Публикуем предполетное интервью командира пилотируемого корабля «Союз ТМА-21», стартующего 30 марта 2011 года с космодрома Байконур Александра Самокутяева, взятое у него пресс-службой Роскосмоса.
Строить наш разговор с Александром Самокутяевым в формате обычного интервью было бы неправильно. Хотя бы потому, что Самокутяеву предстоит стать командиром первого российского пилотируемого корабля, у которого есть не просто серия и номер – «Союз ТМА-21», но и собственное имя - «Гагарин». Поэтому получился рассказ. А именно - еще одна история о дороге человека в космос.
-Я помню, в детском садике нам шефы (это сейчас спонсоры, а тогда это были шефы) подарили маленькую ракету, макетик, где-то 2-2,5 м в длину. Она была как с детских рисунков, похожа на ту ракету, в которой всегда сидел улыбающийся Гагарин. Я эту ракету практически «подгреб» под себя и на все просьбы других детей категорично говорил, что это только моя ракета, «никому не разрешу в ней сидеть!» Дрался за нее, бился, и дети подшучивали, подтрунивали, называли меня «Саша Гагарин»… Но та ракета была моя!
Так и начался путь в космос для маленького Саши Самокутяева. Хотя, может быть, тяга к звездам появилась, когда отец рассказал ему про Юрия Гагарина.
- Я родился позже старта Гагарина. В детстве родители мне рассказывали, что они буквально прильнули к радиоточкам 12 апреля 1961 года, слушали каждое слово диктора, и бегали у них мурашки от пяток до кончиков волос. И настолько это было для меня впечатляюще… Папа рассказывал, «мы просто гордились, мы считали, что Гагарин - лучший человек на Земле, как бог». Наверное, его слова мне как-то запали в детскую душу. Я тогда еще не знал, что пойду по тому же пути, по пути мечтаний стать космонавтом, но, наверное, что-то отложилось, и в том совсем детском, юном возрасте для меня частично состоялось принятие решения. А все остальное было потом…
Потом – это отъезд из родной Пензы и учеба в Черниговском высшем военном авиационном училище летчиков. Чтобы летать.
- Когда я уже стал более-менее понимать и ощущать реалии вокруг себя, в школьные годы, я уже не видел себя никем другим, кроме пилота. Был вопрос - каким пилотом: истребителем или гражданской авиации. Тем не менее, романтика профессии именно летчика-истребителя победила другие мои желания. Я даже думал когда-то: может, стать вертолетчиком? Но выбрал все-таки профессию военного летчика, поступил в Черниговское училище, оно готовило летчиков истребительной авиации. Кстати, это одно из самых знаменитых училищ, большое количество космонавтов оно подготовило. Недавно мой товарищ, коллега по отряду и мой однокашник по училищу Роман Романенко слетал в космос, благополучно вернулся, успешно выполнил все свои задачи, а сейчас является непосредственным моим наставником. Папа его (летчик-космонавт Ю.В.Романенко – ред.) - тоже черниговский выпускник, это уже династия. Еще раз говорю, я себя не видел никем, кроме как пилотом, военным летчиком. Ну, а уж дальше так получилось, что дорога привела немножко выше, чем летают летчики.
И если до этого момента на пути к мечте Александру практически не приходилось сталкиваться с проблемами, то после окончания училища ему довелось на себе испытать смысл выражения «через тернии к звездам».
- Был период, когда, после развала Советского Союза, во всех отраслях наблюдался застой. Был он и в пилотируемой космонавтике. Наверное, наше поколение почувствовало его на себе, как никто другой. Я закончил в 1992 году училище, как раз только-только произошло расслоение нашего Союза на отдельные независимые государства… И мы попали под этот «пресс», потому что училище черниговское вдруг стало украинским. Пришлось очень долго бороться за свою жизнь, как профессионалу. Все-таки удалось… Может, кто-то скажет – не лучшее место- Дальний Восток, куда я поехал служить, но мне оно было очень по душе, я нашел там много друзей и, в принципе, можно смело сказать, что мое становление, как офицера, как личности, пришлось именно на период службы на Дальнем Востоке.
Характер, воля, выработанные во время службы, пригодились и в отряде космонавтов.
- Мне пришлось идти к космическому полету около 8 лет, с марта 2003-го практически по март 2011-го. Самым трудным в этом ожидании было, пожалуй, само ожидание. Скажем, еще 5 лет назад никто в отряде не мог и предположить, что в конце тоннеля появится свет – тогда просто не было полетов. Настолько все было на ниточке подвешено, никто не мог ничего пообещать, и все просто сидели и ждали. К счастью, ситуация прояснилась, у нас сейчас работают на борту МКС 6 членов экипажа, из них три россиянина, и это вселяет некую уверенность в будущем, в том, что мы будем и дальше работать. Что после первого полета, может, будет второй, третий. Надеемся, и молодежь подтянется дальше. Может быть, тот период ожидания, в общем, стал одной из причин, почему мы сейчас оказались на каком-то рубеже, что у нас какой-то дефицит с космонавтами образовался. Эта проблема разрешится, все увидят, что начались полеты, что началась работа серьезная, обширная в космосе. И это неплохо.
Но даже в те непростые времена бросить космонавтику я не хотел. Может, и были какие-то мысли, вроде, «зачем это надо, вот остался бы пилотом, работал бы летчиком, был бы уже в каких-то должностях, каких-то рангах», а тут вроде бы как пришел, так и остался… Но была твердая уверенность, что рано или поздно все это разрешится, только вопрос – когда будет полет. Мы все терпели и ждали. Надеемся, что дождались…
На пути в основной экипаж Александр, как и все его коллеги, сначала побывал в дублерах у командира корабля «Союз ТМА-18» Александра Скворцова в апреле 2010 года. Как и другие дублеры, Самокутяев тогда прошел почти до старта. Почти.
- Я не знаю, как подбираются дублеры. Видимо, подходит такой период, когда по космонавтам, которые проходят второй этап подготовки в группе, формируется общее понимание, что люди, в принципе, достаточно подготовлены к выполнению полета - в профессиональном отношении, в психологическом, в целом. Ведь дублеры на самом деле для того и нужны, чтобы в случае, не дай бог, каких-то ситуаций, стать первым экипажем. История знает такие моменты, тут никаких секретов. Подготовка совершенно одинаковая проходит, когда назначается экипаж основной и дублирующий, они идут вместе, нога в ногу, занимаются теми же самыми задачами, экспериментами, у них абсолютно одинаковая программа, только основной экипаж улетает, а дублеры пересаживаются в первый автобус и возвращаются на аэродром для дальнейшей подготовки, вот и все…
«Вот и все» - это упорные тренировки, доскональное изучение оборудования и систем корабля «Союз» и Международной космической станции, доведение до автоматизма реакции на любую нештатную ситуацию…
- Бывших летчиков не бывает. Можно сказать, что традиционно, и, в определенной степени, приветствуется назначение командирами военных летчиков. Утверждение, что эти профессии схожи не совсем верно, они совершенно разные. Но варианты принятия решения, именно правильность и время, затраченное на принятие решения – здесь может быть есть достаточно близкое сходство профессий летчика и космонавта. Это не только мнение космонавтов, это, в первую очередь, мнение психологов: в стрессовой ситуации, в ситуации, которая требует быстрого принятия решения, пилоты военной маневренной авиации реагируют быстрее, они больше знакомы с этими ощущениями. Летчик - он сам по себе, он один в самолете и принимает решение в большинстве своем самостоятельно, выполняет работу сразу по нескольким направлениям: он и пилот самолета, он и штурман, он и радист в то же время, и, естественно, стрелок, и бомбардировщик - мы все - боевые офицеры-летчики… И все это в одном лице, контроль за техникой осуществляется ежесекундно, то есть сотни операций проходят за секунды в голове пилота… Поэтому считается, что, может быть, целесообразней оставлять место командира за военными летчиками. Но это совершенно не догма, у нас прекрасно справляются с задачами командиров и наши гражданские товарищи, наши инженеры, они показывают себя далеко не хуже, чем военные. Поэтому мы работаем вместе, и команда – это здорово, это правильно.
Самокутяев уверен в том, что командный дух, взаимопомощь нужны всегда. В этом смысле единый отряд космонавтов - не просто формальное объединение. Он необходим.
- Процесс формирования единого отряда сейчас находится в своей завершающей стадии. Мой партнер по экипажу, Андрей Борисенко, еще в феврале оформлял все необходимые документы, подписывал соответствующие бумаги, у него шел расчет с РКК «Энергия» потихонечку… Быстро сделать это невозможно, мы были на сессии в тот период, когда его друзья по «Энергии» занимались этими вопросами. Сложно это было совмещать, и он, пожалуй, один из «крайних» гражданских космонавтов, кто переходил на работу в ЦПК. Мое мнение, в принципе, совпадает с мнением большинства, в том числе руководства Роскосмоса, что отряд космонавтов должен быть, разумеется, единым. Раз мы находимся в России, ни к чему это делить, и мы должны быть одной сплоченной командой, мы должны заниматься, мы должны понимать задачи, которые ставятся перед космонавтами для выполнения тех или иных работ в космосе, ну и, разумеется, управление должно быть тоже централизованным и единым, а не разрозненным. Это правильно. А из опыта наших коллег в других странах, в принципе, можно кое-что и взять на вооружение для себя.
Формирование единого отряда идет своим чередом, а для подполковника ВВС Александра Самокутяева все ближе тот день, когда он уже с полным правом назовет космический корабль «своим». Конечно, он не мог не догадываться о том, какой интерес во всем мире будет к запуску «Союза ТМА-21» накануне празднования 50-летия полета Юрия Гагарина.
- Подготовка началась заранее, 2011-й Годом космонавтики объявлен у нас в России. Много вопросов по этому поводу задавали и американские коллеги в НАСА, когда мы были на крайней сессии, им тоже очень интересно, что же будет… Нам самим интересно, что будет (улыбается). Чествование юбилея пилотируемой космонавтики будет проводиться очень широко. Насколько я понимаю, Председатель Правительства руководит этими вопросами. Нам отводится, видимо, одна из ведущих ролей. Мы, в принципе, станем тем самым лицом, которое будет олицетворять тему этого праздника. Что будет на Земле – мы, к сожалению, не совсем владеем этим вопросом, а вот в полете… Именно 12 апреля, я надеюсь, мы будем находиться на МКС, у нас там спланировано несколько конференций, пройдут телемосты с ЦУПами партнеров по программе МКС. Что-то планируется по освещению праздника с детьми из разных стран. И надо понимать, что для нас это будет очень волнительно, впрочем, как и сам старт, и сам праздник. Будем готовиться, будем сотрудничать с ЦУПом, и ближе к апрелю будем понимать, как это будет все происходить.
И очевидно, что будущего командира корабля с собственным именем «Гагарин» будут сравнивать с первым космонавтом Земли…
- Наверное, общего у нас с Юрием Алексеевичем Гагариным мало, кроме того, что мы разговариваем на одном языке и родились в России. Правда, есть у нас одно общее хобби. Насколько я знаю, Юрий Алексеевич очень любил зимние виды спорта, в частности, хоккей. Так вот, хоккей является моей любимой коллективной игрой, я много лет в детстве отдал этому виду спорта и по сей день занимаюсь немножко, с друзьями встречаемся иногда, играем в хоккей. А так, конечно, сравнивать нас с первыми космонавтами не имеет смысла.
На шевроне экипажа корабля «Союз ТМА-21» - тоже портрет Юрия Алексеевича Гагарина. Удивительно, что именно эту эмблему нарисовал не русский, а французский мальчик. 12-летний Марсиаль мечтает быть космонавтом и приедет на Байконур проводить экипаж «Союза» из далекой Французской Гвианы.
- Дизайнеры, конечно, поработали, с детским рисунком французского мальчика из Гвианы. Когда мы были дублерами, у «Союза ТМА-18» тоже была эмблема, созданная ребенком. Но наша, честно скажу, нравится нам больше. Спасибо автору!
А вот в позывном экипажа Александр попытался выразить всю свою любовь к родным местам, к Пензенской области.
- Позывной – разумеется, мы не могли взять «Кедр», потому что «Кедр» - это все-таки позывной Гагарина. Каждый экипаж придумывает себе собственный позывной и не может априори повторяться. Для нашего экипажа мы выбрали позывной «Тарханы». Тарханы – это населенный пункт, а точнее, это в данный момент музей-усадьба. В этом месте родился Михаил Юрьевич Лермонтов, знаменитый русский поэт, драматург. До сих пор в Тарханах хранится его прах, в его имении. Мотивация к тому, чтобы выбрать позывной «Тарханы» - я сам из города Пензы, а Тарханы находится в Пензенской области, и хотелось что-то такое взять.. Что-то близкое к малой родине, чтобы и земляки понимали, что я помню о своем городе. У меня там живут родители (Михаил Николаевич и Мария Александровна – ред.), я закончил школу в этом городе, могилы моих предков находятся там же. Это, наверное, и было основной идеей, когда я выбирал позывной. Экипаж меня поддержал. И мы остановились на этом - что-то исконное, с малой родины. Поэтому мы - «Тарханы».
Ранним утром 30 марта экипаж с позывным «Тарханы» начнет свое двухдневное путешествие к Международной космической станции. Старт – это всего лишь начало полугодовой командировки на орбите Земли, главная цель которой – принести пользу человечеству.
- Российская научная база довольно-таки обширна и вот уже несколько экспедиций выполняют эксперименты нового направления. На нашу экспедицию выпадает тоже достаточно широкая гамма экспериментов. Я знаю, что их более 40. Несколько экспериментов не требуют прямого участия оператора, то есть космонавта, только наблюдение и контроль за ними. Но подавляющее большинство, естественно, будет выполняться при нашем непосредственном участии. С разработчиками, с кураторами экспериментов, со всеми практически мы встречались, обговаривали основные моменты, узкие какие-то вещи, где особо внимание следует заострить.
На нашем корабле будет доставлено научное оборудование, необходимое на борту, начиная с нашей экспедиции. Эксперименты, которые предстоит выполнять мне – все перечислить просто не могу. Для меня наиболее интересным будет заниматься не просто какими-то «холодными» вещами, которые происходят где-то там, на каком-то микроуровне, и не видно результатов, а как нормальному наблюдателю, хочется видеть то, что я делаю. Для меня особый интерес, наверное, больше вызывает именно мониторинг, как земной поверхности, так и околоземного пространства, анализ атмосферных явлений… Спектр мониторинга достаточно широк. Будет чем заняться, конечно, придется вначале очень много экспериментировать и работать с видео-фотоаппаратурой, для того, чтобы получить качественные снимки, качественный состав измерений проводить. Говорят, что не с первого раза получается. Надеемся, что предыдущий экипаж уже освоил это и поможет, подскажет, Земля поддержит, и - надеемся на хороший результат.
А еще – нужно обязательно рассказывать людям о работе и жизни на МКС, считает Александр Самокутяев.
- Читал орбитальные блоги наших ребят. Максим Сураев когда начал писать в своем блоге о своих космических приключениях, очень было интересно, я практически все у него читал… Я просто не знаю, как к этому относятся люди… Но он молодец, он здорово писал, так, что наверное, было понятно достаточно широкому кругу аудитории, очень много вопросов поднималось, понравился мне его блог. Сейчас у меня меньше времени на чтение того, что Дима Кондратьев пишет, но все равно почитываю… Я надеюсь, что когда с ним встречусь, в ближайшее время, мы все-таки об этом с ним более подробно поговорим, что он пишет, как он делает. И у нас общее мнение в экипаже, что есть смысл продолжать вот эту традицию, может быть, как-то поменять ракурс попробовать, может быть, что-то дополнить, может быть, нам подскажет тот же Максим, что он хотел, но не реализовал, может, мы это реализуем. Потом, у нас в экипаже есть американский астронавт Рон Гаран, он занимался публицистикой в Твиттере или где-то еще в Интернете после первого своего полета на шаттле.
Мы готовы продолжить этот проект. Какой он формат будет иметь, мы сейчас до конца еще не определились, но непременно мы потихонечку какие-то наработки начнем и потом, я думаю, у нас сформируется нормальное направление. Это нужно, это хорошее дело. И нам интересно как-то общаться, что-то рассказывать, какие-то эмоции может передать на Землю, ну и, конечно, хочется верить, что это интересно и читателям на Земле. Молодежь, опять же, может, заинтересуется, больше потянется. Тем самым, мы как-то обратим их взоры к пилотируемой космонавтике. Это общее дело, нужно его продолжать.
На этом можно было бы поставить точку в предполетном интервью будущего командира российского пилотируемого корабля «Гагарин». Да только нельзя не упомянуть о тех, кто будет ждать Александра Самокутяева на Земле, о самых родных и любимых – жене Оксане и 16-летней дочери Анастасии.
- Дочка готовит мне сюрприз – талисман - индикатор невесомости. Она сказала: «Папа, никого не слушай, индикатор невесомости я тебе подарю, но чуть позже. Мы тут с мамой окончательно все обговорили, у нас для тебя уже все есть». Но не говорят, что. Я пока не знаю. Но талисман будет, непременно будет.
Будущий экипаж МКС-27: Рон Гаран, Паоло Несполи, Александр Самокутяев, Кэтрин Колман, Андрей Борисенко и командир экспедиции Дмитрий Кондратьев.
Фото из личного архива Александра Самокутяева, пресс-службы Роскосмоса и NASA.
