Публицист Анатолий Несмиян опубликовал колонку, в которой объясняет, с чем связан рост катастроф и аварий в России:
«Перед нами вполне характерная картина идущего неуклонно социального нагрева. Отклонения от нормального состояния социума. <…>
<…> Россия, как страна, построившая <…> антиутопию, является сегодня классическим переохлажденным обществом. Фактически все его признаки налицо: стремительно деградирует институт брака, экстремально падает рождаемость. В профессиональной деятельности разрушаются все нормы и правила <…>. Журналистов нет, есть только пропагандисты — иначе говоря, внутренние механизмы профессионального сообщества, регулирующие соотношение продажных и честных представителей цеха, разрушены. Образцом профессии становятся самые отвратительные ее представители. Государственная служба перестала генерировать свой функционал, управление сводится к пресловутым распилам-заносам. <…>
Даже то, что высшее руководство страны видит нарастающие проблемы, но совершенно не в состоянии ни отрефлексировать их, ни осмыслить причины происходящего, ни выдвинуть верный алгоритм решения, говорит о катастрофическом падении уровня управления страной в целом. Разрушение института брака и падение рождаемости — следствие переохлаждения общества за счет избыточной зарегулированности всех процессов по принципу «сверху вниз». Что делает руководство? Правильно, оно предлагает еще более зарегулировать и буквально приказать рожать <…>. Проще говоря — налицо полное несоответствие управляющего контура проблемам и противоречиям управляемого объекта.
<…> Россия традиционно тяготеет к общинной форме самоуправления просто в силу того, что «сообща» эффективнее противостоять внешним угрозам. Власть для российского общества традиционно является экзистенциальной угрозой, врагом номер один, на уровне самых разрушительных стихийных бедствий.
<…> Власть объективно заинтересована в «опускании» общества из городской фазы в традиционную. Мы видим это по росту требований «вернуться к традиции/скрепам». Экстремисты типа Дугина предлагают вообще пойти по методу Пол Пота/Иенг Сари и принудительно провести процесс деурбанизации, как ускоренный способ перейти к традиционному укладу. Власть не идет на это не по причине избыточного гуманизма, а потому что отдает себе отчет в том, что нынешний уровень управления просто недостаточен для подобного проекта. <…>
Нюанс в том, что традиционное российское общество склонно к стихийной кластеризации — созданию общин для выживания в условиях все более тяжелых условий. И чем глубже происходит опускание социума в архаику, тем менее подконтрольным становится процесс стихийного самоупорядочивания общества для противодействия разрушительным действиям власти. <…>
Иначе говоря, чем сильнее режим пытается задавить общество, тем сильнее в нем возникают механизмы противодействия <…>. И в то же самое время это позволяет продлить время существования режима за счет возникновения механизмов компенсации насилия.
Конечно, это никак не отменяет того, что предел устойчивости и режима, и общества все равно небеспределен, и что-то закончится раньше. Толчком может стать внешний фактор <…>, либо внутренний фактор — <…> возможна техногенная авария, природный катаклизм или что-то в этом роде. <…> Думаю, что время краха режима не так уж и далеко — он очевидно прошел через большую часть всех своих устойчивых и квазиустойчивых состояний и сегодня находится в положении, близком к коллапсу. Что именно столкнет его в необратимую катастрофу и когда это произойдет — это вопрос вероятностный. Объективные условия уже сложились».
