешимую тайну современной истории. - Но уж больно авансом и демонстративно он все за прошедшие два дня сдал. Просто как на пенсию вышел. Как-то не бывает так.
