Автор журнала «Горький» Антон Прокопчук комментирует «Размышления о насилии» французского революционера-синдикалиста Жоржа Сореля:
«Французский мыслитель, публицист и политический деятель Жорж Сорель был одним из первых теоретиков насилия как понятия, отличающегося от силы, принуждения и власти. <…> Она (работа “Размышления о насилии” – Полит.Ру) состоит из политических статей и заметок, в которых Сорель разрабатывает собственное понимание социализма, марксизма, синдикализма и классовой борьбы. <…> Отказ от систематического изложения, противоречивость и критическое отношение ко всем традиционным политическим течениям мешают однозначно заключить Сореля в привычные идеологические рамки. Правый он или левый? Вдохновитель большевистского террора или предтеча фашизма? Анархист или синдикалист? <…>
Его идеи пронизаны пессимизмом, который критики связывают с общим для культуры fin de siècle декадентством. <…> Мы называем пессимистом утратившего иллюзии оптимиста. Такой человек, говорит Сорель, опасен в политике. Приходя к власти, он полагает, что все должно идти своим чередом и мелких реформ достаточно для преодоления препятствий. <…> Такие отчаявшиеся оптимисты, утверждает Сорель, проливали больше всего крови во имя свободы, равенства и братства. <…> Отвращение к пессимизму в современной культуре связано с доминированием морали долга. В ней Сорель видит пособничество законам мира, к которому настоящий пессимист, стремящийся к избавлению, не питает привязанности. Критикуя мораль долженствования, Сорель не отказывается от моральных проблем как таковых, но призывает к «переоценке ценностей».
<…> Репутация Сореля сильно пострадала не только от радикализма идей и некоторой неясности их проработки, но и от их политической судьбы. Известно, что незадолго до смерти сам Сорель успел положительно отозваться о Ленине и Муссолини, а его “Рассуждения о насилии” оказали влияние на Антонио Грамши и дуче. Однако Сорель не дожил ни до объявления идеи “социализма в отдельно взятом государстве”, ни до похода на Рим и кристаллизации фашизма в зрелой форме. Сорель выступал не только против государства, но и против диктатуры, как суверенной, так и пролетарской. <…> Сорель высказывался резко против официальных, фактически подчиненных государству профсоюзов и синдикатов — именно таких, на которые делали ставку итальянские фашисты. <…>
Такие взгляды вызывают шок, а их политическое воплощение трудно вообразить, но идеи способны жить и сами по себе. Именно поэтому напрямую из идеи никогда нельзя вывести действие и тем самым вменить самой идее или ее автору вину за это действие. С другой стороны, именно поэтому идеи порой получают воплощения, бесконечно далекие от того, что в них заложено. <…>
Греки считали политику родовой характеристикой человека. Как известно, модерн разделил гражданство и общество, предложив вместо политики социальные отношения: аристотелевское определение человека как ζῷον πoλιτικόν, «животное политическое», превратилось в animal sociale — «животное общественное». Сорель стремится довести логику модерна до предела, поэтому он отрицает значение всякой политики и усиливает социальные противоречия. О чем он не говорит, так это <…> о том, что могло бы прийти ему на смену в качестве условия всеобщего спасения. <…> Однако это заставляет задуматься о том, возможно ли за насилием, пусть даже самым героическим и благонамеренным, сохранить человеческий облик и что может послужить основанием для совместной жизни людей».
