Политолог Алексей Макаркин пишет:
«Патриотическое обсуждение нового киноварианта «Мастера и Маргариты» напомнило о знаменитой фразе «Пастернака не читал, но осуждаю». Только с одним отличием – тогда осуждающие шли от книги к автору. Сейчас – от автора к фильму.
На самом деле, именно такой фразы не было. А было письмо старшего машиниста экскаватора Филиппа Васильцева, напечатанное в «Литературной газете» 1 ноября 1958 года: «Что за оказия? Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего я о нем до сих пор не знал, никогда его книг не читал. <…> Читателям его произведений видно, что Октябрьская революция ему не по душе. Так это же не писатель, а белогвардеец. Мы-то, советские люди, твердо знаем, что после Октябрьской революции воспрянул род людской… Допустим, лягушка недовольна и еще квакает. А мне, строителю, слушать ее некогда. Мы делом заняты. Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше».
При всей внешней анекдотичности этого текста, он по-своему совершенно логичен. Автор письма исходит из того, что книги должны играть мобилизующую роль для людей, которые строят светлое будущее. И при этом пришел к совершенно верному заключению, что книга Пастернака, который в «Докторе Живаго» двух станов не боец, напротив, демобилизует население, сеет сомнения – а, следовательно, опасна для рода людского. И, следовательно, писатель - белогвардеец, несмотря на его дистанцирование и от белого стана <…>.
<…> Есть, конечно, личностное отличие. Пастернаку нельзя было предъявить обвинение в политической нелояльности за пределами текста романа и событий, имевших отношение к произведению. В остальном он был внешне политически лоялен. <…>
Режиссер же «Мастера и Маргариты» проявил нелояльность – именно это стало триггером для реакции на фильм не смотревших его зрителей. И эта тема тоже имеет аналогию в советской истории, только несколько более поздней – хорошо известные запреты на творчество эмигрантов третьей волны, вне зависимости от степени критики ими советской власти. Хотя и здесь были нюансы – убрать книги с прилавков было легко, а вырезать Крамарова из знаменитых комедий – невозможно.
Сейчас же очень трудно снять с показа фильм, который «делает кассу», достигнув 30 января уровня в 500 миллионов рублей <…>. И получилось, что пока одни в Интернете осуждают фильм, не смотря его, другие – и их много - идут в кино. И это тоже народ».
