Автор телеграм-канала «Экзистенциальненько» пишет:
«Мигрантский опыт неизбежно заставляет нас взглянуть на себя по-новому, взглядом другого, “увидеть, что мы наги”, а значит — почувствовать стыд. <…> Многие говорят об этом опыте как об “обнулении”. Я бы назвала это множественной утратой.
Теряется заметная часть социального статуса. Переезд по работе или учебе сглаживает, но не отменяет этот эффект полностью. Тем, у кого профессиональная идентичность при переезде не сохраняется, оказывается еще тяжелее. Потому что все остальные идентичности схлопываются и упрощаются, и этот эффект тем труднее пережить, чем с большей высоты падаешь.
Теряется большая часть социальных связей. <…> Мы переезжаем в лучшем случае нуклеарной семьей, а то и поодиночке. <…> Вся паутина слабых связей — приятельства, знакомства, каждое из которых по отдельности вроде бы не так важно, а все вместе создает незаметный, но важный фон укорененности. Эту нехватку люди пытаются восполнить в близких отношениях. Переезжающие пары из-за этого часто как будто замыкаются друг на друга, отношения становятся очень тесными, близкими к слиянию. Мигранты-одиночки часто пытаются преодолевать изоляцию через самый, вроде бы, понятный и быстрый способ: дейтинг, и оказываются очень уязвимы к тем формам манипуляции и абьюза, которые на первом этапе проявляют себя как очень быстрое сближение.
Теряется компетентность. Это немного напоминает внезапную инвалидизацию, как если бы из-за черепно-мозговой травмы вы разучились ориентироваться в вывесках, пользоваться общественным транспортом, понимать, что вам говорит продавец в магазине, и приходится снова учиться тем вещам, которые обычно осваиваешь в детстве. Это не только язык, но и множество разных мелких особенностей того, как жизнь устроена в новом месте.
Если говорить про переезды последних двух лет — то к этому прибавляется еще внезапность отъезда, его вынужденность, и зачастую — травма от столкновения с насилием или угрозой насилия <…>.
Можно вернуться назад — но тут важно знать, что обратно в рай невинности попасть уже не получится, тот, кто попробовал, навсегда остается с тем, что узнал о себе, и на свои родные места будет смотреть уже немного другим взглядом. Кроме того, для вынужденных мигрантов этой опции может вообще не быть, или она оказывается слишком опасной.
Можно постараться стать как можно более “своим” в новом месте — именно это часто представляют в качестве успешной, правильной мигрантской траектории. Но такая мимикрия никогда не будет окончательно успешной, разве что если переехать в совсем юном возрасте, и даже если удастся обмануть других — все равно сам будешь в себе ощущать наличие каких-то лишних, неподходящих частей. Третий вариант — это жизнь “в диаспоре”, с сохранением идентичности, с кругом общения, состоящим в основном из соотечественников. И четвертый — <…> это формирование новой идентичности аутсайдера, человека, который не привязан ни к какому конкретному месту или культуре, а везде ощущает себя посторонним. <…> Хорошо быть номадом-космополитом, когда у тебя есть много денег, здоровье, хороший паспорт и неисчерпаемая психологическая устойчивость. <…> Существование в открытом космосе без принадлежностей и привязанностей не только манит, но и пугает меня. Иногда хочется побыть где-нибудь своей».
