Юрист Родион Белькович пишет в предисловии к эссе Клайва Стейплза Льюиса «Ученость во время войны» (1939):
«Новое время впервые в истории пообещало людям рай на земле, гарантируя счастье и безопасность, обеспеченные отказом от возможности личного участия в судьбе мира, от претензий на самостоятельное стяжание добродетели. Оставив человеку возможность выбора профессии, "партнера", марки автомобиля, квартиры, всемогущее государство лишило гражданина повседневности политического участия. Однако решение проблемы оказывается таким простым, что никто не хочет к нему прибегать. И лежит оно как раз в той плоскости, которая и вызывает у адептов современности ужас, панику, паралич. Нам требуется совершить невероятное — спустя века расчеловечивания признать за собой право на собственное достоинство, а также обязанность утверждать Истину, Благо, Красоту в каждом своем движении.
По-настоящему вас обесценивают только одним способом — заставляют поверить в бессмысленность и бесполезность самостоятельных действий, в тщетность движения к благу, в недостижимость всего того чистого и светлого, что так очевидно и доступно в интуитивном нравственном чувстве ребенку. Вас убеждают, что вы неспособны противопоставить полчищам чиновников, надзирателей, экспертов, кураторов свой собственный человеческий поступок. Вас уверяют, что вы не можете сами разобраться в том, что хорошо, а что плохо, если вам не разъяснят это партийные идеологи, авторы телеграм-каналов, специалисты по закулисным играм. От вас требуют признать, что ваша семья — не крепость, затверстая от невзгод и дарящая окрестностям тихий мягкий свет трепетной любви, а производственная единица в бесконечной череде себе подобных, плодящая новых получателей пособий. Вам говорят начиная с XVI века, что вы и с верой не справитесь, если ее не будет охранять и направлять суверенная длань государства. Каков итог? С одной стороны — оголтелые фанаты железной руки, с другой — невротические поклонники своего "Я".
Восстановление человеческого достоинства как долг возвращения людям политики требует не новой идеологической программы, которая почему-то окажется более продуктивной, чем старые. Оно требует осмысленного отношения ко всему, что мы делаем лично или коллективно — взгляда на вещи сквозь увеличительное стекло вечности. Речь идет не о теории малых дел, а о признании за собой индивидуальной ответственности за умножение блага даже в тех условиях, когда всё летит в тартарары».
