Политолог Алексей Макаркин пишет:
«В России уже почти четверть века есть разделение на традиционный и нетрадиционный ислам. Первый государством одобряется и поддерживается. Второй воспринимается как угроза.
<…> Организованные военизированные салафитские анклавы <…> сейчас невозможны. Но салафизм никуда не исчез, он продолжает существовать, причем если четверть века назад он был популярен в основном среди молодежи, то сейчас прошло время, и его сторонники повзрослели.
<…> Да и традиционный ислам в разных частях России (и даже Северного Кавказа) очень разный. Но сочувствие палестинцам носит консенсусный характер – здесь речь идет об идентичности. Однако реакции на конкретные вызовы (например, на израильскую операцию в секторе Газа) могут быть разными, связанными как с культурно-историческими особенностями, так и с социально-экономической ситуацией. <…> Социальные лифты тоже связаны с разными моделями развития, которые влияют на степень радикализма. Где-то люди штурмуют аэропорт и ищут евреев, а где-то выражают свое мнение в законных рамках.
И не следует априори исходить из того, что любой традиционный ислам носит умеренный характер. Вспомним, что сепаратистское движение в Чечне в 1991 году было поддержано частью суфиев, которых относят именно к традиционному исламу – ваххабиты как реальная сила в республике появились уже позднее. Афганские талибы (признанные террористической организацией) придерживаются ханафитского мазхаба, причем в крайне консервативном варианте <…> и совершенно непримиримы по отношению к ИГИЛу (также признанному террористической организацией). И это тоже надо учитывать при анализе конкретных ситуаций».