На прошлой неделе Владимир Путин "убрал" из Страсбурга представителя Российской Федерации в Европейском суде по правам человека Павла Лаптева.
Комментарии на этот счёт в большинстве своём были просты.
Говорили, что Лаптева "сняли" за проигранные в Страсбургском суде дела: только за 2006-й год сто дел из ста семи были решены в пользу заявителей – и, соответственно, против Российской Федерации. А что он, Лаптев, мог сделать – ведь он бы лишь передаточным звеном, "гонцом, приносившим дурные вести". Это во-первых.
Во-вторых, комментировали новое назначение. Вместо Лаптева в Страсбург послана Вероника Милинчук из Генпрокуратуры. Судя по биографии (окончив в 1992 году МГУ, юридическое образование получила в Кубанском госуниверситете) можно предположить в ней человека из команды Устинова.
Кроме того, подписанный Владимиром Путиным указ "Вопросы обеспечения деятельности Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека" изымает означенное "обеспечение деятельности" из ведения Государственно-правового управления Администрации президента, вверяя его Министерству юстиции. Там надлежит создать аппарат Уполномоченного при Страсбургском Суде, который по должности приравнен к заместителю министра юстиции. А кто у нас министр? Тот же Устинов!
Какой напрашивается вывод? "Кровавая заря тоталитаризма..." Стоп!
Хотя с простотой обоих этих утверждений, не раз повторенных: о "стрелочнике" Лаптеве и о "кровавой заре" – трудно спорить, мне хотелось бы, по крайней мере, усомниться.
Что до замены Павла Лаптева на Веронику Мелинчук – на мой непросвещённый взгляд, любой профессионал тут будет лучше. То есть, может быть лучше (об этом ниже).
Спору нет, президентская Администрация у нас вездесуща и газообразна, как занимавший ранее тот же комплекс зданий Центральный Комитет КПСС. И произвести решительные действия ей проще. В каждом отдельном случае. Создать отдельный правовой или правоприменительный шедевр.
Но хотелось бы напомнить синонимы к слову "отдельный": особый, специальный, чрезвычайный, опричный... Вот!
Если же мы полагаем, что живем в нормальном государстве, и что взаимодействие с Европейским судом есть процесс регулярный, по сути, конвейерный, то было бы логично отрядить для этого конкретное ведомство. Поскольку имплементация, исполнение решений Страсбурга отнюдь не сводится к разовым выплатам истцам, выигравшим процесс, но предполагает системное изменение законодательства и правоприменительной практики, Минюст как нельзя лучше подходит в качестве "уполномоченного ведомства".
Но это, повторю, только в том случае, если мы живем в нормальном государстве.
И если, наконец, это государство уяснило, что менять нужно, скорее, здешнюю нашу действительность, а не того, кто ее изредка комментирует в струсбургском зале суда.
*****
И в том случае, если под изменением нашей действительности, под "взаимодействием" понимать «искоренение зла и насаждение добра».
Но ведь искоренять можно не само зло, а его отражение...
Вот несколько примеров.
17 декабря 2000 года на блокпосту между селами Старые и Новые Атаги был задержан и "исчез" Саид-Хусейн Имакаев. Добиться расследования на месте не удалось. Тогда, в начале 2002 года, отец Саид-Хусейна Саид-Магомед Имакаев подал жалобу в Страсбургский суд. После чего был увезен на БТР в неизвестном направлении российскими военными (или не военными – ни знаков различия, ни номеров) – и тоже бесследно "исчез".
Кстати, попытка решить проблему столь кардинальным способом не удалась: Европейский суд вынес решение по делу. Среди прочего, суд признал, что Саид-Хусейн и Саид-Магомед Имакаевы были незаконно задержаны российскими силовыми структурами. Что Имакаевы должны считаться умершими, и что российские власти несут ответственность за их смерть. Что расследование незаконного задержания и "исчезновения" было неадекватным – Суд особо отметил отсутствие попыток следствия установить, какие БТРы и военное подразделение участвовали в задержаниях. Что "исчезновение" Имакаевых и непринятие российским правительством адекватных мер для прояснения их участи представляет собой "бесчеловечное обращение". Что отсутствие санкции и гарантий при проведении обыска представляют собой нарушение права на уважение частной и семейной жизни. Что ссылки властей на особые полномочия, предусмотренные Законом о борьбе с терроризмом, представляются недостаточными. Суд поразила безответственность или непринятие на себя прямой ответственности участвовавшими в событиях должностными лицами. Наконец, Европейский суд по правам человека осудил российские власти за несотрудничество: за непредставление запрошенных документов.
И по всем этим пунктам новообразованной структуре Минюста предстоит сделать выводы – как относительно законодательства, так и в части правоприменительной практики.
Когда дело Имакаевых уже вовсю рассматривалось в Страсбурге, в Чечне оно было воспроизведено, и даже более.
В ночь на 27 марта 2004 года в селе Дуба-Юрт сотрудники неустановленной федеральной силовой структуры приехали на восьми автомобилях и двух БТРах, похитили и увезли из своих домов восьмерых местных жителей, после чего отбыли в сторону Грозного. По факту похищения было возбуждено уголовное дело, но представители власти ничего не смогли сообщить о судьбе увезенных людей. Неофициально же родственники похищенных получили внутреннюю справку прокуратуры о результатах проверки – оказывается, все восемь задержанных находились на военной базе в Ханкале. А 9 апреля на окраине села Сержень-Юрт было найдено девять трупов: восемь тел похищенных жителей Дуба-Юрта и тело Абдуллы Литаева, жителя Дуба-Юрта, которого двумя месяцами ранее похитили из дома люди в военной форме. Все были убиты выстрелами в затылок. На всех трупах были многочисленные следы пыток. Сайд-Хусейн Магомедович Эльмурзаев и Сулейман Сайд-Хусенович Эльмурзаевы – отец и брат "исчезнувшего" и найденного убитым Идриса Эльмурзаева – обратились в Страсбургский суд. А ночью 2 апреля 2005 года среди ночи они были похищены из своего дома. Похитители были одеты в камуфляж, приехали на трех микроавтобусах УАЗ-452 "таблетка", говорили по-русски без акцента. 8 мая труп Сайд-Хусейна нашли неподалеку от станицы Ильинская, на берегу реки Сунжа, вблизи места впадения в нее реки Аргун, протекающей через Дуба-Юрт. Местонахождение Сулеймана не установлено.
Впрочем, не всегда "работа с заявителем" велась столь сложным образом.
Вот Зура Битиева, задержанная 25 января 2000 года вместе с сыном Идрисом Идуевым в своем доме в станице Калиновская Наурского района, и доставленная "для установления личности" в Чернокозово. Дабы не заморачиваться формальностями, этот "фильтрапункт" оформили как "приемник-распределитель" для бомжей, хотя "для установления" сюда доставляли людей с документами, взятых из собственных домов. Битиева провела в Чернокозово двадцать четыре дня – подробности опустим... Зура подала жалобу в Страсбург. А в ночь на 21 мая 2003 года в их дом в Калиновской – в особо охраняемой зоне, ведь рядом расположена военная база и аэродром – явились "вооружённые люди в камуфляжной форме" на микроавтобусах УАЗ-452 "таблетка", связали всех находившихся в доме скотчем, и расстреляли: Зуру Битиеву, ее мужа Рамзана Идуева, их сына Идриса Идуева и брата Зуры Абубакара Битиева. Пощадили только маленькую внучку Зуры – связанная тем же скотчем, с залепленным ртом, она до утра пролежала в луже крови убитых родственников...
Между тем, дело Зуры по-прежнему рассматривается в Страсбурге – только к жалобам на пытки, нарушение свободы и личной неприкосновенности добавились ещё нарушение права на жизнь и нарушение права на эффективные средства защиты. В октябре 2005 года жалоба была признана приемлемой...
Давят и на тех, кто жив.
Залине Медовой, жене похищенного сотрудниками ФСБ и "исчезнувшего" летом 2004 года Адама Медова, неизвестные люди, говорившие с ней якобы от имени ФСБ, "предлагали" забрать жалобу из Суда – ради сохранения своей собственной жизни и безопасности близких. Залина с детьми была вынуждена выехать из страны.
Приведены далеко не все примеры «воздействия» на подавших жалобы в Страсбург. Вряд ли это была «цепь случайных совпадений». Более правдоподобным выглядит предположение, что все они – и те, кто «беседовал» с Медовой, и те, кто похитил Имакаева-отца и двоих Эльмурзаевых, и те, кто убивал семью Битиевой – заботились об авторитете государства.
Так что "работать" по страсбургским делам можно по-разному. Не всегда так же "брутально", как в Чечне. Не ведь и тем, кто пишет в Европейский суд из мест заключения, создают там порой "особые" условия. И на заявителей по экологическим делам давят...Только разрозненно и бессистемно.
Посмотрим, изменится ли стиль работы "по Страсбургу" после смены персоналий и создания новых институций. Ведь более системно и эффективно можно действоватьв самых разных направлениях. На что будут воздействовать теперь: на причины или же на следствие, сиречь – на заявителей?
И, кроме того, остается ли у России шанс выиграть эти и многие другие дела?
*****
Ведь это только кажется, что Павел Лаптев был "гонцом", передающим бумаги из России в Европу.
Да, в четырёх случаях из пяти жалоба, признанная приемлемой, решается Судом в пользу заявителя. Но сто проигранных дел из ста семи – многовато. Аномалия: две трети из двадцати процентов дел, которые, согласно общей статистике, могли быть выиграны Россией, были-таки проиграны.
В чём тут дело?
Конечно, дела, подобные перечисленным выше чеченским, государство выиграть не могло.
А вот исход, например, скандального "дела Илашку", по моему скромному мнению, отнюдь не был предопределён.
И здесь, и в других делах многое могло зависеть от российского представителя в Страсбурге.
Во-первых, от его профессионализма.
А ведь даже английский язык Павла Лаптева являл собою "что-то особенного". Что, например, могло означать проскочившее в одном из его страсбургских выступлений выражение "бляди групп" – причём безо всякого акцента, английского или американского? Вот и я очень не сразу догадался...А там такое было через фразу.
Можно было бы много сказать и о прочих профессиональных компетенциях Павла Лаптева. Все годы, что он представлял Россию в Страсбурге, публика не переставала удивляться: почему? Оснований держать его в должности было отнюдь не больше, чем убрать его оттуда.
Во-вторых, многое зависело, от, не побоюсь этого слова, человеческого и гражданского достоинства.
Восемьдесят процентов дел ты проиграешь. То есть, проиграет государство в твоём лице. И единственное, что ты можешь сделать – что ты можешь сделать для России – это "сохранить лицо".
То есть, не надо нести жуткую и бессмысленную околесицу по делам "чеченским". А если материалы дела "экологического" доказывают, что жить в "санитарно-защитной зоне" можно – только под конвоем и в противогазе – не стоит предаваться воспоминаниям о ловле редких пород рыб в окрестностях завода.
В-третьих, многое зависит от того, кем считает себя этот "представитель" – винтиком, или...
Что, например, мешало Лаптеву добиваться создания такого же аппарата, какой создан сейчас?
Ведь есть же примеры, когда ведомства (тот же, кстати, Минюст) воспринимали решения Страсбурга не как проблему, но как возможность, и использовали на благо страны, ведомства и людей. Опираясь на решения Европейского суда, служба исполнения наказаний (тогда ещё бывшая частью Минюста) добилась ассигнований на улучшение условий содержания.
Ведь можно было "в режиме дятла" доказывать Москве – и ведомствам, а при необходимости и Старой площади – важность расследования дел, которые вот-вот будут изучать в Европейскому суде. Можно было объяснять возможные последствия решений Суда. И требовать, требовать, требовать!
А можно было иначе: по-прежнему считать себя “винтиком”, со всеми вытекающими последствиями для страны. А теперь и для себя...
Никто ведь пока не отменял "роль личности в истории".
Последнее, кстати, касается не только Павла Лаптева. И не только государственных служащих...
P. S. Впрочем, я не знаю, что привело к отставке Лаптева.
Вряд ли поводом стал недавний донос, то есть запрос, в Генпрокуратуру (тоже своего рода инициатива, в равной степени «достойная» и «профессиональная»), вызвавший анекдотическую и скандальную прокурорскую проверку издания "Мемориалом" книги "Обращение в Европейский суд по правам человека: (учебное пособие)".
P. P. S. А загадочное речение Павла Лаптева «бляди групп» означало всего лишь "группа крови".
Александр Черкасов. Под прицелом
Зоя Светова. За правдой - в Страсбург
Григорий Диков, Ольга Чернышева. Европейский суд: россияне против государства
Кирилл Коротеев. Что решил Европейский суд по «чеченским жалобам»
