Политолог Алексей Макаркин пишет:
«Все они выполнили программу-минимум – их кандидаты преодолели 3%-ный барьер и обеспечили своим партиям дополнительное финансирование. КПРФ и ЛДПР надеются, что ушедшие от них на плебисцитарных президентских выборах избиратели вернутся к ним на парламентских, на которых другая логика голосования <...>.
КПРФ, конечно, сильно просела, потеряла большую часть электората 2018 года. Но при этом совершенно нехаризматичный Харитонов все равно пришел вторым – это символически важно. <...> С властью КПРФ отношений не подпортила – в отличие от кампании Грудинина 2018 года. Своей архаичностью партия успешно вписывается в консервативный тренд, борьбу за духовно-нравственные ценности. <...>
Слуцкий занял последнее место, но если сравнить с результатами 2018 года, ненамного ухудшил позиции по сравнению с куда более ярким и известным Жириновским <...>. И ситуацию в партии он продолжает контролировать, в том числе из-за того, что может быть полезен власти на внешнеполитическом направлении <...>. Партийных брендов мало, конкуренции на популистском поле у ЛДПР нет – поэтому партия и пережила своего основателя.
Даванков опередил Слуцкого и получил немного больше в процентах, чем Собчак, Явлинский и Титов в 2018 году суммарно. «Новые люди» окончательно закрепились в качестве партийного бренда, а Даванков стал лицом партии. При этом в ходе крайне осторожной кампании он не сказал ничего, что вызвало бы раздражение либо власти, либо «продвинутого» модернистского электората. Но в условиях плебисцитарных выборов этого хватило для того, чтобы заручиться поддержкой избирателей в рамках стратегического голосования – то есть когда выбирают не оптимального кандидата, а наиболее приемлемого из имеющихся <...>. И получить возможности на будущее – впереди выборы в Мосгордуму».
