Преподаватель политических наук Кентского университета Адриан Пабст пишет
в The New Statesman о том, как неолиберальная логика управления ведёт к деградации системы высшего образования:
«Новые лейбористы усилили корпоративный контроль над университетами через использование консультантов по менеджменту и аудиторов: они заставляют руководство университетов ставить себе цели, проходить тесты, следовать определенным стандартам качества и достигать ключевых показателей эффективности (KPI). Руководство высших учебных учреждений отдаёт на аутсорс всю аналитическую работу – как переформатировать университеты или увеличить набор студентов – консалтинговым агентствам, и поэтому вынуждено урезать зарплаты и пенсии профессоров и персонала.
На место интеллектуальной прозорливости встала книги бухгалтерского учёта. Академики наказываются администраторами университетов за то, что не достигают поставленных целей. Эта метрика ведет к абсурдным ситуациям, где профессора вынуждены объяснять почему отдельные группы студентов показывают разный результат, сдавая одни и те же экзамены.
Университетская работа превращается в рутину и деградирует под влиянием менеджеризма, феномен, который получил название «цифрового тэйлоризма» благодаря Филиппу Брауну и Хью Лоудеру. Они обращают внимание на рутинизацию интеллектуального труда, от которого раньше требовались трезвость ума и критическое мышление. Все это меняет университетское образование по лекалам корпоративного капитализма.
В своей речи к на конференции Конфедерации британской промышленности в 1998 году, Питер Мандельсон дал обещание, что лейбористы сделают всё, чтобы университеты «из башен из слоновой кости превратились в бизнес-партнёров». Его правительство взяло на вооружение логику коммодификации, которая составляет основу капитализма – приравнивание знаний, исследователей и студентов к товарам, подлежавшим финансовому обмену на мировом «рынке идей». Эта логика строится на двух ложных идеях: во-первых, расширение «экономики знаний» требует, чтобы университеты давали больше выпускников. Во-вторых, инвестиции в человеческий капитал способствуют росту и продуктивности сами по себе без необходимости внедрять рыночные механизмы в институты гражданского общества или следовать национальной промышленной политике».
