Директор школы в одном из российских городов-миллионников, в которой больше половины учеников — дети мигрантов, Алексей Александров в интервью изданию «Новая Газета» говорит:
«Тяжело (справляемся с русским как иностранным – Полит.Ру). Всеми способами пытаемся учиться, устанавливать контакты со всеми структурами внутри региона, которые занимаются этой проблемой. Если ребенок приезжает к нам, скажем, из Алматы, то он, скорее всего, русский учил. А если из условного кишлака, то — не учил. И даже если у него написано в документах, что учил, то, скорее всего, ему там рисовали троечки. И по закону мы не имеем права посадить этого ребенка на класс младше, если он окончил 8 классов. Интеллектуально он развит совершенно нормально, он просто не знает языка. Посади меня сейчас в английскую школу — я точно так же буду двоечником.
Сложность состоит в том, что у нас сейчас нет другой возможности, кроме как посадить этого ребенка в класс и пытаться с ним что-то делать, пока он у нас на уроках. Чаще всего мы знаем, что ему придется остаться на второй год, и родители обычно не против, они говорят: ну он должен идти в шестой класс, посадите его в пятый. А мы не можем посадить его в пятый.
Учителя начальной школы и русского языка и литературы осознают эту проблему, они готовы учиться, чего-то искать, ходить на курсы. А учитель математики или биологии не готов этого делать вообще, его задача — научить математике или биологии, язык — не его проблема.
А ведь они тоже должны быть включены в эту систему. Учитель физики тоже должен знать, как преподавать этот предмет, если в классе десять человек не понимают учителя. Ребенку надо понять задачу на русском, перевести ее на таджикский, решить, сформулировать ответ, перевести обратно на русский и его выдать — это двойная работа».
