Политолог Дмитрий Михайличенко пишет:
«Похоже, в российском социуме <…> модернизация перестает ассоциироваться с ростом благосостояния граждан, и это формирует спокойное отношение к невысоким темпам технологической и, особенно, социальной модернизации.
<…> Россия превращается в государство с увеличивающимся модернизационным отставанием, хотя Западу не удалось изолировать страну и лишить ее технологических новаций. Догонялки в режиме «цап-царап» и параллельно-серые схемы импорта – это, в общем-то, устоявшийся <…> способ ликвидации технологического отставания страны.
<…> Субъектом модернизации в России чаще всего выступало государство: во многом это связано с тем, что правящий класс не доверял социуму никакое спонтанное проявление модернизации, хотя исключить его никогда полностью не удавалось.
В нынешних условиях власти пока не готовят такой модернизационный прорыв, и этому есть много объяснений. <…>
У общества есть понимание, что технологический прогресс в условиях доминирования правящего класса не приведет к улучшению жизни. Сыграли свою роль и фобии, и откровенные антиутопии относительно «цифрового концлагеря» и прочих вакцинно-чипированных паноптикумов. Возрастающий государственный контроль над обществом, вкупе с подчеркиванием значимости традиционных ценностей, ведет к охлаждению социума к идее модернизации будь то технологическая, будь то социальная (практики, смыслы, ментальные схемы).
<…> Значительного и спонтанного модернизационного порыва от социума мы вряд ли дождемся, а решительную технологическую модернизацию в режиме единой и жесткой мегамашины, как это было в 1930-1940-х гг. пока ждать не стоит. Но средне- и долгосрочные риски такого неосталинского сценария возрастают.
Пока же Россия играет в догоняющую модернизацию при помощи Китая, который, сам по себе, является глобальным и мощным, но все же - субъектом догоняющей технологической модернизации, которая в Поднебесной жестко ограничивает социальный прогресс».
