24 июля 1899 года родилась Милица Матье, египтолог, сотрудник Эрмитажа.
Личное дело
Милица Эдвиновна Матье (1899 – 1966) родилась в поселке Мартышкино под Санкт-Петербургом (сейчас в составе города Ломоносов), в семье обрусевшего англичанина. Она закончила полный курс Александровской женской гимназии в Санкт-Петербурге и поступила в 1918 году на Высшие женские (Бестужевские) курсы. В сентябре 1919 года Высшие женские курсы были включены в состав Петроградского государственного университета. Еще на курсах Милица Матье слушала лекции великого отечественного египтолога Бориса Тураева, и продолжила учиться под его руководством в университете. Также большое влияние на нее оказали историк Древнего Востока Василий Струве и специалист по египетскому искусству Наталья Флиттнер. Милица Матье была активным членом Египтологического кружка при ЛГУ под руководством Струве, ставшего главным центром египтологии после революции 1917 года. Первые ее статьи были опубликованы в «Сборниках Египтологического кружка».
Еще студенткой Милица Матье начала работать в Государственной академии истории материальной культуры по разряду древностей Ольвии, а с 1921 года стала научным сотрудником Эрмитажа, в котором она в дальнейшем работала до конца жизни. В 1922 году Милица Матье окончила университет и была принята на работу на кафедру египтологии университетского Института сравнительной истории литературы и языков Востока и Запада. Одновременно она преподавала и в Институте истории искусств. Милица Матье вела занятия по древнеегипетскому языку и литературе. В 1947 году Милица Матье стала профессором ЛГУ.
С 1933 года Милица Матье возглавила отделение древнего Востока Эрмитажа, затем – весь отдел Востока. После реорганизации в 1953 году она руководила отделом зарубежного Востока. В годы Великой Отечественной войны она была заместителем директора Эрмитажа по научной работе. Помимо научных исследований она, как музейный работник, много занималась организационной деятельностью, связанной с устройством выставок, переносом экспозиции в новые помещения (в годы работы Милицы Матье Эрмитаж из собственно музейных зданий расширился на весь дворцовый комплекс), хранением и реставрацией коллекций. В 1940 году работники Эрмитажа решили создать Египетский зал на месте бывшего главного буфета Зимнего дворца. До сих пор эта экспозиция остается одной из самых привлекательных для посетителей музея.
В 1945 году Милица Матье защитила докторскую диссертацию на тему «Фиванское искусство XXI – XV веков». Другие ее работы касались коптских художественных тканей и описаний памятников египетского искусства в коллекциях Эрмитажа и других музеев. Но древнеегипетское искусство было основной, но не единственной темой ее исследований. Она занималась филологической работой – чтением и толкованием египетских текстов («Тексты пирамид» и другие), а на основе текстов – реконструкцией египетской мифологии и ритуалов.
Долгие годы Милица Матье боролась с тяжелой болезнью: с детства у нее был туберкулез позвоночника, тем не менее она не прекращала научной работы до конца жизни. Умерла Милица Матье 8 апреля 1966 года.
Чем знаменита
Итог исследований Милицы Матье в области египетского искусства подводится в ее монографии «Искусство Древнего Египта», сохраняющей свое значение до сих пор. Но искусствоведением не исчерпывается вклад Матье в египтологию. Еще в 1936 году Милица Матье опубликовала небольшую книгу по египетской мифологии. С тех пор она продолжала собирать материал по этой теме, переводя египетские тексты. Одним из основных источников, с которыми она работала стали заупокойные ритуалы фараонов, записанные в Текстах пирамид. Также она исследовала гимны египетским божества, тексты храмовых ритуалов, заговоры и заклятия. Помимо письменных источников при реконструкции египетской религии она опиралась на памятники материальной культуры. Итогом ее работы стала монография «Древнеегипетские мифы» (1956), основную тематику которой составляют мифы о сотворении мира, солярные мифы и мифы об Осирисе. Для каждого цикла мифов Милица Матье выдвигала гипотезы о его истоках в первобытную эпоху, а дальше прослеживала эволюцию в ходе развития египетского общества. Отдельная глава монографии посвящена такой малоисследованной области, как древнеегипетская религиозная драма.
Примером соединения исследовательских интересов Милицы Матье как искусствоведа и как специалиста по египетским религиозным воззрениям служит статья я «Древнеегипетский обряд отверзания уст и очей» (1958). В ней Матье показывает, что инкрустация глаз статуй и антропоморфных саркофагов служила в Древнем Египте не только для того, чтобы придать им живой более живой вид с точки зрения зрителя, но и для «оживления» этих изображений в ином бытии. Подтверждение этому она находит в ритуальных текстах, а также в данных о сходных ритуалах у народов Африке, например, об инкрустации глаз черепов умерших у некоторых народов Камеруна, которая должна дать предкам возможность видеть. Подобные ритуалы Милица Матье связывает с распространенным представлением о зрении как о важнейшем условий жизни, в том числе и загробной.
Работы Милицы Матье были переизданы в 1996 году в книге «Избранные труды по мифологии и идеологии Древнего Египта». Туда вошли монография «Древнеегипетские мифы» и статьи о Текстах пирамид, Книге мертвых и египетских ритуалах.
О чем надо знать
Милица Матье была также автором научно-популярных работ о Древнем Египте. Популярный характер носили и две первые ее книги «Настоящее, прошедшее и будущее календаря» и «Что читали египтяне 4000 лет тому назад». Она написала две художественные книги для юных читателей «День египетского мальчика» и «Кари, ученик художника. Историческая повесть».
Прямая речь
Школа, к которой принадлежала М.Э. Матье, сохраняла изрядную долю позитивистских традиций и спокойного скептицизма. Именно это позволило Матье в свое время блестяще поставить и разрешить, например, вопрос о порядке чтения «Текстов пирамид». И это же заставило ее, установив, что названные тексты фиксируют заупокойный ритуал; а их запись, по понятиям египтян, очевидно, магически закрепляла действие ритуала, — воздержаться от дальнейших гипотез. По внутренней склонности к позитивизму и к доказательности она удерживалась и от крайностей восходящей к работам Г. Масперо теории о магическом назначении памятников египетского искусства.
Мало кто знает, что под конец жизни Матье пришла к свежим и неординарным выводам в отношении заупокойного культа древних египтян. Еще в 1961 г. она делала традиционный для египтологии акцент на обязанностях живых перед умершими. Позднее она нашла убедительные свидетельства о существовании у египтян веры в обратную связь, в заботу умерших о живых. И в написанной ею совместно с И.А. Лапис книге «Древнеегипетская скульптура в собрании Гос. Эрмитажа» читаем, что в основе древнеегипетского заупокойного культа лежат «отношения, обусловленные «взаимной выгодой» живых и умерших». Этот пример свидетельствует о развитии научных взглядов Матье, а стало быть, и богатстве ее исследовательского метода.
А. Н. Баранов «Милица Эдвиновна Матье (1899—1966)» в книге «История и культура древнего и раннехристианского Египта» (2001)
Небезызвестная концепция застойного характера древневосточных обществ, пришедшая в марксизм из исторических теорий первой половины XIX в. и более раннего времени и превращенная у нас в догму, всецело ею разделялась и принималась за исходный момент во всех ее трудах. Однако, будучи историком божьей милостью, М. Э. Матье, начиная исследование, тут же разрушала до основания это беспочвенное и искусственное построение, хотя сама себе в этом и не признавалась. Любая ее работа, какой бы теме она ни была посвящена, — по сути своей работа историческая, выявляющая всю разноплановость и многообразие жизни египетского общества. Исследуя мировоззрение, М. Э. Матье особое внимание уделяла элементам стабильности, преемственности, неизменности, что позволяло ей рассматривать проблемы на очень широко в хронологическом плане взятых материалах, но в то же время, даже и не ставя перед собой такой задачи, она выявляла процессы огромного, иногда очень быстрого, иногда замедленного и неявного развития представлений и связанной с ними культовой практики. Талант ученого восставал против догм и пусть не всегда, но все же часто выходил победителем.
В этом внутреннем противоречии — трагедия М. Э. Матье и всей нашей послереволюционной исторической науки. В более благоприятных условиях Милица Эдвиновна могла бы сделать гораздо больше и избежать многих ошибок, но, впрочем, и без того ее вклад в египтологию весьма значителен (особенно если учитывать, что на протяжении многих десятилетий она боролась с тяжелейшей болезнью), лучшие ее работы уже прошли проверку временем, и им суждена долгая и счастливая жизнь.
А. О. Большаков «Матье — исследователь древнеегипетской религии и идеологии»
Чуткие руки ученого касались тысячи предметов, будто излучавших живое тепло удивительных мастеров древности. Она вчитывалась в папирусы, словно бы запечатлевшие трепет вдохновенных поэтов, усердие безымянных писцов. В залах и кладовых Эрмитажа слышался ей шум и говор древних городов, глухой стук мотыги земледельцев, окрик надсмотрщиков и стон рабов, возводивших усыпальницы фараонов.
Работы заслуженного деятеля искусств, доктора исторических наук, профессора Матье неизменно удостаивались высокой оценки советских и зарубежных ученых. «Во времена Нефертити» и удивительная монография «Искусство Древнего Египта» переведены на многие языки мира, они вошли в золотой фонд египтологии. Ученые из Каира и Александрии после встреч и бесед с Матье признавались, что поначалу все принимали за мистификацию. Не трудно, а просто невозможно было верить в то, что они беседовали с человеком, который не испил нильской воды, никогда не дышал знойным воздухом Африки, с человеком, который никогда не поднимался по ступеням Карнакского храма.
Книги Матье привлекали не только специалистов. Казалось бы, не завлечешь человека, чуждого египтологии такой монографией, как «Мифы Древнего Египта». Но тайна трудов Матье была в том, что страницы ее подлинно научных трудов отображали вполне земные, вполне реальные человеческие беды и радости. И поэтому волновали, брали за сердце читателя, далекого от сугубо научных исторических интересов. Всегда очень занятая, поглощенная своим делом, передвигавшаяся по залам и коридорам Эрмитажа в коляске, Милица Эдвиновна Матье исследовала египетские памятники, переводила на русский язык древние египетские папирусы.
Г. Дубровская Предисловие к книге «День египетского мальчика»
— Сети, вставай! Пора вставать, сынок!
Голос матери, тихий и ласковый, звучит над головой спящего мальчика, ее мягкая рука гладит его смуглое плечо.
— Вставай, пора в школу!
Сети чуть-чуть приоткрывает черные глаза и сразу же крепко их зажмуривает. Ох, как неприятно вставать! И не выспался он, и в школу идти не хочется. Но рука матери все еще на его плече.
— Вставай же, вставай, ленивый мальчик! Смотри, опоздаешь — и попробуешь плетки учителя!
Эта угроза действует. Мальчик вскакивает на ноги и широко раскрывает глаза.
Привычная обстановка родного дома сразу охватывает его. Узкая спальня с чисто выбеленными стенами. Устроенное почти под потолком небольшое окно с решеткой, через которое льются потоки света и доносится вкусный запах свежих ячменных лепешек. Напротив у стены — кровать старшего брата, а в ее изголовье, на пестрой циновке, — два сундучка на низких ножках: один с одеждой, другой со свитками рукописей и принадлежностями для письма. Такие же сундучки, только меньшего размера, стоят и около кровати Сети. В открытую дверь, куда ушла мать, виден коридор. Слышны голоса отца и старшего брата, занятых чем-то в средней, главной комнате дома.
М. Э. Матье «День египетского мальчика»
Четыре факта о Милице Матье
Материалы о Милице Матье
Статья о Милице Матье в русской Википедии
Милица Матье на сайте Центра египтологических исследований РАН
Статья о Милице Матье в Большой Российской энциклопедии
Милица Матье в Сетевом биографическом словаре историков Санкт-Петербургского университета
