Политолог Алексей Макаркин пишет:
«Сторонник баланса сил и связанной с ним realpolitik, Киссинджер был неприемлем и для левых, и для правых. <…>. Левые не могли простить ему жестоких бомбежек Камбоджи и поддержку Пиночета, правые – признания красного Китая. А он прагматично решал конкретные задачи, которые, с его точки зрения, были важны для Америки.
Бомбежки Камбоджи способствовали достижению договоренностей с Северным Вьетнамом на условиях, которые стали для США неприятными (приятных быть не могло), но не катастрофическими (когда режим Тхиеу в Южном Вьетнаме рухнул, то американский народ уже мало интересовался событиями в Юго-Восточной Азии). А сближаясь с Китаем за счет отказа от официальной поддержки Чан Кайши (неофициальная осталась), Киссинджер решал задачу предотвращения нового сближения СССР и КНР на антиамериканской основе, исключать которое тогда было невозможно.
С СССР, а затем и с Россией, Киссинджер считал необходимым договариваться, <…> основываясь на балансе интересов. Тема прав человека его, как сторонника realpolitik, не интересовала <…>. Поэтому Киссинджер был весьма популярен среди российской элиты XXI века, которая была ориентирована на большие договоренности с Западом при признании за Россией сферы интересов. Но сейчас это неактуально – и сам Киссинджер, выступив за прием Украины в НАТО, фактически признал, что надежд на новую разрядку хотя бы образца 1972 года, в сколько-нибудь обозримом будущем не видно. А раз разрядка неактуальна, то происходит сдерживание – как в конце 1940-х годов, когда холодная война только начиналась и правила и ограничения, столь излюбленные Киссинджером, определены не были».
