Блогер Павел Пряников пишет:
«Последние события в среде уехавшей оппозиции показывают, что россияне органически не могут самоорганизовываться. Никакие — даже образованные и богатые. Даже в условиях Запада, где нет таких ограничителей, как в России (спецслужбы, цензура, низкопоклонство перед начальником и т. п.) — т. е. нет т. н. Среды. Эта Среда — в самом россиянине.
Один раз могло бы быть случайностью, но четыре раза, нынешняя четвертая волна политической эмиграции на Запад — закономерность (на самом деле шесть волн, если считать от Герцена и далее через Плеханова к позднецарским эмигрантам).
По массовости нынешняя 4-я волна напоминает белогвардейскую, и с ней лучше всего сравнивать (прогитлеровская после ВМВ и диссидентская были малочисленней). Вся среда заражена срачами и самоуничтожением. И на внешнем контуре (как у белой эмиграции — за кого быть, за Гитлера, за Сталина, за Англию), и на внутреннем. "Умри ты сегодня, а я завтра" и "Человек человеку волк" продолжает работать и в эмиграции. <…>
Единственный шанс на существование таких оппозиционных групп — это только уйти под крыло спецслужб, преимущественно ЦРУ. Как это и было с прежними волнами эмиграции. Чтобы появился внешний Начальник и навел иерархию ("порядок"). Будь то НКВД, гестапо, ЦРУ или даже японская разведка (как это было с самой сплоченной в истории оппо-группой — НТС; но, правда, в середине пути НТСовцев тоже перехватило под управление ЦРУ).
Если смотреть шире, то всё это показывает: россиянин — антигосударственный человек по своей природе, стихийный анархо-капиталист, глубинный либертарий на основе т. н. воли. Его социальная среда обитания — только большая семья (деревня, т. е. хутор на 1–3 двора), как это было до тех пор, пока начальство насильно не согнало народ в крепостнические колхозы в XVI–XVII веках. Всё, что вне большой семьи, — враг и чужак. Нет не только коллективизма, но и способности устроить горизонтальную иерархию. Как только появляется сгусток воли, россиянин бежит от государства и иерархий».
