Директор школы Дмитрий Шноль в интервью изданию «Новая газета» пишет:
«Конечно, школа как институт консервативна, но она же живет не сама по себе, а в каких-то культурных реалиях. И современное общество очень сильно отличается и от того, что было пятьдесят лет назад, и от того, что было сто пятьдесят лет назад.
Если мы говорим об идеологическом давлении на школьников — я этого совсем не боюсь. Просто потому, что я хорошо помню себя подростком, и помню, что мы прекрасно понимали, что разговоры про коммунизм и прочее — это игра, которая зачем-то нужна взрослым и не имеет отношения к жизни. Помните сцену в “Курьере”, когда главного героя спрашивают, о чем он мечтает, и он, как теперь говорят, стебаясь, отвечает: “Жить при коммунизме”. И всем становится дико неловко. Потому что все всё понимают: это слова-заклинания умершего культа, они не для того, чтобы говорить про свою реальную жизнь.
До подросткового периода дети еще могут принимать школьную идеологию за чистую монету. Но в 13–14 лет, в момент отделения от мира взрослых, человек отталкивается от всего навязанного, в том числе и от идеологии.
А то, что наша школа так быстро возвращается к советским практикам, я думаю, напрямую связано с тем, в России сейчас очень пожилой учительский корпус. Понятно, что если у людей их собственная юность была пионерской и комсомольской и если они как учителя начинали работать в Советском Союзе, то эти модели в них заложены очень глубоко, и они быстренько их воспроизводят. Другое дело, что, на мой взгляд, это выглядит довольно пародийно. Оно уже и в позднем Советском Союзе выглядело пародийно, а сейчас вообще сплошной Хармс. В общем, я не вижу в этом больших опасностей что-то глубоко изменить в детях. Мне кажется, отторжение школьников от школы таково, что ничего серьезно идеологического они из школы не выносят. Вот они смотрят “Слово пацана” — и это может на них влиять. А что на них могут повлиять слова, которые говорят уставшие пожилые тетеньки, для них, считай, люди с другой планеты, — нет, не думаю».
