Политолог Алексей Макаркин пишет:
«В Российской империи панихиды по “неблагонадежным” были одним из способов общественного протеста, который, как представлялось их участникам, не должен был повлечь за собой санкций со стороны государства. На самом деле, все могло быть иначе.
Панихида отличается от отпевания тем, что может быть заказана в любое время любым православным человеком. В церкви, как и перед отпеванием, могут поинтересоваться, был ли скончавшийся крещен в православии. Куда реже спрашивают, нет ли канонических препятствий к совершению панихиды — то есть не покончил ли человек жизнь самоубийством <…>.
Но в Российской империи панихида, ставшая общественным событием, могла повлечь за собой опалу для ее участников. Первый пример “политической панихиды” — события в Казани после расстрела крестьян в селе Бездна в 1861 году. Участниками панихиды по крестьянам были студенты университета и духовной академии, на ней присутствовало до 450 человек, а профессор Щапов призвал к введению демократической конституции.
Щапова уволили, наиболее активных студентов исключили. Священнослужителей, участвовавших в панихиде <…>, также наказали — иерея Иоанна отправили в Соловецкий монастырь, а иеродиакона Мелетия, которому до окончания академии оставалось только защитить кандидатскую работу — в Иркутскую епархию. <…>
В начале ХХ века по требованию молодежи служили панихиды и по жертвам 9 января 1905 года, и по расстрелянному лейтенанту Шмидту. <…>
Когда в 1907 году, через год после гибели Герценштейна, панихиду по нему служил один из священников Пензенской епархии, то правящий архиерей, епископ Тихон, под давлением светского начальства перевел иерея в другой приход. Однако это сравнительно мягкое решение вызвало недовольство премьера Столыпина, который потребовал от обер-прокурора Синода уволить не только “мятежного попа”, но и епископа. <…>
Для епископа Тихона увольнение на покой стало неожиданным. На прощании с пензенскими верующими плакали и сам владыка, и прихожане. “Пензенские епархиальные ведомости” писали, что “рыдали от мала до велика все, присутствующие во храме”. Плакали и во время проводов на вокзале, где собралось множество верующих, приехали и все главные губернские и городские начальники. Преемник владыки Тихона, епископ Митрофан, с грустью констатировал, что в нынешние тяжелые времена “трудно жить пастырям, а архипастырям еще труднее”».
