Политолог Алексей Макаркин пишет:
«Приостановка участия России в Договоре об СНВ является частью процесса, внешне напоминающего события начала 1960-х годов, когда потепление отношений с США (советский мораторий на ядерные испытания 1958 года, поддержанный США и Великобританией, американская выставка в Москве и визит Никиты Хрущёва в США в 1959-м) резко сменилось эскалацией, начавшейся после сбития американского самолета-разведчика над Свердловском 1 мая 1960-го. <…>
Однако у нынешней ситуации есть две особенности, принципиально отличающие ее от событий шестидесятилетней давности. Первая связана со стратегической стабильностью. Современная российская власть менее импульсивна в ядерных вопросах, чем Хрущёв. Поэтому речь идет не о выходе из договора, а лишь о приостановке его действия с демонстрируемым желанием соблюдать его параметры (и в том числе не начинать ядерные испытания первыми). Однако демонтаж механизма контроля (вспомним рейгановское «доверяй, но проверяй») позволяет отнестись с пессимизмом к возможностям какого-либо взаимодействия в области стратегической стабильности. И еще один важный момент: в 1986 году Михаил Горбачёв принял политическое решение вывести за пределы советско-американских переговоров по ядерному разоружению соответствующие вооружения Великобритании и Франции, что резко ускорило достижение договоренности. Сейчас Россия демонстрирует, что хотела бы вновь учитывать эти вооружения. Так что когда действие договора в 2026 году закончится, то договориться о новом документе при столь разных позициях и полном отсутствии взаимного доверия, будет, мягко говоря, крайне сложно.
Вторая особенность куда значительнее. В начале 1960-х Запад неформально признавал за СССР сферу влияния в Европе — и потепление в советско-американских отношениях произошло вскоре после подавления венгерского восстания 1956 года и казни Имре Надя в 1958-м. На Западе, конечно, протестовали — но протестами дело и ограничивалось. Берлинский вопрос был исключением, но и его удалось частично урегулировать четырехсторонним соглашением по Берлину 1971 года («частично» — потому что стена осталась). Сейчас же ситуация носит совершенно иной характер: речь идет о жестком (более того — усиливающемся) конфликте без каких-либо даже минимальных согласованных правил. Об этом свидетельствуют и послание Владимира Путина, и варшавская речь Джо Байдена».