Бернар Перре, публицист и автор журнала Esprit, пишет о древней роли насилия, которое перемалывало человеческую личность и создавало коллективную идентичность:
«Только насилие способно преобразовать людей и слить их в одну духовную сущность. Участие в коллективном акте насилия вызывает к жизни мощную палитру чувств, где группа внезапно осознает возможность олицетворять в себе высшую форму существования. Ханна Арендт в своей книге "О насилии" демонстрирует, как происходит стирание индивидуальной сущности человека перед духом коллектива и как смерть преображается в парадоксальный образ высшей формы жизни, чья энергия воплощает в себе саму жизнь. Арендт говорит, что было бы неверно "в данном отношении сказать просто о чувствах. Одна из фундаментальных характеристик человеческого существования здесь переживается сообразно своему опыту".
Переживание коллективного насилия как трансцендентного опыта является стратегическим ресурсом власти, который она всегда старается взращивать и использовать через различные ритуалы, религиозного или нерелигиозного характера: минуты молчания, исполнение "Марсельезы" перед памятниками усопшим и т. д., не считая призывы умереть за родину, за священный союз или за священную дорогу, ведущую к Вердену.
Среди римлян была распространена ритуальная клятва — сакраментум, которую солдат произносил перед своим командиром, переходя таким образом из статуса гражданского в статус военного. Во время этой церемонии он менял белую тогу гражданина на красную тогу легионера. По словам историка Энтони Бартлетта, "это было яркое выражение той деятельности, которая позволяла ему проливать кровь, переступая запреты гражданского законодательства".
Здесь мы видим, что использование принципа священного в качестве разграничения позволяло восхвалять определенную форму насилия, при этом будучи свободным от заражения им».
