Дискуссионный клуб «Валдай» опубликовал статью политолога Ивана Тимофеева о трудностях цивилизационного подхода в международных отношениях:
«Появление в официальном документе понятия государства-цивилизации возвращает нас к фундаментальным вопросам нашей идентичности. Кто мы? В чём природа нашего государства? Каково наше видение будущего для себя и для остального мира? Кто наши «значимые другие»? До какой степени мы готовы отрицать «значимых других» или же принимать их? <…>
На протяжении всего ХХ века Запад или его части были политическими противниками России. <…> Но причины таких проблем лежали, главным образом, в конфликте интересов, а не в конфликте цивилизационной идентичности. Внешнеполитическое мышление в терминах государства-цивилизации возвращает нас к восприятию России как отдельной цивилизации, для которой Запад является «значимым другим». Это выход из колеи как минимум одного столетия. Выйти из такой колеи будет непросто.
<…> У отечественных славянофилов XIX века был серьёзный и реально существующий аргумент в виде огромных слоёв населения, остающихся в системе традиционной культуры и ценностей. Они ещё не были затронуты модернизацией, не были искажены урбанизацией, индустриализацией и прочими атрибутами современности. Полтора века подобной модернизации сильно изменили российское общество. <…> Современный россиянин радикально отличается от своего предка позапрошлого века. И если у целого ряда развивающихся государств сегодня есть чисто человеческой ресурс для опоры на культурно-цивилизационные скрепы, то у России такой ресурс намного скромнее. <…>
Россию можно вообразить как государство-цивилизацию, но гораздо сложнее поставить его на реально существующую цивилизационную платформу. <…>
Другие государства-цивилизации, да и просто большое число других государств, сохраняет тесные связи с Западом и не собирается от них отказываться, даже если политические отношения с ним искрят по отдельным вопросам. <…> Цивилизации в более или менее чистом виде становятся абстракциями. Тогда как политическая практика всё же требует конкретики, особенно в деле выстраивания диалога по отдельным вопросам. <…>
Создать новую полноценную политическую теорию <…> будет непросто. Российская действительность и сами международные отношения пронизаны понятийным аппаратом трёх «больших» теорий. <…> Новая Концепция внешней политики оставляет пространство для манёвра. Пока же реализм внешней политики сохраняет свою актуальность».
