Профессор Института истории СПбГУ Александр Пученков в интервью участнику нашего проекта «После», журналисту Федору Лукьянову говорит:
«Общественное мнение Франции буквально за несколько месяцев пришло к мысли о том, что пребывание французской эскадры в Одессе не мотивированно. Самое главное, начало 1919 г. — это время неуспехов Белого движения. Это время, когда Деникин, извините за выражение, “ковыряется” в Донецком каменноугольном бассейне. Это время, когда казаки едва вновь не сдали Ростов и Новочеркасск.
Французы готовы были поддерживать сильную Белую армию, потому что она воевала бы за них. Как только замаячила реальная угроза того, что придётся воевать по-настоящему, это им пришлось не по душе.
Предвосхищая ваш следующий вопрос — в чём была идея интервенции, я бы сказал, что с тех пор прошло достаточно много лет, и историография, что отечественная, что зарубежная, пришла к следующей мысли. Американский историк Шмелёв и целый ряд других специалистов говорят о том, что, конечно, Антанта в годы Гражданской войны, с их точки зрения (я к ним присоединяюсь, потому что писал про интервенцию), скорее боялись победы Деникина, потому что это неминуемо означало бы присоединение к России окраинных новообразований. В первую очередь государства Закавказья, возможно, подвисали фланги в лице Польши, опять-таки — Финляндия только-только обрела независимость.
Французское общественное мнение побаивалось безоговорочной победы белых, потому что это означало бы неминуемое возвращение России в качестве одного из сильнейших игроков на континенте. Зачем мы были нужны на балу победителей? Россия права на вальс на этом балу не имела — она проиграла раньше всех, выбыла из войны раньше всех, с точки зрения Франции и Англии, бесстыже повела себя по отношению к Антанте — вне зависимости от того, что был переворот в Петрограде и так далее.
Я полагаю, было желание присмотреться, что же всё-таки происходит в России, и обозначить — в случае серьёзного раскола — свои стратегические интересы, выторговать наиболее лакомые кусочки. Что может быть более сладким, чем юг?».
