Исследователь исторической памяти Николай Эппле – в интервью газете «Фигаро»:
«Полноценное и недекоративное осуждение советского государственного террора неизбежно предполагало бы отказ от самоидентификации себя как квази-СССР с его имперскими амбициями и от основного принципа, на котором держалось само его существование, – примата величия государства и его интересов над ценностью человеческой жизни. Российское руководство продолжает рассматривать государства бывшего СССР через колониальную оптику, как не вполне настоящие государства. Именно выпадение Украины из зоны российского влияния в 2013-14 годах спровоцировало[..]
<…>
Неосоветский нарратив, отказывающийся от сколько-нибудь критического взгляда на прошлое, усиливался у российского руководства по мере того, как оно утрачивало иллюзии относительно «контролируемой демократии». <…> Отношение к прошлому – самый точный критерий курса, который выбирает руководство страны, в отличие от его деклараций и демагогических приемов. В 2009 году Путин <…> однозначно осудил пакт Молотова-Риббентропа. <…> А уже в мае 2015-го <…> Путин в присутствии Ангелы Меркель проговаривает уже вполне ревизионистскую трактовку Пакта. «Модификация» мемориала в Катыни – продолжение этой тенденции.
Советское, а затем российское государство всегда манипулировало памятью о войне в своих интересах. <…> Но спекуляции и манипуляции памятью – всегда палка о двух концах: от неумеренного злоупотребления даже самые священные lieux de mémoire выхолащиваются. Опросы показывают, что уже с середины 2010-х годов россияне все меньше воспринимают День победы как семейный, и все больше как государственный и официозный праздник, в соцсетях и независимых СМИ государственные пляски на костях ветеранов все чаще именуют «победобесием». <…> Публичное несогласие с официальной точкой зрения сегодня в России уголовно наказуемо, россияне принимают навязываемые правила игры, но реальная память о войне подвергается глубочайшей эрозии.
Одной из причин столь стремительного краха СССР было то, что советская риторика уже давно стала для граждан страны пустыми словами. Главной идеологией советских граждан был цинизм и двоемыслие, умение думать и говорить вслух противоположные вещи. <…>
С точки зрения многих на Западе <…> отсутствие массовых протестов[...]и мобилизации в России означает согласие россиян [...] и ее целями. Для обществ с демократическим анамнезом это было бы безусловно так, для России – нет. Общество, поколениями приучаемое к тому, что сопротивление государству смертельно опасно и бессмысленно, воспринимающее государственный произвол так, как воспринимают стихийное бедствие, в значительной своей части попросту не рассматривает вариант выступления против государства. Я сейчас даже не говорю о том, что число задержанных за протесты за прошедший год в России превысило все мыслимые показатели. <…>
Зато это общество хорошо умеет прятаться от государства или саботировать взаимодействие с ним. Массовая эмиграция россиян [до 2 млн человек - прим ред.], дезертирство и сдача в плен [до 15000 человек, по данным СМИ - прим ред.] – сравнительно заметные примеры таких практик, но незаметных куда больше, только мы не узнаем о них из сообщений даже самых независимых СМИ. <…>
Происходящее сейчас – агония советского чудовища, восстание зомби. Но агония, как говорит нам наука, это интенсивное сжигание последних ресурсов организма в последнем усилии продлить жизнь. Я уверен, что <…> (СВО – Полит.Ру) – осиновый кол, который Владимир Путин вбивает в труп СССР, который он так стремился реанимировать. Проблема только в том, что <…> его агония может занять довольно много времени и унести еще много жизней».
